— Едем, Мария! Назначайте время и место встречи.
— Ждите в гостинице. Вечером зайду.
День, как нарочно, тянулся очень медленно. Только стало смеркаться, а я уже нетерпеливо прохаживался по коридору в гостинице. Вскоре появился Митя. Марию долго ждать не пришлось. Втроем мы отправились в гости. Через двадцать минут езды нашу машину остановил часовой, неожиданно появившийся у дороги. Мария вышла и что-то объяснила ему. Наконец приехали. Вот и дом, где располагался штаб.
Нас встретил приветливой улыбкой невысокий военный в генеральском мундире, хорошо пригнанном к талии. Он показался нам совсем молодым.
— Прошу, дорогие друзья, — и первый пожал нам руки, обнял и поцеловал, словно родную дочь, нашу Марию. Все это он проделал так непринужденно и просто, что мне показалось, будто я давно с ним знаком. Так умел он расположить к себе людей.
Лукач прожил большую, интересную жизнь.
В 1916 году гусар австро-венгерской армии подпоручик Мате Залка попал в русский плен. Судьба забросила его далеко от своей Венгрии — в Хабаровский лагерь военнопленных.
Здесь Залка узнал, что в Петрограде рабочие взяли власть в свои руки, что Ленин призывает трудящихся кончить войну. Изданы декреты о мире, о земле, о национализации заводов; крестьянам отдана земля. Залка радовался, что русские рабочие взяли власть. Особенно его обрадовало, что войне скоро придет конец. А это значит, и Австро-Венгрия выйдет из войны.
Как-то вечером солдат принес в барак для военнопленных листовку большевиков на венгерском языке. Залка прочитал ее дважды: со всеми пунктами он был согласен.
Революционные события нарастали. И когда разнеслись слухи, что к лагерю приближается отряд красногвардейцев, пленные объявили лагерь советским. Мате Залку избрали командиром отряда венгерских и австрийских интернационалистов.
Вскоре Мате Залка добровольцем вступил в ряды Красной Армии и, командуя кавалерийским полком, защищал молодую Советскую Республику.
После разгрома белочехов и Колчака в руки рабочих дружинников попал «золотой поезд», который насчитывал тринадцать вагонов. В них находилось около 45 000 пудов чеканной золотой монеты. Интернациональный полк, где Мате Залка был командиром батальона, должен был конвоировать этот состав.
Около двух недель шел золотой эшелон. И в этой операции проявились в полную силу военный опыт, бесстрашие, хладнокровие Мате Залки.
Большой и трудный путь прошел Залка: плен у колчаковцев, бегство из-под расстрела, уход к партизанам, бои против японцев и банд Семенова, колчаковцев, деникинцев, махновцев, против врангелевских полчищ, знаменитый Перекопский прорыв, бои против белополяков и банд Маруси, против «белых», «зеленых», «синих» и других бандитов. На боевом коне и с клинком в руке он прошел всю Сибирь, Поволжье, юг России, Украину и Крым. За подвиги в рядах Первой Конной армии Советское правительство наградило его орденом Красного Знамени.
Остались позади фронтовые дороги. Мате Залка сменил гимнастерку на фрак дипломата. Это не означало, что для него началось тихое, безмятежное время. Его жизнь — сплошная дорога. Мате Залка работал в Народном комиссариате иностранных дел. В качестве дипломатического курьера побывал во многих странах. В то время работа дипкурьера была сопряжена с большими опасностями и требовала большой смелости. К тому же надо было ориентироваться в вопросах международной политики, обладать большим тактом, высоким сознанием своего долга. Мате Залке были присущи все эти качества.
Человек разносторонних знаний, большой эрудиции, Мате Залка в течение трех лет возглавлял Московский театр революции, пробовал свои силы в литературе.
Один за другим появляются рассказы, повести, сборники новелл Мате Залки. Он начинает сотрудничать в русских журналах и газетах. В тридцатые годы Мате Залка сдружился с Н. Островским, Вл. Ставским, А. Караваевой, И. Эренбургом. Особенно теплая дружба была у него с Николаем Островским.
Когда в Испании начался мятеж, Залка работал над очередным своим романом. Работа шла лихорадочными темпами. Мате торопился в Испанию. И вот теперь мы, советские добровольцы, в гостях у Мате Залки, командира 12-й интернациональной бригады.
Народу у Лукача собралось много. Кого здесь только не было! Чехи, поляки, румыны, болгары, французы, бельгийцы, сербы, словаки, немцы, итальянцы. В бригаде были еще русские, но Мария нас почему-то не знакомила, а мы не стали настаивать.
За ужином мы с большим вниманием слушали генерала Лукача, интересного человека и гостеприимного хозяина. Лукач говорил искренне, тепло о бойцах 12-й интернациональной бригады, о бригаде, созданной из добровольцев, замечательных людей всех возрастов, приехавших со всех уголков земного шара. Эти люди понимали друг друга, потому что их объединяла единая цель: ненависть к фашизму.
Генерал Лукач назвал несколько фамилий людей, приехавших из Советского Союза. Особенно тепло он отзывался о Фрице Пабло — как о человеке, хорошо знающем военное дело.
— Безусловно, он много вложил труда, — говорил генерал, — чтобы обучить этих молодых людей военному делу, сколотить и сделать бригаду боеспособной. Ведь мало храбрости, мужества, смелости: надо еще знать оружие и грамотно применять его на поле боя.
Я долго смотрел на Фрица Пабло, что-то знакомое было в его лице. Наконец не выдержал и спросил у него:
— Вы не из Пролетарской стрелковой дивизии? Я вас, кажется, видел на маневрах.
— Да! Не ошиблись, — улыбнулся молодой человек. — Батов — моя настоящая фамилия, Павел Иванович.
На вечере выступали работники штаба бригады. Каждый говорил на родном языке. Мария старалась успеть все перевести, но это ей не всегда удавалось: слишком уж темпераментны были выступающие. Многие из них обращали внимание на сложность обстановки, на трудную ситуацию, складывающуюся на фронтах, особенно на подступах к Мадриду. Выступления интернационалистов часто прерывались возгласами: «Быстрее на защиту Мадрида! Вперед за свободу испанского народа! Но пасаран!» Словом, у всех присутствующих было боевое настроение. Это был вечер перед уходом бригады на фронт.
На обратном пути в отель Митя Цюрупа восторженно вспоминал:
— Саша, какие славные ребята эти интернационалисты. Высокоидейные, решительные, не жалеющие себя. Они добровольно приехали защищать республиканскую Испанию. А сколько в них жизнерадостности, любви к свободе! Не так-то просто некоторым из них приходилось добираться до Испании. Многих с полпути сажали в тюрьмы, мучили на допросах.
Позже в своих воспоминаниях Павел Иванович Батов — ныне генерал армии, дважды Герой Советского Союза — так писал об опасностях, которым подвергались интернационалисты по пути в Испанию:
«Один из бойцов, югославский антифашист, беспартийный рабочий Пер, с которым я познакомился в первый же день по приезде в Альбасете, рассказывал, что его четырежды арестовывала полиция: австрийская, чешская, швейцарская и французская — пока он добирался в Испанию. Два румына, железнодорожные рабочие братья Бурка, подвергались аресту трижды. 20-летние польские юноши Петрен и Янек, рабочие суконной фабрики в Лодзи, чтобы попасть в Испанию, прошли пешком всю Германию и Францию. У них не было денег на дорогу, а заработанные на поденных работах в пути жалкие гроши целиком уходили на скудное пропитание. И все-таки патриоты достигли цели. Английские шахтеры Антони и Джордж, как их называли в бригаде, добирались в Испанию на трех пароходах, израсходовав все свои сбережения. Канадский рудокоп Георг Фет завербовал в Соединенных Штатах Америки кочегаров торгового судна, прибыл во французский порт и оттуда пешком пришел в Испанию. Ни трудности, ни опасности не сломили боевого духа добровольцев. Слушая их рассказы, нельзя было не гордиться солидарностью трудящихся всех стран».
После встречи с Лукачем мы внимательно следили за действиями 12-й интернациональной бригады: ведь там были наши друзья.
Вместе с ними радовались их успехам, тяжело переживали неудачи. Бригада вела ожесточенные бои у Серро-де-лос-Анхелес. Вместе с испанскими частями она, несмотря на значительное превосходство противника в живой силе и технике, не только отбила все атаки, но и обратила врага в бегство, крепко-накрепко закрыв для мятежников ворота на Мадрид.
Командуя людьми, формируя и укрепляя боевую выучку бригады, повышая политическую сознательность ее бойцов, Лукач всегда опирался на опыт Мате Залки — красного командира гражданской войны, прославившегося своими делами в борьбе с контрреволюцией и интервенцией. Для испанских революционеров Павел Лукач и его бригада служили примером коммунистического подхода к делу. У него учились воевать.
Со всей полнотой раскрылись дарования и незаурядные способности генерала Лукача в гвадалахарском сражении. Его бригада первой из всех воинских частей республиканской армии наладила бесперебойную телефонную связь, что было очень важно для успешного и оперативного руководства подразделениями в бою. Превосходно оборудованная медико-санитарная часть, не только полностью и своевременно обслуживала раненых и больных бригады, но и помогала другим частям, в частности дивизии Энрике Листера. О работе своих врачей и санитаров генерал Лукач с теплотой говорил: «…только люди, истекающие кровью на поле боя, могут понять, что означает для бойцов заботливая и умелая рука санитара». Он подчеркивал большое политическое и психологическое значение военно-медицинской службы.
