В полдень из Сен-Поля прикатил на велосипеде Дмитрий.
— Отряд в пути, — доложил он, — но среди партизан есть раненые, и он придет не раньше вечера.
Раненые и больные были и во фреванском отряде. Поэтому для поездки в Энен-Льетар нужен был транспорт. Скорее всего придется добираться узкоколейкой. Вот только ходят ли поезда?
На станцию лейтенант послал Коваленко. Назад тот вернулся довольно скоро.
— Все в порядке, — доложил он бодро, — движение по узкоколейке восстановлено. Военный комендант завтра же обещал выделить нам вагоны.
Колесник, не ожидавший такой прыти от англичан, посмотрел на него с недоверием.
— А что тут особенного? — принялся рассуждать Коваленко. — Ведь как-никак союзники, ну и чтобы не мозолили им глаза — спешат скорее от нас отделаться…
Возможно, он и прав, этот Коваленко. Но лейтенанта почему-то одолевало сомнение.
Сен-польские партизаны пришли уже поздно ночью. К немалому удивлению фреванцев, они были неплохо вооружены, помимо карабинов и автоматов, у каждого бойца сбоку на ремне висела граната, приволокли они и пару пулеметов.
— Как это вы проскочили с оружием? — удивился Колесник.
— А вот так и проскочили, — загадочно улыбнулся Исайкин.
На следующий день комендант и в самом деле выделил русским партизанам пять вагонов. Этого им было вполне достаточно, тем более что Петриченко со своими людьми не пришел. Видимо, отряд его отправился в Энен-Льетар самостоятельно.
Как только вагоны были поданы, партизаны погрузились, разошлись провожавшие их франтиреры, все принялись ждать: вот-вот к составу подцепят паровоз, и он немедленно тронется. Но уже в сумерках вместо паровоза к платформе подкатил «джип». Из него вышли знакомый лейтенант-переводчик и представительный военный в накидке, скрывающей погоны, но ясно было, что это тоже офицер. Они прошлись по платформе, вернулись к «джипу» и тут же укатили. Партизаны недоуменно переглянулись. Чем вызван этот странный визит?
Состав продолжал стоять. Лишь в полночь к нему прицепили паровоз. Партизаны думали, что теперь-то их уж наверняка отправят в Энен-Льетар, облегченно вздохнули, но вагоны еще долго катали по путям с места на место, сцепляли и расцепляли, и только на зорьке, когда уже все спали, они наконец-то тронулись в путь.
Состав катил не спеша, паровозик натужно пыхтел на подъемах, убыстрял бег при спусках. Их болтало из стороны в сторону, нещадно трясло, как в грузовике, бегущем по проселочной дороге.
Неожиданно послышался чей-то крик:
— Братцы, а ведь нас везут не в том направлении!
Все повскакивали со своих мест, прилипли к окнам.
Брезжил рассвет, вон мелькнула деревня, мимо проплыла роща. Разобраться, в каком направлении двигался поезд, было непросто. А в это время тот же возбужденный голос продолжал:
— Смотрю я, братцы, а за окном мелькнула знакомая ферма, на которой мне приходилось бывать по партизанским делам. Вначале я даже опешил: как так? Ферма находится к западу от Фревана, а мы должны ехать на северо-восток. Но потом сообразил: нас везут в противоположном направлении…
— А тебе не померещилось?
— Нет, братцы, это точно!
Как только состав остановился на каком-то разъезде, несколько человек выпрыгнули из вагонов. Назад партизаны вернулись возбужденные. И в самом деле, их везли не на восток, а на запад. К хвосту состава был прицеплен вагон с английскими солдатами. Выходит, партизаны едут под конвоем, атмосфера в вагонах еще более накалилась.
Теперь стало понятным, почему их не спешили отправлять со станции, так долго катали по путям — усыпляли бдительность.
Накануне дошли слухи, что англичане и американцы насильно грузят русских военнопленных в автомашины, увозят в порты, загоняют в трюмы пароходов и отправляют неизвестно куда. Не уготована ли такая участь и им? Одни советовали немедленно покинуть вагоны и до Энен-Льетара добираться пешком, другие решительно возражали.
— Пойти на это, — говорили они с возмущением, — это все равно, что добровольно залезать в лагерь для перемещенных лиц. На англичан и американцев можно наткнуться в любой деревне… Так что же делать?
…Прежде всего они сорвали стоп-кран и остановили состав. Несколько человек влезли на крыши вагонов и установили пулеметы, другие кинулись в конец состава и принялись отцеплять вагон с конвоем. Услышав возню возле своего вагона, из него повыскакивали англичане, но, увидев вокруг себя вооруженных людей, превосходящих их численно, опешили, видимо, они не знали, что русские вооружены. Поэтому им ничего не оставалось делать, как вернуться в вагон, который был немедленно отцеплен от состава. Английский офицер побежал в железнодорожную будку — доложить по телефону своему начальству о случившемся. Нельзя было терять времени и русским партизанам.
Колесник пригласил к себе Николая, испытующе посмотрел на него, сказал:
— Поедешь в Энен-Льетар, расскажешь о том, что произошло на разъезде, членам Комитета советских военнопленных. Они, в свою очередь, свяжутся с Парижем и поставят в известность Советскую военную миссию. Добирайся любыми средствами и помни: дело весьма срочное!
В полдень к разъезду подкатил «джип». Из него вышли все тот же офицер в накидке и лейтенант-переводчик. Видимо, они не ожидали увидеть на разъезде такое: вдоль состава ходили вооруженные люди и не подпускали к нему никого близко, с крыш вагонов торчали дула пулеметов.
Удивленно переглядываясь, офицеры прошли в тупик, где стоял отцепленный вагон с охраной, пригласили командира русских партизан к себе. Когда он вошел в офицерское купе, в нем сидели трое: кроме приехавших, был еще молодой лейтенант — начальник конвоя. Между офицерами, видимо, только что произошел неприятный разговор: все они были красные от возбуждения.
Тот, что был в накидке, обращаясь к Колеснику через переводчика, спросил:
— В чем дело, почему ваши люди задерживают состав?
— А вы не заметили, — нахмурился Колесник, — что нас везут в противоположном направлении? Ведь мы попросили направить нас в Энен-Льетар.
Словно не расслышав перевода, офицер продолжал:
— Кроме того, вам было приказано сдать оружие. Почему вы не выполнили приказ?
— Скажите этому господину, — сдержанно ответил Колесник переводчику, — что мы не получили на этот счет указаний своего командования. — И, подумав, добавил: — Что касается случившегося, то об этом поставлена в известность Советская военная миссия в Париже…
Когда перевели его слова, офицер в накидке зло посмотрел на начальника конвоя и упрямо продолжал:
— Если вы будете препятствовать продвижению состава, мы вынуждены будем применить силу. На раздумье вам дается три часа.
Но было ясно, что в данной ситуации никакой силы англичане применять не станут, просто берут партизан на испуг.
— Имею честь, — Колесник поднялся со своего места и, не дожидаясь перевода, хлопнул дверью.
«Джип» вскоре укатил. Вагоны простояли на разъезде всю ночь. Утром к русским партизанам пришел француз железнодорожник, знавший об их столкновении с англичанами, и весело объявил:
— Все в порядке, едете в Энен-Льетар!
Возможно, что к этому времени в конфликт успела вмешаться Советская военная миссия.
«5 сентября.
Во французской энциклопедии заметка об Энен-Льетаре уместилась в несколько строк: «Население 22 552 человека. Угольные шахты. Металлургические заводы. Старинный центр графства, основанный в 1579 году Карлом Эльзасским. Великолепный собор в романском аиле со скамейками XVIII века». Возможно, Энен-Льетар и есть тот город, где кончатся наши мытарства, откуда мы наконец выедем на Родину?»
(Из дневника)
* * *
А вот и станция. Бойцы выгрузились на перроне и зашагали по тихой улочке. Разыскать здесь русских партизан большого труда не составляло. В городе все знали, что они размещаются в бывшей гимназии — большом здании, выстроенном из красного кирпича и утопающем в листве деревьев, уже тронутых осенью.
Как только фреванцы и сен-польцы вошли на территорию гимназии, их окружили такие же, как они, разношерстно одетые люди. Началось знакомство. Неожиданно откуда-то прибежал запыхавшийся Охотин.
— Петр? — обрадовался Колесник. — Жив, здоров!
— Как видишь, — заулыбался тот.
После смерти Порика его отряд разделился на три группы. Охотин оказался в той, которой командовал старшина Красной Армии Иван Федорук. Колесник принялся расспрашивать Охотина об общих знакомых: Никифорове и Вишняке. Но он ничего о них не знал.
— А где Петриченко и Загороднев? — в свою очередь, поинтересовался Петр.
— В Дуллане, — ответил Колесник, — теперь наверняка скоро приедут сюда.
