Захваченные в плен офицеры, а также перебежчики показывали, что катастрофа, постигшая дивизию «Божья воля», отразилась на всех войсках итальянского корпуса. Спасая свои войска и особенно дивизию «Литторио» от окончательного разгрома, генерал Манчини решил, прикрываясь небольшими арьергардами, отвести весь экспедиционный корпус. Состояние экспедиционного корпуса было настолько тяжелым, что Франко в спешном порядке начал перебрасывать на этот участок резервы с других фронтов.
19 марта командир бригады Пандо сообщил мне, что, по данным разведки, противник отходит.
Сначала мы не поверили, так как бывали случаи, когда разведчики иногда принимали смену войск или обычное перемещение частей за отход. Однако около 12 часов дня с самолета И-15 сбросили на наш наблюдательный пункт вымпел с донесением:
«По Французскому шоссе от 86-го км наблюдением установлено сплошное движение колонн автомашин на северо-восток, глубина колонны более трех километров».
Мы решили немедленно организовать разведку боем. Итальянцы встретили посланный нами батальон пулеметным огнем. Артиллерия молчала. Этим противник выдал себя, ибо в обычных условиях итальянские артиллеристы имели привычку стрелять даже по одиночным бойцам, а тут наступал усиленный пехотный батальон, а они не произвели ни одного выстрела. Данные разведки подтвердились.
Кроме того, сосед справа, 11-я интернациональная бригада информировала Пандо о том, что один из их батальонов атаковал населенный пункт Каса-дель-Кобо. Вражеский гарнизон покинул населенный пункт и отошел на северо-восток.
Получив это донесение, Пандо решил преследовать отступавшего врага. Командиру батальона приказали увязать боевые действия с командиром танковой роты и командиром артиллерийской батареи на случай внезапного столкновения с противником. Танки пошли вдоль шоссе, а за ними артиллерийская батарея и батальон на автомашинах. Они должны были нагнать противника и навязать ему бой. Командиром батальона назначили энергичного паренька, коммуниста, капитана Франциско, участвовавшего в боях под Мадридом и на реке Хараме. Он быстро организовал преследование. Танки на больших скоростях подошли к Гаханехос, где встретились с противником и были обстреляны артиллерией. Итальянский снаряд попал в боковую часть нашего танка, сбил гусеницу. Машина остановилась. Остальные приняли боевой порядок, стали в укрытия и открыли огонь. Итальянская пехота пыталась поджечь подбитый танк, но к этому времени подошла головная машина с пехотой республиканцев.
Капитан Франциско развернул передовой отряд в боевой порядок для атаки населенного пункта Гаханехос. Артиллерийская батарея прямой наводкой открыла огонь по деревне. В это время штурмовая авиация республиканцев бомбовыми ударами, а потом пулеметным огнем уничтожила итальянские артиллерийские расчеты и вывела из строя артиллерию и технику врага. Пехотинцы Франциско вместе станками при поддержке огня артиллерии сбили прикрывающие подразделения противника и захватили Гаханехос. Не отрываясь от противника, буквально на его плечах передовой отряд достиг 94-го километра Французского шоссе и населенного пункта Леданка, где был встречен организованным пулеметным и артиллерийским огнем. К этому времени главные силы бригады и головной колонны подошли к 95-му километру шоссе.
Командир дивизии Листер, узнав, что бригада встретила организованное сопротивление, приказал готовиться к боевым действиям с утра 20 марта. При этом внимание командира бригады было обращено на организацию боевого обеспечения своих флангов, так как остальным бригадам к этому времени не удалось организовать преследование и они за весь день почти не продвинулись вперед. 11-я интернациональная бригада, была оставлена в резерве в районе 84—86-го километров Французского шоссе. Батальону имени Тельмана было приказано обеспечить левый фланг 11-й дивизии с направлением Мудуэкс.
Всю ночь Пандо и его штаб готовили бригаду к наступлению. Батальоны, которые не участвовали в боях 19 марта, были введены в первый эшелон боевого порядка бригады. В ночных условиях наскоро организовали взаимодействие с танками и артиллерией. Утром Пандо доложил Листеру о готовности бригады. От Листера последовал ответ, что одновременного часа атаки для всей дивизии не будет. Каждая бригада должна действовать самостоятельно по мере готовности войск. В 12 часов 20 марта после небольшого огневого налета танки и пехота перешли в наступление вдоль шоссе на Леданку. Артиллерия противника открыла массированный огонь по наступающим батальонам первого эшелона. Наши войска были встречены сильным и организованным огнем артиллерии и пехотного оружия противника. Снарядами были подбиты два наших танка, которые углубились в оборону противника вдоль шоссе. Экипажи этих танков погибли.
По донесениям командиров батальонов и личным наблюдениям нам стало ясно, что вдоль Французского шоссе на фронте Леданки — 96-й километр и далее на восток — мы имеем дело с хорошо подготовленной в инженерном отношении обороной. Перед передним краем противника были установлены противотанковые мины и проволочные заграждения в два, а местами и три кола. Пленные, захваченные в ночь на 20 марта, подтвердили, что они были переброшены на автомашинах 18 марта на этот рубеж с задачей занять оборону и удержать населенный пункт Леданка. Пленные были из 1-й итало-испанской бригады, которая появилась на этом участке фронта впервые.
Пандо доложил Листеру, что бригада встретила организованное сопротивление и пока не в силах продолжать наступление. Личный состав бригады сильно утомлен беспрерывными десятидневными боями, трудно с боеприпасами. Но Листер, несмотря на все эти трудности, под давлением сверху отдал приказ готовить атаку Леданки.
Пандо этот приказ пришелся явно не по душе. Он считал, что без подготовки и хорошей организации наступления всякая атака при таком состоянии войск будет бесполезной. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять. Чтобы нести меньшие потери в личном составе, Пандо принял решение организовать атаку Леданки не всей бригадой, а выделить отряд и захватить им деревню. Так и было сделано. Пошли два батальона, усиленные пулеметами, артиллерией и танками, им были переданы все боеприпасы.
Весь день 21 марта ушел на подготовку атаки, и на следующее утро после короткой, но мощной артиллерийской подготовки внезапно для мятежников пехота с танками смелыми и решительными действиями уничтожила гарнизон, занимавший Леданку, и полностью очистила от противника деревню. На этом 22 марта боевые действия по разгрому итальянского экспедиционного корпуса на Гвадалахарском направлении закончились.
Надо прямо сказать, что основная тяжесть этих боев легла на четыре бригады Листера. Питомец и первый руководитель легендарного 5-го полка, созданного по инициативе Коммунистической партии Испании, Энрике Листер участвовал почти во всех операциях Центрального, самого ответственного фронта. Он выполнял важные задачи в контрнаступлении у Сесенья, участвовал в обороне Мадрида, окружал мятежников у Эль-Пардо, ликвидировал прорыв мятежников на реке Хараме, громил итальянский экспедиционный корпус под Гвадалахарой, участвовал в крупной наступательной операции на реке Эбро…
23 марта 1937 года Листер получил приказ командира корпуса подполковника Энрике Хударо о выводе 1-й и 2-й испанских, 11-й и 12-й интернациональных бригад в резерв в районы Бриуэги, Торихи, Торре-дель-Бурго, а позднее — в более глубокий тыл.
Это были радостные дни для всех воинов 11-й дивизии. Они торжествовали победу и получили заслуженный отдых.
Впервые за последние месяцы, насыщенные напряженными боями, я сумел вдоволь выспаться. Еще накануне вечером, когда я спросил у Листера о плане на утро, он хитро улыбнулся:
— Завтра будем работать по особому плану. Так что тебе надо как следует выспаться.
Он знал, что у меня есть будильник, и приказал адъютанту забрать его.
— Спи сколько душе угодно.
Я точно выполнил приказ командира дивизии. Утром проснулся и ничего не мог понять. Через окно я увидел, что в расположении части толпятся десятки стариков, женщин, молодых парней. Повсюду крестьянские повозки, груженные провизией, поблескивают обручами бочонки с вином. На нашем грузовике, который стоял с откинутыми бортами, словно по волшебству, росла гора книг, шахмат, шашек, теплого белья, курительных трубок, папирос.
Прямо под моим окном девушка в национальном костюме уговаривала пожилого солдата примерить сшитую, очевидно, ею рубашку. Солдат, я узнал в нем бравого хозяина трофейной пушки, вначале отказывался, но потом, когда девушка от обиды чуть не расплакалась, махнул рукой и натянул на себя подарок. Девушка захлопала в ладоши.
— Что здесь происходит? — выскочил я во двор.
