И тут, — как будто кто-то толкнул! — Вадим броском рванул вперёд, в ту же секунду нажал на спусковой крючок — чередующиеся в магазине «трассеры» жёлтыми осами ринулись к башне. Что-то заметил? Почувствовал? Вадим этого не знал. И сам понять не мог. Это всё за секунду, как с башни ударила короткая очередь — три-четыре выстрела!.. Лишь услышал, как просвистевшие за его спиной пули впились в асфальт. Лекарев в три скачка уже достиг спасительного укрытия — стоящего у обочины дороги мусорного контейнера — и, сорвав с плеча автомат, плюхнулся за него прямо под ноги подлетевшего следом Вадима.
Посмотреть со стороны, так прыжок «ласточкой с поворотом» над Славкой, с одновременно выпущенной в «полёте» длинной очередью «трассеров», вонзающихся в башню, Вадимом были исполнены на уровне виртуоза. Синяки и царапины после приземления — не в счёт. Пока он менял магазин, Лекарев уже посылал в окошки водонапорной башни очередь за очередью. Взглянув в сторону, Вадим аж матюгнулся — Иосифу деваться было некуда, и он, ведя огонь, лежал на асфальте посреди площадки. Казаки, до этого беспечно стоявшие у «скорой помощи», уже успели нырнуть в люк бронетранспортёра. Его башня резко крутанулась, подняв ствол пулемёта. Крупнокалиберный шквал оставил зависшее у крыши башни облако рыжей пыли… А со стороны штаба к фабрике, стреляя, уже бежали казаки…
Минут через пятнадцать к штабу подошли, вернувшиеся с фабрики, казаки.
— …Ушёл, гад. Успел. Бросил всё… Вон трофеи…, - кивнули на казака, который нёс в руках десантный АКМС и небольшой термос, — … Не один час, видимо, на этой «лёжке» провёл. Кофе пил. Там ещё обёртка из-под печенья и куча «бычков». До-о-ро-гу-ущие сигареты курит, гад…, - цокнув языком и покачивая головой протянул один, — «Данхилл»…
После этого случая казаки всерьёз заговорили о везучести Вадима, его удивительном чувстве опасности…, и, что Господь бережет его, мол, Ангел-хранитель за плечами!..
* * *
«Вычислить» и уничтожить снайпера — целая наука. Это очень сложно. Тем более, если это профессионал. Снайпер с большой буквы. Были и такие. Спортсмены или военные, уж не знаю как, но настоящие асы своего дела. Иногда они «работали» с напарником. Он и наблюдатель, как «второй номер», и сам же снайпер. Заодно и прикрывали друг-друга. Были и снайперы-одиночки. Эдакие «свободные охотники». Это тоже «профи». Фанатики — волонтёры — это уже не снайперы, а стрелки. Стрелять умеют, но знаний и навыков в «этом деле» маловато, зато злобы и хитрости — хоть отбавляй. От них тоже очень сильно доставалось. Некоторые выходили «на охоту» только под прикрытием — с двумя-тремя бойцами охраны…
И всю эту «науку» группе, как и всей сотне, тоже пришлось осваивать. Так сказать, по ходу дела. Узнавали методы «работы» снайперов, кварталы района и характерные места, откуда и как те могли бы вести огонь. Долгие и долгие часы, а то и дни, приходилось, притаившись в укрытии, незаметно вести наблюдение за предполагаемым участком действия снайпера. Но ведь и он в этих кирпично-бетонных «джунглях» не сидел на одном месте — один-два выстрела и надо менять «лёжку». Иначе, знает: опасно, могут и «засветить»… Знакомились и с местными жителями — от них казаки черпали очень много информации. Они и только они в первую очередь были заинтересованы в скорейшем очищении города от этой «заразы» И помощь оставшихся в городе жителей была бесценна!
День за днём к группе приходил опыт. И получилось так, что вилимская группа скоро, вроде как, стала считаться «специализированной». По снайперам… некоей антиснайперской группой «Филин».
Конечно, о её высокой «результативности» в «работе», тем более о профессиональном уровне, говорить никак нельзя. Но, обучаясь и часто ошибаясь, они делали все, что было в их силах. Очень сильно переживали каждый свой «промах», прекрасно понимая, что снайпер, перехитривший их сегодня — не обнаруженный или упущенный, уже завтра будет хитрее, осторожнее, и соответственно — опаснее. Парням даже вспоминать, а не то что рассказывать, не хотелось о своих «обломах». Ведь обидно, когда вся группа, превратившаяся одновременно в «Зоркого Сокола» и «Большое Ухо», в напряжении затаившаяся сжатой пружиной, после многих и многих часов возвращалась на «базу» ни с чем, раздраженная и злая. Кстати, на себя же!.. Всякое было.
* * *
Почти неделю Михайлов маялся бездельем, на пару со Шляховым став «дежурным» по «базе»: наблюдателем, «котловым», на связи сидел, батареи для радиостанций заряжал… Группой руководил Будунов. Парни, меняя друг — друга, ходили в дозор, а Вадим на несколько дней фактически «выбыл из строя». Очень болели ноги. По «базе» передвигался с трудом. Как жив только остался — и сам, и другие понять не могли… Под мины группа — их пятеро было — попала в каком-то дворе на Дзержинского недалеко от улицы Лазо, когда выходили «домой» из рейда.
Огонь минометов на них явно кто-то навел. Или засевший в каком-то доме разведчик-корректировщик, либо кто-то из жителей. Были и такие, чего скрывать…
…Несколько мин поочередно рванули позади их. В предутренней тишине их взрыв был неожиданным. Где шли там и залегли. Затихли. Больше ни взрыва, ни выстрела. Броском вперед — скорей из двора! Сзади опять грохнули взрывы — мины легли точно туда, где только что лежали!.. Бежали — рвали! — оттуда изо всех сил. Вадим бежал чуть впереди. Он только завернул за угол дома, как впереди — взрыв!..
Кому парни потом ни рассказывали об этом — мало кто верил. Мина грохнула перед ним метрах в пяти-шести… Вадим говорил, что в доли секунды: резкая маленькая вспышка, тут же резью бахнуло по ушам, сильнейшей болью хлестнуло по ногам, и, ударив тугой горячей волной, запрокинуло и отбросило назад, плашмя брякнув на асфальт… Казаки ползком затащили его обратно за угол в крайний подъезд — «румыны» перенесли огонь, и мины уже ложились аккурат на их бы пути…
— Ранен?..
— Н-нет… вроде, — мотнул головой Вадим, — Ноги вот только…
Лекарев приподнял ему штанины. Увидев, присвистнул — обе голени были избиты — иссине-багрового цвета, в буграх и шишках… Крови было мало — царапины, ссадины, немного стесало кожу… По берцовой кости камушками от асфальта сильно побило, поняли.
Обстрел быстро закончился. Когда уходили, то, оглянувшись на угол, поразились — стена от взрыва той мины была густо выщерблена, кусты срезаны чуть ли не под корень. Как будто кто перед Вадимом развёл осколки в стороны… «Спасибо тебе, Господи!»
«Бездельем» в те дни маялся не он один. В Бендерах стало тише и «работы» было мало. Говорили, что вновь какие-то комиссии то ли работают уже, то ли ожидают их… Когда же, наконец, эта бойня закончится? Скорей бы уж!.. Конечно, постреливали ещё, и миномётные обстрелы были. Но всё же стало поспокойнее. Даже ночью стало тихо. Непривычно и пугающе. Ощущение такое, как природа, предчувствуя ужас, на миг в оцепенении замирает перед сейсмоударом. После грохота боёв — жутко… Но для отдыха и «зализывания ран», подготовки и накапливания сил — время хорошее.
…В то утро, из группы казаков ушедших в штаб, вернулись только двое. Сказали, что остальные уехали. С Рабочего комитета пришел грузовик — ЗИЛ, вот от нечего делать и напросились они у Притулы. Нужно было в крепость съездить за боеприпасами и ещё за чем-то…, «Лекарь» тоже поехал, мотивируя, что медикаменты заканчиваются — нужно получить… Прошло, может, чуть больше часа, как они неожиданно вернулись на «базу» — ввалились с радостным шумом, возбужденные… Загадочно улыбаясь, Слава протянул бордовую пачку с золочеными буквами на квадратной крышке и, величаво-наигранно открыв ее, стал угощать казаков сигаретами.
— Закуривай, господа! «Данхилл»!
Привыкшие уже за это время к «Дойне» — выдаваемым им здесь молдавским сигаретам, парни, благостно затягиваясь, удивленно спросили: откуда мол такое богатство?..
— Да это мы, видимо, у нашего «старого знакомого» угостились, — и, увидев несколько недоуменные взгляды, пояснил: — Ну, помните, как мы где-то неделю назад у башни чуть не влипли?
Только что опять встретились. А гвардия помогла сразу и попрощаться с ним. Вобщем…, - и Лекарев рассказал.
…Отъехали-то они совсем недалеко — только проскочили перекрёсток с Пушкина, как по машине ударила очередь, и тут же вторая, короткая, выбив щепки из борта, прошлась по кузову. Славка сидел в кабине. Свистнув перед носом, две пули звездочками оставили отметины на лобовом стекле. «Жми!.. — крикнул он «водиле». Но куда там? — чихнув, движок замолк. Проехав ещё немного, машина остановилась, зашипев паром из-под капота. Все выскочили, укрылись за стеной дома.
— С чердака били…, из слухового окна, — сказал, ехавший в кузове Ивашко, — Вон с того…, - заглядывая за угол, показал стволом автомата на покатую крышу.
Тут же обернулись, услышав гул и лязганье траков по асфальту — по дороге к ним приближался МТЛБ с несколькими гвардейцами на броне. Славка громко свистнул, замахал им рукой. Увидав казаков, настороженно заглядывающих за угол дома, парящий капотом ЗИЛ посреди дороги, гвардейцы в момент всё поняли. Натренировано спрыгнув с брони, подбежали. Их «броник» остановился, пулемёт в башенке, подняв ствол, будто нервно принюхиваясь, пару раз дёрнулся в их сторону.
