Штрассер сказал:
— Майор, вам не кажется, что вы несколько перебираете? Как никак, если все пойдет гладко, как должно пройти, нам просто нужно въехать в замок и через полчаса выехать из него.
— Я довольно давно перестал верить в чудеса. — Риттер постучал пальцем по карте и сказал Сорсе: — Замок Арлберг. Вот наша цель. Герр Штрассер введет вас в курс дела, а вы потом ознакомите с ним своих людей. Выезжаем через полчаса.
Было десять часов, полковник Гессер работал за письменным столом, когда в дверь постучали, и вошел Шнайдер.
Гессер посмотрел на него с надеждой.
— Есть новости от Шенка?
— Боюсь, нет, сэр.
Гессер бросил на стол ручку.
— Ему уже пора бы вернуться. Похоже, что-то неладно.
— Я так думаю, сэр.
— Так что ты хотел?
— Здесь герр Майер из деревни. У них там несчастный случай. Насколько я понял, с его сыном. Он хочет узнать, нельзя ли герру Гайллару пойти с ним в деревню. Он сейчас единственный врач, оставшийся в округе.
— Пригласи его.
Йоганн Майер являлся мэром Арлберга и владельцем гостиницы «Золотой орел». Это был высокий, здоровый с виду человек с волосами и бородой стального цвета, считавшийся лучшим проводником в Баварских Альпах. Сейчас он выглядел очень расстроенным.
— Что произошло, Майер? — спросил полковник Гессер.
— Да мой мальчишка, Арни, герр оберст, — сказал Майер. — Опять пробовал скоростной спуск с горы, попытался перепрыгнуть дерево, кончилось тем, что он нехорошо упал. Я подозреваю, что у него перелом левой ноги. Я подумал, нельзя ли, чтобы герр Гайллар…
— Да, конечно. — Гессер кивнул Шнайдеру. — Разыщи поскорей Гайллара и отвези его и герра Майера в деревню на нашей машине.
— Мне оставаться с ним, герр оберст?
— Нет, ты мне нужен здесь. Возьми с собой кого-нибудь из своих людей и пусть он с ним там останется. Любой сгодится для этого дела. Да, и скажи Гайллару, что при сложившихся обстоятельствах, я, естественно, рассчитываю, что он дает слово не участвовать в военных действиях.
Гайллар в этот момент участвовал в оживленной дискуссии с Каннингом и Бирром относительно их положения.
— Так продолжаться не может, это безумие, — заявил Каннинг. — Шенк должен был вернуться прошлой ночью. Что-то приключилось.
— Возможно, валяется мертвый в какой-нибудь канаве, — сказал Бирр. — Помните, я предупреждал.
— Так что нам делать?
— Местный гарнизон состоит из стариков и инвалидов, мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. Я лечу их всех месяцами. С другой стороны, по численности они превосходят нас троих раз в семь, и вооружены до зубов.
— Но мы же не можем просто сидеть и ждать неведомо чего, — сказал Каннинг.
Клара, сидевшая у камина рядом с мадам Шевалье, сказала:
— Гамильтон, тебе не приходило в голову, что ты, возможно, делаешь из мухи слона. Американские или английские войска могут въехать в эти ворота в любой момент, и все наши неприятности закончатся.
— Свежо преданье, да верится с трудом.
— Знаешь в чем твоя проблема? — сказала она. — Тебе хочется драмы, интриги, снова увязнуть по уши в самой опасной игре.
— А теперь, ты меня послушай…, — начал он сердито, и в этот момент открылась дверь, и вошел Шнайдер.
Он щелкнул каблуками.
— Простите, герр генерал, но доктор Гайллар срочно нужен в деревне. Произошел несчастный случай с сыном герра Майера, когда он катался на лыжах.
— Я непременно сразу пойду, подождите только, пока я возьму свою сумку.
Он торопливо вышел в сопровождении Шнайдера. Бирр сказал:
— Для целителей всегда найдется работа. Приятно знать, что рядом есть люди, подобные Гайллару, чтобы починить нас, когда мы ломаемся.
— Самое время для философии, — вздохнул Каннинг. — Господи, спаси.
— Он спасет, Гамильтон. Спасет, — утешил его Бирр. — У меня предчувствие, что у Всевышнего приготовлено для тебя нечто особенное.
Клара и мадам Шевалье засмеялись. Каннинг сказал:
— Интересно, будет ли вам смешно, когда во двор въедут эсэсовцы. — Он сердито зашагал из комнаты.
Арни Майеру было всего двенадцать лет, да он еще казался мелковатым для своего возраста. Его лицо было искажено болью, лоб покрыт потом, стекавшм с его вьющихся волос. Арни рос без матери, только отец стоял, переживая, сбоку от кровати, и наблюдал, как Гайллар разрезал ножницами штанину брюк.
Гайллар стать прощупывать пальцами алый отек под правым коленом, и, несмотря на осторожность, с которой он это делал, мальчик резко вскрикнул.
— Перелом, герр доктор? — спросил Майер.
— Никаких сомнений. У вас в горно-спасательном снаряжении есть, конечно, лубки?
— Да, я сейчас принесу.
— Я тем временем вколю ему морфий. Мне необходимо вправить ему ногу, и это слишком болезненно, чтобы он смог вытерпеть. Да, и рядового, которого оставил здесь Шнайдер, его зовут Фосс, кажется, пришлите его сюда. Он мне поможет.
Мэр вышел, а Гайллар вскрыл ампулу морфина.
— Ты снова спускался по северному склону?
— Да, герр доктор.
— Сколько раз я тебя предупреждал? Без солнца, между деревьев, при температуре ниже нуля скорость для тебя слишком велика. Твой отец сказал, что ты пытался перепрыгнуть дерево, но это неправда, да? — Он сделал мальчику укол. Тот поморщился.
— Да, герр доктор, — признался Арни, едва слышно. — Я сошел с лыжни на склоне и попробовал сделать «Стем Кристина» так, как вы делаете, и у меня ничего не получилось.
— Ну, ты и идиот, иначе и быть не могло. Земля промерзла, ее едва припорошило снегом. О чем ты думал? Хотел покончить с собой?!
Раздался стук в дверь и вошел рядовой Фосс, невысокий мужчина средних лет в очках в стальной оправе. Он был клерком в Гамбурге. Плохое зрение держало его вдали от войны вплоть до прошлого июля.
— Вы хотели меня видеть, герр доктор?
— Мне вскоре потребуется ваша помощь, чтобы зафиксировать мальчику ногу. Вам когда-нибудь приходилось делать нечто подобное?
— Нет. — Фосс выглядел несколько встревоженным.
— Не беспокойтесь. Вы быстро научитесь.
Вскоре вернулся Майер с лубками и бинтами из комплекта горно-спасательного снаряжения.
— Если бы здесь была больница, я бы положил ему ногу в гипс, — сказал Гайллар. — Совершенно необходимо, чтобы вправленная нога оставалась в фиксированном положении, неподвижной. Это особенно важно для мальчика в этом возрасте. На вашей ответственности следить, чтобы он хорошо себя вел.
— Обещаю, он будет хорошо себя вести, герр доктор.
— Хорошо, теперь посмотрим, Арни, какой ты смельчак.
Но Арни, несмотря на морфин, потерял сознание от первого прикосновения. Что было и к лучшему, поскольку теперь Гайллар мог, действительно, приступить к фиксации кости. Кость встала на свое место с хрустом, который заставил Фосса побледнеть. Рядовой тянул ногу в соответствии с полученной инструкцией, и придерживал конец шины, другой конец которой держал Майер, а Гайллар профессионально накладывал повязку.
Закончив бинтовать ногу, француз сделал шаг назад, взглянул на Майера и улыбнулся.
— А теперь, дружище, с вас большая порция бренди из самой дорогой бутылки, которая у вас есть. Ничто, дешевле «Арманьяка», принято не будет.
— Мы возвращаемся в замок, герр доктор? — спросил Фосс.
— Нет, друг мой. Мы задержимся в баре с мэром. Он, вне всяких сомнений, сочтет ваш вклад равноценным его гостеприимству. Мы подождем здесь, пока мой пациент не придет в себя, сколь бы долго ни пришлось ждать. Возможно, весь день. Так что будьте к этому готовы.
Они стали спускаться по лестнице и в этот момент услышали шум подъехавшей машины. Майер подошел к окну на лестничной площадке, посмотрел в него и повернулся к ним.
— Там армейская санитарная машина, герр доктор. Судя по виду, не немецкая.
Гайллар подошел к окну как раз в тот момент, когда Джек Говард спрыгнул с пассажирского сиденья и стоял с «Томпсоном» в одной руке, глядя вверх на гостиницу «Золотой орел».
Гайллар открыл окно.
— Заходите, — крикнул он по-английски. — Рады вас видеть. — Говард посмотрел наверх, немного помедлил, потом пошел к двери. Гайллар обратился к Фоссу.
— Великий день, друг мой. Возможно, самый важный в вашей жизни, потому что с этого момента война для вас кончилась.
Поездка на санитарной машине из полевого госпиталя прошла без каких бы то ни было затруднений. Они ехали по укрытой снегом сельской местности, население которой, казалось, исчезло. Забытые земли обезлюдевших деревень и ферм с закрытыми ставнями окнами. Но для них самым важным являлось отсутствие вражеских подразделений, о которых напоминали только брошенные кое-где транспортные средства.
— Какого черта, куда все делись? — изумлялся Гувер.
