Для себя он уже твердо решил, что следует покориться силе. Нет смысла воевать без надежды на победу. А в том, что какие бы жертвы они не понесли, русские с Кавказа не уйдут, он теперь уже не сомневался. Оставалось одно – самое, пожалуй, в его ситуации непростое – убедить в этом горцев, населяющих Дагестан. Но сейчас, побывав снова в лагере русских, увидев своими глазами их силу и мощь, а главное – убедившись в их миролюбивых намерениях, он знал, что большую часть своего народа убедить сможет…
На следующий день шамхал и его семейство был отправлен в урочище Мез-Догу, в штаб армии урусов, где подписал документы о вхождении Дагестана в состав России. Прощаясь с шамхалом, первый Терский воевода князь Андрей Иванович Хворостинин спросил:
- Всех ли сыновей ты хочешь увести обратно в Тарки? Я предлагаю тебе отправить их в Москву – учиться. Очень скоро Дагестану нужны будут образованные люди!
Растерявшись от такого предложения, шамхал опешил.
- Да разве возможно такое? Я ведь был совсем недавно вашим заклятым врагом!- едва шевеля враз пересохшими устами, спросил он.
- Это не просто возможно, - ответил, улыбаясь в густую, с проседью бороду, воевода. – Это просто необходимо! Кто же, как не твои сыновья, принесет в горы плоды просвещения! Ты решай, кого из них отправим, а кто вернется с тобой.
Потрясенный Мехти-хан долго не мог придти в себя, вновь и вновь переживая случившееся. Всю дорогу до Бурау – Бурной он молчал. Молчали и сопровождавшие его казаки, видя, что шамхал не в себе…
Пролетел незаметно месяц, и Мехти-хан попрощался с Сулейманом и младшим своим сыном – Даудом. Строгий конвой из десятка казаков должен был сопроводить их до устья Терека, где у протока Тюменки поставлена была крепость, откуда с ближайшей оказией лежал их путь в далекие земли московские.
Росло и крепло владычество России на Кавказе. Благодатное воздействие на край стало заметно уже в первые годы мирной жизни. Развивались и множились ремесла, строились новые торговые пути, и купеческие караваны расходились от отрогов Кавказа во все стороны, неся в сундуках многочисленные дары кавказского края от шелков до кинжалов работы кубачинских мастеров, ценимых на вес золота, от винограда отборного до икры осетровой, от стерлядей остромордых до белорыбицы сладкой.
Стали по рекам и хребтам Терскому и Сунженскому острожки и крепости русские, оберегая край от внезапных нападений.
Через полгода после описываемых событий ушли на Днепр запорожцы, сполна исполнив долг свой казачий, и дождавшись прибытия им на смену московских стрельцов и городовых казаков.
Так началась новая эра в жизни Кавказской украины. Но не долго продлились мирные дни...
Верный хищническим горским традициям, корнями уходящим в глубокую древность, шамхал не сохранил верность присяге, данной московскому государю. Уже через пять лет после принесения им клятвы на верность, начались набеги горцев на владения кабардинских князей и на земли соседней Грузии.
Послы, отправленные к Мехти-хану, подверглись нападению узденей шамхала у перевоза на Сунже, и, потеряв убитыми четверых казаков, вынуждены были ни с чем вернуться в Терки.
По требованию князя Хворостинина шамхал выдал аманатов, но оказалось, что аманаты его – дети наложниц, дядьки, приставленные к ним – простые холопы, а не именитые люди, имеющие вес в крае.
Наконец, шамхал вероломно захватил Кабардинского князя Мамстрюка Темрюковича – царского родственника. Удерживая его в великих лишениях, шамхал домогался отказа князя от царского жалования и перехода в стан противников Москвы. К чести князя Мамстрюка, вытерпев тяжелые условия плена, он не отказался от присяги и остался верен царю.
И это переполнило чашу терпения Терского воеводы…
С хищническим промыслом шамхала надо было кончать, и весной 1594 года князь Хворостинин начал приготовления к большому походу. В крепость Терки прибыла тысяча Терских и Гребенских казаков, к ним присоединилась тысяча Волгских и пятьсот Яицких казаков. Общая численность отряда достигала пяти тысяч человек.
Разбив войско шамхала на переправе, войско подступило к Таркам и без особых усилий вошло в город. Но если взять город не стоило большого труда, то удержать его оказалось совсем не просто, учитывая отсутствие сильных укреплений. И вскоре войско Хворостинина оказалось в осаде.
Так наступила осень. Оставшись без припасов и, видя, что к шамхалу постоянно прибывают подкрепления, воеводы решили на военном совете прорываться обратно на Терек.
Выбрав темную ночь, русская рать скрытно покинула Тарки. Но темная ночь, дав отряду оторваться на довольно значительное расстояние, в конце концов сыграла роковую роль – отряд потерял дорогу в непроглядной темени и зашел в болотистую низину у реки Озень. А к утру русское войско стали настигать толпы неприятельской конницы.
Завязалась тяжелая кровавая битва. Русским воинам пришлось прорываться сквозь многократно превышающее их по численности войско шамхала, бросая по пути тяжело раненных, снаряжение и повозки. Только к закату солнца русским удалось с боями добраться до реки Койсу, где в остроге сидело войско князя Долгорукого. И здесь горцы прекратили преследование.
Потери русского войска были ужасны – около трех тысяч воинов устлали своими телами путь отхода рати от речки Озень до речки Койсу. Из Терских и Гребенских казаков
домой вернулись не более трехсот человек.
Однако, как не велики были потери русского войска, поход князя Хворостинина сыграл свою роль. Последующие четыре года прошли в мирной, созидательной жизни.
Ни шамхал, ни мятежные кабардинские князья, «прямившие Крыму», ни сам Крымский хан не тревожили порубежное казачество, дав возможность поднять новые крепости и укрепить старые.
7 января 1598 года скончался бездетным царь Федор Иоаннович, и с его кончиной пресекся царский род Рюриковичей. На царский престол сел Борис Годунов, и крамола, придушенная было тяжелой рукой Грозного, опять подняла свою голову, втягивая в свой кровавый круговорот все новые и новые силы.
Россия вступала в эпоху Смутного времени…
