— Он не может там пересидеть войну, — веско сказал Мартиньи. — Нам нужно переправить его в Гранвиль. Когда мы будем там, Крессон может радировать в Лондон, и они вышлют Лизандер в любую ночь, как мы захотим.
— Проблема в том, как его туда доставить, — сказал Галлахер. — Движение малых судов практически перекрыто. Как вы сегодня могли видеть, наблюдательные посты вдоль всей береговой линии. Невозможно незамеченным выйти в море. Каждое рыболовное судно, даже спасательные шлюпки должны иметь на борту немецких охранников, когда выходят в море.
— Так какое же решение? — спросила Сара. — Мы должны что-то сделать.
За окном возникло движение, гардины разошлись. Мартиньи повернулся, выхватив Вальтер, в комнате появился Гвидо.
— Возможно, я мог бы помочь, — сказал он по-английски.
На следующее утро Мартиньи с верхнего уровня причала Альберта наблюдал, как полковник Хейни, гражданский администратор, шериф и его команда отбыли на Гернси на Е-боте под командованием Дитриха. Он наблюдал за их выходом, облокотившись на дамбу в ожидании Орсини, который отправился в штаб флота, разместившийся в одном из отелей.
Появление итальянца в комнате из-за занавески накануне вечером произвело тот эффект, на который оно и было рассчитано. Но его предложение внести свою лепту в их дело имело смысл. Даже если бы Орсини был бескомпромиссным фашистом, было достаточно ясно, кто окажется победителем в этой войне, и в Италии многие наиболее пламенные последователи Муссолини, без малейшего колебания перенесли свою лояльность на сторону победителей. Как бы то ни было, но Орсини не фашист. Элен и Галлахер убеждали в этом Мартиньи, и особенно горячо выступала на его стороне Сара.
Молодой итальянец поднялся по лестнице, ответил на приветствие пары военных моряков и подошел к Мартиньи.
— Давайте дойдем до конца причала.
— Что вам удалось узнать? — спросил Мартиньи, когда они стали прогуливаться по причалу.
— Побег возможен. Каждое воскресенье рано утром с Гернси отправляется маленький конвой. Капитан одного из кораблей, датского каботажного судна, названного Ян Крюгер, заболел. Под командованием боцмана оно идет к Джерси.
— И что с того?
— Наш старый приятель Роберт Савари примет командование судном и поведет его в Гранвиль.
— Это, действительно, интересно, — согласился Мартиньи. — Когда вы сможете с ним поговорить?
— В том-то и загвоздка. После того, как затонул «Виктор Гюго», Савари подобрало одно из судов поисковой спасательной службы из Сен-Мало. Его доставят из Гранвиля завтра к вечеру быстроходным патрульным катером. Мы называем их скороходами.
— И вы думаете, что он согласится тайно вывезти отсюда Келсоу?
Орсини пожал плечами.
— Судя по тому, что вы мне рассказали относительно его участия в этом деле, я считаю его кандидатуру подходящей для оказания на него давления. После того, что он уже сделал, я не представляю, как он может сказать нет.
— Правильно, — согласился Мартиньи. — И он знает, что один его неверный шаг, и Крессоны со товарищи организуют ему похороны, включая священника, и совершенно бесплатно. — Он улыбнулся. — Знаете что, граф? Я думаю, вы можете оказаться ценным приобретением для корпорации.
— Прекрасно, — сказал Гвидо. — Давайте только договоримся.
— Продолжайте.
— Я испытываю пресыщение смертью и разрушением. Я устал убивать, и меня тошнит от политики. Союзники войну выиграют, это неизбежно. Джерси является прекрасным местом для здравомыслящего человека, чтобы в комфорте отсидеться последние месяцы. И давайте не будем обманываться, что происходящее здесь может что-то изменить. Даже если Келсоу попадет в руки к немцам, самое большее, что может произойти — пострадает план вторжения Эйзенхауэра. Но в конце он все равно победит. Мы участвуем в довольно интересной игре. Правда, это довольно опасная игра, но, тем не менее, только игра.
— Тогда зачем же вам бросать на ринг свою шляпу?
— Я думаю, вы знаете, зачем я это делаю, — сказал Гвидо, когда они уже спускались по ступенькам туда, где он оставил машину. — Я вас предупредил, дружище. Нет никого опаснее распутника, который вдруг понял, что влюбился в достойную женщину.
Когда в его офисе в штабе командующего зазвонил телефон, Феликс Неккер как раз собрался уходить, чтобы покататься на лошади по пляжу в Сент-Обине. Он поднял трубку, выслушал известие, и на его лице появился ужас.
— Боже мой! А расчетное время прибытия? Хорошо. Обеспечьте почетный караул. Я буду там, как только доберусь.
Он положил трубку и сидел неподвижно несколько мгновений, обдумывая свои действия, поднял трубку и набрал номер телефона штаба секретной полевой полиции в Серебристом приливе.
— Господин майор, — сказал Мюллер, когда их соединили. — Чем могу быть полезен?
— Роммель прибывает в аэропорт через сорок пять минут.
— Кто вы сказали? — переспросил Мюллер.
— Фельдмаршал Эрвин Роммель. Он прибывает со своим помощником, майором Хофером, из Нормандии на Физлер-Сторче.
— Но зачем? Я не понимаю, — сказал Мюллер.
— Зато я понимаю, — ответил Неккер. — Теперь все ясно. Сначала поступил его приказ Хейни и остальным отправиться к фон Шметтову на Гернси на все выходные, чтобы убрать их с дороги, чтобы он мог свалиться нам на голову совершенно неожиданно и все здесь разобрать по косточкам. Я знаю, как Роммель действует. Он будет влезать во все дыры, Мюллер. Проверит каждое пулеметное гнездо.
— По крайней мере, одна загадка решена, — сказал Мюллер.
— Что вы имеете в виду?
— Причина появления здесь Фогеля. Сошлись концы с концами.
— Да, думаю, вы правы, — согласился Неккер. — Теперь это не имеет значения. Встретимся в аэропорту.
Он положил трубку, подумал, потом снова поднял трубку и попросил оператора соединить его с усадьбой де Вилей. Мартиньи и Орсини только что возвратились, и трубку сняла в кухне Элен.
— Это вас, — сказала она Мартиньи. — Майор Неккер.
Он взял у нее трубку.
— Фогель слушает.
— Доброе утро, — приветствовал его Неккер. — Уверен, что для вас не является новостью то, что фельдмаршал Роммель прибывает в аэропорт через полчаса.
Мартиньи скрыл свое удивление, сказав:
— Понимаю.
— Естественно, вы желаете его приветствовать. Встретимся в аэропорту.
Мартиньи осторожно положил трубку. В этот момент из сада появились Сара и Галлахер.
— Что случилось? — тревожно спросила Сара. — Ты выглядишь ужасно.
— Не удивительно, — сказал он. — Такое чувство, что мне на голову рухнула крыша.
В Серебристом приливе, в спальне, смежной с его офисом, Мюллер торопливо надевал форму. Он услышал, как открылась наружная дверь, и Клейст позвал его:
— Вы здесь, господин капитан? Вы нас вызывали?
— Да, входите, — отозвался Мюллер.
Он вошел в кабинет, застегивая на ходу китель, взял ремень с маузером в кобуре и быстро застегнул его на себе.
— Что-то случилось? — спросил Клейст, вид которого был просто ужасен. Кровоподтеки вокруг глаз стали темнее, и наложенная в госпитале повязка на нос тоже не украшала.
— Можно сказать и так. Я только что узнал, что прилетает Роммель, по-видимому, ради внезапной инспекции. Я должен ехать в аэропорт. Ты отвезешь меня, Эрнст, — приказал он Грейзеру.
— А как же я?
— С таким-то лицом? Я хочу, чтобы ты не приближался к Роммелю больше, чем на милю. Лучше тебе взять пару выходных, Вилли. Держись подальше. — Он повернулся к Грейзеру. — Поехали.
Когда они вышли, Клейст подошел к шкафу, где капитан держал напитки, достал бутылку коньяка, налил себе в стакан щедрой рукой. Он опорожнил стакан одним глотком, вошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Зрелище было ужасным, к тому же все лицо болело. И виноват чертов ирландец!
Он налил себе еще коньяка и сказал тихо:
— Погоди, свинья, ты у меня дождешься. — Он чокнулся со своим отражением в зеркале и опрокинул стакан.
В Ситроене по дороге в аэропорт, когда они миновали гавань и ехали вдоль эспланады, Грейзер сказал:
— Кстати, об этом разговоре с братом, который у меня был заказан со Штудгартом на вчерашний вечер.
— Он мог что-нибудь сообщить?
— Нет. У него был выходной. Сегодня он в вечернюю смену. Я с ним поговорю.
— Теперь это уже неважно, — сказал Мюллер. — Ничего загадочного относительно друга Фогеля больше нет. Он, очевидно, просто опередил фельдмаршала, вот и все.
— Что хочет Роммель? — спросил Грейзер.
— Если посмотреть на береговые укрепления и огневые точки вдоль всего французского побережья южнее Дьепа, как раз половина находится на этих островах, — объяснил ему Мюллер. — Возможно, в ожидании вторжения он хочет взглянуть, что он получил за свои деньги. — Мюллер взглянул на часы. — Но сейчас все это неважно. Ну-ка поднажми. У нас всего десять минут.
