— Скажите на милость! Да это ты, Белладонна! Тебя и не узнать! Какой из тебя, однако, «демон» получился!
Доктор — великий шутник, поэтому он и сказал Элфи: «Белладонна» и «демон».
Теперь Элфи и по будням немного подкрашивала губы, а не только когда отправлялась на танцы. Из-за туфель на высоком каблуке она изводила своими просьбами бабушку до тех пор, пока та не согласилась наконец купить ей такие. Не может же Элфи вечно ходить в туфлях Бэби! Прическу же Элфи меняла теперь каждые три дня. Ну, это еще ладно! Пусть набивает руку, учится своему ремеслу. Несколько раз от нечего делать ей укладывал волосы сам дядя Антон. И очень хвалили ее волосы:
— Сама ты тоща, как моща, а вот волосы у тебя красивые! Провалиться мне, если это не они высасывают из тебя все соки!..
Так вот и щеголяла Элфи — в начале недели прической «неверная жена», в конце — «конским хвостом». А посмотрев какой-нибудь французский или итальянский фильм, она на другой же день с утра, когда в мастерской было малолюдно и нечего было подметать, располагалась перед зеркалом и пробовала уложить свои волосы на манер виденных в кино причесок. И если для этого надо было выхватить клок спереди, чтобы волосы ниспадали на лоб в точности как у той французской актрисы, то Элфи делала это не задумываясь. В конце концов однажды Элфи предстала перед дядей Антоном и попросила выкрасить ей волосы в черный цвет — за деньги, разумеется, как всем.
— Нельзя, — засмеялся дядя Тони. — Ведь тебя же зовут Белочкой!
— Но дядя Тони!
— Больше и не заикайся об этом! — уже вполне серьезно сказал старый мастер. — Испортить волосы хочешь, дурочка? Другие рады были бы родиться с такими светлыми волосами, как у тебя!
Элфи надулась, начала грубить: какое, мол, вам-то дело, испортятся волосы или нет? Мои это волосы или нет?
— Н-да, язык у тебя хорошо подвешен, — добродушно заметил дядя Антон.
— Вот пойду в другую парикмахерскую и выкрашусь, — грозила Элфи.
— Ну, тогда ноги твоей больше здесь не будет, — пообещал, в свою очередь, дядя Тони.
— Ну уж! — куражилась Элфи больше для того, чтобы последнее слово в споре осталось за ней.
Разумеется, у нее и в мыслях не было идти краситься куда-нибудь в другую парикмахерскую. И дорого, да и, наверное, прав дядя Антон! Элфи очень польстила похвала ее белокурым волосам. Значит, есть и в ней хоть что-то красивое?! И спорила она с ним только потому, что здесь в салоне, всем нравится, что она такая острая на язык. Поругивают ее за дерзость, но, разумеется, всегда в шутку. Ее и любят-то здесь за то, что она не только прилежная и ловкая, но и за словом в карман не полезет. А сюда нужны именно такие, а не вздыхающие барышни вроде кассирши Луизы! Ведь и сам дядя Тони, и все мастера, в том числе и женщины, — весельчаки и острословы.
Элфи работает в парикмахерской всего только с первого июля, но уже и за эти четыре недели она изменилась и научилась гораздо большему, чем прежде за два года. В парикмахерской она чувствует себя совсем как дома, знает, где что лежит, знает почти всех постоянных клиентов. И они ее знают. В школе на протяжении всех восьми лет она оставалась ничем не примечательной ученицей, просто Эльвирой Варга. А здесь, в парикмахерской, даже примадонна Театра оперетты обращается к ней не иначе, как к «Белочке».
И вот в веселый Элфин мирок, где так мило и приятно пролетают день за днем, вдруг вторгаются мама и дядя Шандор, мамин муж, и заявляют: ты едешь с нами отдыхать на озеро Балатон.
Появились они у бабушки нежданно-негаданно уже под вечер в воскресенье, последнее воскресенье в июле. Мама и сам дядя Шандор! Дядя Шандор редкий гость в доме тестя. Обычно он навещает родителей жены только на рождество. Дядя Шандор высокий, огромный; все у него широкое, большое: плечи, лоб, подбородок, руки. Про него говорят, что он красивый мужчина, и в семье все очень уважают его. Он много работает и хорошо зарабатывает. Он изготовляет искусственные зубы: из золота, металла, фарфора. Зубы и даже целые челюсти. В мастерской у него бесчисленное множество страшных сверкающих, острых и тонких инструментов. Элфи не раз приходилось убирать его мастерскую, и даже теперь ей всегда становится чуточку страшно, когда она вспоминает эти шкафы. Нет, ремесло парикмахера намного лучше, считает Элфи. Парикмахер делает людей красивыми, а дядя Шандор ремонтирует их. Разница между ними видна хотя бы уже в том, что все парикмахеры — веселый, разговорчивый, незлобивый, возможно даже немножко несерьезный народ, а дядя Шандор человек твердый, строгий, заносчивый и, пожалуй, даже беспощадный. Даже когда он в хорошем расположении духа и соизволит шутить, взгляд его все равно остается жестким, холодным и голос — все тем же хрустящим.
И вот этот самый дядя Шандор — огромный, почитаемый до страха в сердце человек — посетил родителей своей жены не ради кого-нибудь другого, а ради нее, Элфи! Все дело в том, что мама и ее муж сняли дачу в Балатонбогларе, и вся семья теперь Поедет туда отдыхать, причем дядя Шандор настаивает, чтобы и Элфи ехала с ними. Обязательно!
Элфи, когда они пришли, не было дома. На четвертом этаже Элфиного дома живет одна пожилая дама, некая Шюмеги, у которой раньше было собственное большое ателье по производству предметов рукоделья на Большом Кольце. Дама эта и поныне очень богата. Настолько, что она не только свою собственную комнату, а и комнаты соседей по квартире устлала персидскими коврами. Вот эта самая Шюмеги и пригласила Элфи к себе домой вымыть, а затем и уложить ей волосы. У нее, говорит Шюмеги, больные ноги и ей трудно ходить в парикмахерскую, а про Элфи она слышала, что это очень ловкая мастерица. Одним словом, Элфи выполняла свою первую частную работу, когда к ним в гости пожаловали мать и отчим. Дедушка поплелся за Элфи на четвертый этаж, позвонил к Шюмеги и сказал, чтобы девочка, как только кончит работу, сразу шла бы домой, не заходя по пути ни к кому из соседей. Элфи получила от Шюмеги десять форинтов, что означало: клиентка осталась довольна ее работой. Элфи спрятала деньги в карман своего белого халатика — она и частную работу выполняла в халате, поскольку накануне она взяла его с собой постирать, — и помчалась домой. Вся семья сидела в комнате вокруг большого стола, на котором стояла бутылка вина, бокалы и испеченный бабушкой в воскресенье пирог с урюком. В комнате, как всегда в послеполуденные часы, было прохладно и сумеречно по сравнению с улицей, полной солнца и зноя. Но и сквозь сумрак Элфи разглядела бирюзового цвета шелковое платье мамы, сидевшей в глубине комнаты. Ближе всех к окну сидел, широко расставив ноги и полуотвернувшись от стола, дядя Шандор.
— Если бы вы меня спросили, — говорил он, — я никогда не позволил бы девочке работать в парикмахерской. Ну что это за профессия? Самая грязная из всех! Я не встречал среди парикмахеров еще ни одного порядочного человека… — и, мельком взглянув на входящую в комнату Элфи, добавил: — На мой взгляд, это не профессия, если человеку приходится существовать на чаевые. На мой взгляд, такие люди — подонки общества!
Элфи остановилась на пороге, прислонившись спиной к прохладной притолоке. Убежать она уже не могла, но и входить в комнату ей тоже не хотелось. Уж лучше издали слушать противный голос дяди Шандора.
— Ну-ну, сынок! — возразила бабушка. — Чаевые получают и официант и дворник.
— Видите ли, мама, — одним-единственным движением огромной руки дядя Шандор заставил ее умолкнуть, — я не собираюсь с вами спорить! Вы ее вырастили, воспитали, пусть будет по-вашему. Но я не позволил бы, чтобы она бегала с такой вот лохматой головой, — кивнул дядя Шандор на Элфину прическу, — а ля Джина Лоллобриджида.
Счастье Элфи, что дома она не накрасила губы!
— Ведь тебе полагается отпуск, — повернулся он к Элфи и тоном, не допускающим возражений, заявил: — Завтра скажешь на работе, что едешь с родителями отдыхать на Балатон, и сразу же приходи к нам. Ночуешь у нас, а утром во вторник мы все вместе отправимся в Боглар. Маленькая перемена обстановки тебе не помешает, а заодно и манерам малость поучишься. Другая девочка на твоем месте была бы счастлива, если бы родители взяли ее с собой на две недели отдыхать на Балатон!
И как только дядя Шандор догадался, что Элфи не рада тому, что ей придется «отдыхать» на озере Балатон? Наверное, потому, что и раньше она не хотела ездить на пляж.
Вечером бабушка больше не отпустила Элфи в школу на танцы. Куда там! Перед отъездом нужно все перестирать, все перегладить. Элфи весь вечер плакала втихомолку, ходила надутая, а бабушка пилила ее, снова называя никчемной и бестолковой. Делала вид, что и она согласна с дядей Шандором: дескать, Элфи должна быть благодарна за то, что ее берут на Балатон. Будто бабушка не знает, для чего они ее берут! Нянькой, бесплатной прислугой…
— Ничего, поможешь немножко матери! Зато и сама покупаешься, позагораешь на солнышке. Какой-никакой, а все же отдых! — утешала ее бабушка.
