— Да знаю, видел! — начал я о чем-то догадываться.
— Ага. И вот запал такой таракан мне в голову: а если программу написать, чтоб в кино так вот персонажей менять?
— И сделал? — господи, как все просто, оказывается.
— Возился долго. Тут ведь что самое трудное? Просто лицо заменить — семечки. А вот полностью актера вставить — с его голосом, жестами, мимикой, стилем — ох, да еще до фига с чем — это пахота, да…
— Как же ты умудрился-то? — искренне восхитился я. — Тут ведь для всей Силиконовой долины работа, я же какой никакой, а программист, представляю себе.
— Ох, умудрился, — покрутил Сергей лохматой башкой, — всего не хватало, понимаешь? Ресурсов, времени… Тут ведь какой принцип: просканировать все фильмы с его участием и на основе этого создать такую модель, понимаешь?
— Типа стругацкого дубля?
— Вот только не надо этого! Дубли — они все тупые там были, насколько я помню. А это — я еще название правильное не придумал, пусть пока будет модель, тут другое. В определенной ситуации этот актер виртуальный должен делать то-то и то-то. Гнев он может сыграть такими-то вариантами, радость — такими-то, а потом программа выбирает наиболее подходящий вариант и выдает его.
— Ого, — начал я врубаться в ситуацию, — это ж какое «железо» должно быть, чтобы такие объемы переваривать? Да еще с такой скоростью?
— «Железо» — это да, — вздохнул Сергей. — Только на работе и мог этим заниматься, у них там техника — будь здоров.
— «Мог»? — уловил я что-то в его вздохе.
— Ну да. Поперли меня оттуда как раз из-за этого — шеф засек, что посторонними вещами занимаюсь, и привет. По барабану, что после работы этим занимался — мол, энергию тратишь и все такое. А-а, — махнул он рукой, — и фиг с ним. Главное, программу сделать успел. Жаль, применить пока негде, только этот фильм и успел сделать, в нынешней моей конторке не развернешься.
Сергей отбросил окурок и замолчал. Вот как. Оказывается, и у таких мамонтов проблемы бывают.
— Сергей, — неловко спросил я, — а почему ты именно этот фильм выбрал?
— Да знаешь, когда-то прочитал, что Быков капитально хотел эту роль сыграть, да вот не получилось — не знаю толком, почему, но вот не вышло. И так мне его жалко стало, знаешь! Он же совсем нестарым был, когда погиб, и «Пришелец» его недоснятым остался. А у меня к нему, — Сергей неловко кашлянул, — отношение особое.
— У меня тоже, — не удержался я.
— Ну, тогда поймешь, — кивнул Сергей. — Ну и вот… Как получилось — так получилось.
— Здорово получилось, — выдохнул я. — Правда, здорово. Ты молодчина, честное слово.
— Да ну, — отмахнулся он. — При чем тут молодчина? Просто понимаешь… Вот есть какая-то капитальная несправедливость в том, что умирает человек молодым, и столько сделать не успевает! Вот Даль, Высоцкий…
— Роми Шнайдер, — откликнулся я, — Миронов, Шукшин…
— Ну!..
Мы помолчали. Сергей, видимо, долго держал это все в себе и вот, наконец, — выговорился. Я переваривал услышанное.
— Слушай, — наконец, нерешительно проговорил я. — А вообще, будут такие фильмы иметь право на существование? Тут же куча всего: и авторские права, наверное, и родственники возбухнуть могут — ну, я не знаю…
— Да я и сам толком не знаю, — признался Сергей. — Когда делал — даже не задумывался, увлекся, как одержимый. А сделал — и как очнулся: а дальше что? С юристами посоветоваться надо, наверное. Зайдем? — кивнул он в сторону блочной девятиэтажки. — Посмотришь, как программа работает. С мамой познакомлю.
— Да поздновато уже… — обычный ответ, когда не хочешь расставаться с человеком, но правила приличия требуют для вида немного поломаться.
— Чего — «поздновато»? Айда, — Сергей принялся давить кнопки дверного кода.
Дверь нам открыла мама Сергея. Классическая «старенькая мама» — маленькая, сухонькая, востроносенькая, с живыми карими глазами, пытливо глядящими поверх очков. Одета была в спортивные брючки с лампасами и алую куртку-самбовку, туго перетянутую в талии широким поясом. В вырезе самбовки ярко синели полоски десантного тельника. Ого…
— Мам, это Саша, — кратко представил меня Сергей.
— Антонина Аркадьевна, — лучезарно улыбнулась мне она, — проходите, Саша. И тут же ее бровки сурово сдвинулись, и она напустилась на бедного Серегу:
— Сережа, я сколько тебя просила машинку мне наладить?!
— А че такое, мам? — брови Сергея, напротив, невинно взмыли вверх.
— Че такое? А вот то такое, что зигзаг не работает. И как стропы с кромкой застрачивать, я не знаю. Вот не знаю, и все!
— Ну, ма-а! — заныл Сергей.
— Чего «ма»? Вручную зигзагом прошивать? На китайскую швейную фабрику обратись, говорят, там умеют. А я — нет.
— А раньше как шили? — продолжал канючить Серега.
— Раньше мы помоложе были. И нитки могли в иголку без очков вдевать, и пальцы у нас не болели. В общем, как наладишь, так сделаю. Счастье в твоих руках. И когда ты слайдер уже заменишь?! Смотреть стыдно, не то, что в руки взять! До пенсии тебе мама будет нос утирать?
Я слегка ошарашено слушал воспитательно-образовательный диалог. О чем это они? Слайдер какой-то…
— Ох, Сашенька, извините меня, бога ради, — голос Антонины Аркадьевны утратил скандальные нотки. — Это я с его фоилом намучилась, вот и рассердилась немножко, — она кивнула в сторону открытой комнаты.
В комнате поблескивала стоящая на столе старенькая швейная машинка «Чайка» — такую же нам с Ленкой подарили на свадьбу. У машинки топорщился ворох чего-то разноцветного, перевитого шнурами и лямками, поблескивающего пряжками, карабинами и прочими железками. Наверное, это и был тот самый «фоил», с которым намучилась Серегина мама.
— Ладно, ладно, мамуль! — покладисто заворковал Сергей. — Сегодня все сделаю, честное пионерское! Или завтра, в крайнем случае.
— Или через неделю. Или через год, — кивнула мама. — Понятно. Ладно, я пошла пирогом заниматься, — и она удалилась на кухню строгой походкой гимнастки.
— Разувайся, — Сергей смущенно потер нос, — сейчас тапки достану…
— Слушай, я не вовремя, наверное?
— Да брось, нормально все. Это я виноват, правда — вечно до этой машинки руки не доходят и — вот, дотянул.
— А что за «фоил»?
— Да парашют такой, — обыденно ответил Сергей.
— Серьезно? — выпрямился я, — Ты что, парашютист? Спортсмен?
— Да какой я спортсмен, — отмахнулся Сергей, — это мама у меня спортсменка — за сборную ВДВ в свое время прыгала. А я до камээса дотянул с грехом пополам, и все, дальше пороху не хватило. Так, балуюсь иногда…
Обстановка в комнате Сергея была из серии «Чужие здесь не ходят». Модель «Конкорда» соседствовала на письменном столе с шикарным монитором и замысловатой лесной коряжкой. Обтянутое серой тканью кресло, скорее всего, в прошлой жизни служило в истребительной авиации. Полстены занимал удивительный коллаж, состоящий из кинокадров вперемешку с фотографиями, как я догадывался, Серегиных друзей. Лохматый голенастый пацан в шортах отважно рубился на мечах с Конаном-Шварценеггером. Очкастый парень студенческого вида галантно придерживал стремя, помогая спешиться с лошади Скарлетт О`Хара. Боярский-Д`артаньян, припав на колено, молитвенно простирал руки к девушке в джинсах, дурашливо закатившей глаза. Хохотала конопатая беззубая девчушка, оседлав толстенную шею зеленого зубастого динозавра. Интерьером служили рыцарские замки, туманности галактик и лучи летающих тарелок, горы и моря, джунгли…
С противоположной стены строго смотрела на это веселое хулиганство худенькая девушка в брезентовом шлеме. На плечи девушке давили широкие лямки с могучими пряжками. Конечно же, мама.
Все остальное свободное пространство было занято книгами — на полках, на подоконнике, на шкафу…
Плоские коробки с дисками валялись, где только можно. Из-за одной, прислоненной к стенке тахты, выбрался заспанный хомяк, неодобрительно глянул на нас и принялся деловито вытряхивать из-за щек семечки.
— Ах ты, жулик! — обрадовано сцапал Сергей хомяка. — Вылез, наконец!
Хомяк вертелся в руке, расстроенный потерей свободы.
— Топай домой, бродяга, — водворил его Сергей в клетку на журнальном столике, — и попробуй только еще удрать у меня — вот так не замечу тебя и сяду — представляешь, что с тобой будет?
— Долго ты такое чудо созидал? — я все не мог оторваться от коллажа.
— Еще в школе начал. И все никак закончить не могу — что-то новое, да появится. Ну что, показать программу?
— Конечно!
— Только полную версию на моей машине не прогонишь, — сокрушенно вздохнул Сергей, щелкая тумблерами. — Ресурсов маловато, увы, работает больно медленно. Но упрощенную — это запросто, чтоб ты принцип понял.
Засветился экран телевизора, перемигнулись индикаторными глазками системный блок и панель видика, мелькнули на мониторе строчки BIOSа и уступили место виндовскому облачку.
