Вот и теперь они молча и неотступно следовали за японским отрядом. Партизаны пробирались глухими, лишь им одним известными горными тропами. Дорога вела только к Чаньдину, и они понимали участь, уготованную этому городу японцами.
Партизаны были плохо вооружены и не решались атаковать японцев, чтобы не спугнуть этот так хорошо вооруженный отряд. Они слали одного гонца за другим в расположение частей Хо Луна с подробными донесениями о численности японской колонны, ее вооружении и месте нахождения. А пока они продолжали двигаться вместе с японским отрядом вперед, к Чаньдину.
Иногда, свесившись с какой-нибудь высокой скалы над дорогой, партизаны старательно подсчитывали, сколько орудий в отряде, сколько пулеметов станковых и ручных. Они с трудом удерживались от искушения сбросить на японцев связку гранат. Они заставляли себя недвижно следить за продвижением японцев, но зато давали волю своей ярости, когда разрушали за ними дорогу, заваливая ее камнями, подрывая мостки в горных ущельях.
— Чтобы ни один не ушел, — приговаривали они.
Так двигались на запад, в сторону Чаньдина, два отряда: один ощетинившийся оружием интервентов, другой почти безоружный и невидимый, но живой и могучий, как жизнь.
Кроме того, к Чаньдину двигался еще один отряд, третий. Он шел далеко стороной, самым трудным путем. Он шел быстро, так быстро, как могут итти мужественные люди, охваченные ненавистью к своим смертельным врагам.
II
Хо Лун едва успел задремать, как его разбудили шумные споры у палатки. Кто-то страстно и убежденно доказывал адъютанту настоятельную необходимость разбудить командира корпуса. Адъютант усталым голосом твердил одно и то же:
— Сейчас нельзя. Разбужу через два часа. Он должен спать.
И опять чей-то просящий и вместе с тем требовательный голос:
— Разбудите сейчас же!
И опять адъютант тем же усталым голосом повторял:
— Товарищ, вас проводят к начальнику штаба, ему вы все расскажете. Вы должны понимать: командир дивизии не спал двое суток. Он должен спать хотя бы два часа.
Адъютант перешел на зловещий шопот:
— Идите к начальнику штаба, или я вас отправлю туда, товарищ!
Хо Лун, слушая горячий спор за пологом палатки, улыбнулся, потянулся всем телом так, что хрустнули кости, и встал. Он действительно не спал уже несколько дней, и тело его ныло от усталости. Он распахнул полог палатки и вышел наружу. Люди перед палаткой замолкли и вытянулись.
— Вольно, товарищи, — тихо сказал комдив. — Воды, холодной воды, — попросил он. — С тех пор, как сюда пришли японцы, я еще ни разу не высыпался. Но им я тоже не даю спать.
— Это и видно, товарищ командующий, — извиняющимся голосом проговорил человек в полукрестьянской одежде.
Хо Лун по голосу признал в нем человека, спорившего с адъютантом. Он оглядел его и, видимо, оставшись доволен осмотром, крепко пожал ему руку. Он похлопал рукой по деревянной кобуре маузера, болтавшегося у его собеседника на поясе.
— Хорошая штука, а? Люблю такие вещи. Где достал?
— Изготовлен по особому заказу, товарищ командующий, в японском арсенале, в Токио. Получил в собственные руки во время операции в районе Датуна.
— Кто ты? — спросил Хо Лун, обливаясь холодной водой и довольно пофыркивая.
— Командир Юаньпинского партизанского отряда Ван Шин.
— А… — протянул Хо Лун, — дружище, наконец-то встретились! — Хо Лун обнял партизана. — Давно уже решил вызвать тебя. Да все такие дела, — и он махнул рукой, — спать некогда! Помойся, а то ты на чорта похож. Вода холодная, хорошая, — от удовольствия Хо Лун передернул плечами.
Тут в беседу вмешался до сих пор молча стоявший в сторонке адъютант:
— Уж раз вы встали, товарищ комдив, разрешите доложить: начальник штаба имеет важное донесение. Вызвать?
— Давайте его сюда.
К палатке Хо Луна принесли большую кружку воды. Он сам полил на руки и голову Ван Шина и дал ему свое полотенце. Они прошли в палатку, где Ван Шин, не присаживаясь, сразу стал докладывать:
— На дороге к Чаньдину партизаны выследили японский отряд: двадцать два грузовика, два легких орудия, пятнадцать станковых пулеметов, пехоты, не считая пулеметной и орудийной прислуги, не менее тысячи человек, много ручных пулеметов. Дорога сильно повреждена, поэтому раньше чем завтра в полдень к Чаньдину они не подойдут. В Чаньдине, как вам известно, наберется едва четыреста бойцов, плохо вооруженных, одна старая пушка…
— Вот тебе и самураи! — усмехнулся Хо Лун. — Не дураки, а? Ты понимаешь, что значит взять Чаньдин? — Он подвел Ван Шина к карте, приколотой к столу, и повел пальцем от Чаньдина к переправам на Хуан-Хэ и дальше вниз, вдоль берега реки к югу. — Вот куда хотят ударить. Понял, товарищ Ван?
— Если бы мы этого не понимали, разве я пришел бы сюда?
В палатку вошел начальник штаба. Он покосился в сторону Ван Шина, молча сел на складной стул. Хо Лун познакомил их.
— Очень кстати пришел, товарищ Ван, — сказал начальник штаба. — То, что я доложу командующему, касается вашего района. — И он стал докладывать, повторяя сведения, сообщенные уже Ван Шином — Из Тайюани вышел японский отряд…
— Совершенно точно, — прервал его Хо Лун, — Я всегда говорил, что партизаны — лучшие разведчики, каких я когда-либо знал.
Ван Шин улыбнулся.
— Разведка — это, конечно, наше дело, — сказал он, — но разве воевать мы не умеем?
Хо Лун помолчал немного, задумавшись.
— Я могу дать пятьсот бойцов, не больше. Мы держим Здесь две самурайские бригады. Не даем им передохнуть, все время гоняем из стороны в сторону. Больше не могу дать. Сколько у тебя в отряде бойцов? — спросил он Ван Шина.
— Тысяча триста партизан, товарищ командующий.
— Что скажете, товарищ Сун? — повернулся Хо Лун к начальнику штаба.
— Больше нельзя дать ни одного бойца. Пусть товарищ Ван даст хорошего проводника, чтобы провести наш отряд самым коротким путем к Чаньдину.
— Это дело, — сказал Хо Лун и громко хлопнул в ладоши.
В палатку вошел адъютант.
— Немедленно вызвать сюда товарища Тао. Не возражаете? — спросил Хо Лун начальника штаба Суна.
— Весьма подходящий человек. Немного горячий…
— Это и нужно. Сердце должно гореть, а голова должна быть холодной. Такие командиры, как Тао, нам нужны.
Порог палатки перешагнул крепко сбитый молодой человек среднего роста. Коротко остриженные черные волосы делали его лицо острым и суровым. Только живые, блестящие глаза говорили о молодости, горячности и веселом характере командира полка, товарища Тао.
Партизаны пробирались глухими тропами.
Склонившись над развернутой на столе картой, они тихо переговаривались. Вдруг Ван Шин сказал, с трудом разгибая спину:
— Я сам поведу отряд, товарищ Тао. Это будет вернее.
— Нет, нельзя так. Ты вернешься немедленно к своему отряду и завтра в полдень завяжешь бой с японцами. Свяжись с Чаньдином, чтобы они поддержали тебя. В это время Тао подойдет со своими бойцами и ударит с флангов или тыла.
Хо Лун замолчал, глубоко вздохнул и добавил:
— Главное — берегите своих людей. Ни одного японца нельзя упустить. Подобрать все оружие, все патроны до одного.
— Слушаюсь, товарищ командующий, приказание будет точно исполнено, — четко отрапортовал Тао.
Адъютант доложил о приходе проводника. В палатку вошел человек маленького роста, в большой крестьянской широкополой шляпе. Он молча остановился у порога.
— Подойди сюда, — сказал ему Ван Шин.
Человек так же молча подошел к столу.
— Это мой сын Чжан, — улыбнулся Ван Шин.
Человек снял шляпу, и все увидели юношу не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Мальчик покраснел, смущенный проницательными взглядами взрослых, среди которых был знаменитый командир, чье имя с уважением произносит вся страна. Мальчик с любопытством смотрел на Хо Луна. До этой великой народной войны с чужеземными поработителями он в своей далекой, глухой деревушке мечтал хоть одним глазом увидеть людей, о которых рассказывают в народе легенды. Он мечтал стать таким же, как Чжу Дэ, как Хо Лун, и вот перед ним сидит на маленьком складном стуле большой и сильный человек с лицом простого крестьянина, открытым и добрым. Это был бесстрашный народный герой Хо Лун. Чжан не спускал с него восхищенных глаз.
— Товарищ Хо Лун, — сказал отец Чжана, — ты не смотри, что оп молод. Он вместе со мной участвует во всех боях с самого начала войны. Он настоящий китаец, не трус. Знает здесь все тропки и проведет отряд товарища Тао самым коротким путем. Он сделает это не хуже меня.
Хо Лун привлек к себе мальчика и, улыбаясь, спросил:
— Не боишься?
— Нет, товарищ командующий. Я с отцом и со всем народом отстаиваю нашу страну от чужеземных захватчиков, — взволнованно ответил Чжан.
