еще останутся, и, возможно, сад. Ты контролируешь обстановку. Объявятся эсэсовцы, солдаты охранной роты, немедленно подашь сигнал. Надо подумать, какой именно.
Легаев достал манок.
– Это не подойдет?
– Кряканье утки? В центре поселка?
– Могу кудахтать курицей или лаять по-собачьи.
– Курицей, но громко.
– Угу.
– Подашь сигнал, останешься на месте. Мы отойдем, но вернемся. Пока будем работать на подворье, ты сидишь в голубятне. Мы уходим, ты тоже. Потом ловишь рыбу в условленном месте. Сюда без крайней надобности не ходи. Мы сами подойдем к Копинке. Уяснил?
– Можно целый день вместо голубей в будке просидеть. Жрать надо взять и воду. А у нас с едой теперь туго.
– Мы дадим, – сказал Рябинин.
– Нельзя из леса продовольствие тащить. А вдруг полиция или мотоциклисты? Чего скажу, откуда у меня жратва? Наврать могу, что за ней и ходил в дальнюю деревню, но если проверят, то хана мне.
– А проверить могут, – проговорил Шелестов. – И какой выход?
– У вас деньги есть?
– Тебе рубли или рейхсмарки?
– Рейхсмарки. Рубли уже не принимают даже на рынке. Немного, купить полбуханки хлеба да еще чего-нибудь. Воду из колодца возьму.
– А в магазине продавец не спросит, откуда у тебя рейхсмарки?
– Скажу, поменял на рубли. Да какая продавцу разница, откуда у меня деньги. Мать же работает.
– Тогда держи. – Шелестов передал пацану две банкноты по одной марке. – Этого хватит. Суточный паек немецкого солдата стоит полторы рейхсмарки.
– Хватит, еще и останется.
– Леденцов купи.
– Я лучше махры.
– Я тебе дам махры ремнем по заднице!
– Да шучу я.
– Давай, двигай, Кирюха, и гляди не подведи. И сам погибнешь, и нас погубишь.
– Не сомневайтесь, все будет в порядке.
– Ступай!
Офицеры взглядами проводили паренька, убежавшего на потайную тропу, и Рябинин спросил:
– Дальше что?
– Возвращаемся.
Офицеры особой группы собрались в блиндаже.
Шелестов довел до них информацию по Сосновскому и сказал:
– Вот так, мужики. Имеем приказ Платова работать по документации.
– А Мишу бросить? Ведь его же фашисты на куски порвут! – воскликнул Буторин.
Максим повысил голос:
– Кому не ясен приказ?
– Да ясно все, только не по-людски это.
– Послушайте меня. Если мы быстро найдем документы и переправим их на базу, а Мишу еще не перевезут из поселка, то я повторно запрошу разрешение на его освобождение.
– А если Платов и в следующий раз откажет? – спросил Коган.
– Тогда пойдем без приказа.
– Ты это серьезно, Макс?
– Серьезно. Получится – вытащим Мишу, нет – поляжем в поселке. Но если мы вернемся в Центр с ним и с документами, то ни Платов, ни Берия ничего нам не сделают. Я в этом уверен. В общем, таково мое решение. А сейчас приступаем к разработке плана изъятия документации из тайника.
Офицеры повеселели.
– А ты знаешь, где тайник? – осведомился Буторин.
– Нет. И не должен был знать. Расчет был на то, что передача документации пройдет без проблем. Тайник – страхующий вариант.
– А на хрена он был нужен, если Миша сам принес бы документы?
– Пасли бы немцы Вальзера, и все. Как заберешь бумаги? На этот случай был предусмотрен страхующий вариант.
– Провал Сосновского даже теоретически не допускался? – спросил Коган.
– С теми документами, что ему сделали, нет. Почему у руководства была уверенность в неуязвимости Вальзера, не знаю, Видимо, инженер и агент глубинной разведки гарантировали безопасность доставки документации в поселок. Но Вальзер прицепил к себе хвост. Он не разведчик, не профессионал в этом деле, проглядел. Однако это сейчас неважно. Главное – найти документы. Я предлагаю рассмотреть три варианта. Первый – мы проходим в дом без всяких помех. Второй – наши действия при наличии на подворье поста наблюдения или охраны. Третий – отсутствие прямого контроля, но наличие патрулей в переулке. Первый и обсуждать нечего. По нему я поставлю задачу непосредственно в доме. Вопрос, что будем делать по второму варианту?..
Обсуждение затянулось до позднего вечера.
Наконец план действий был принят. Он не гарантировал завладение документацией, но шанс давал. От эсэсовской формы офицеры решили отказаться. Поселок был небольшой, ни одно подразделение СС в нем не стояло. Появление трех военнослужащих в такой форме вызвало бы кучу вопросов у полицаев и солдат охранной роты. Такой наряд сразу выдавал особую группу.
После обсуждения Буторин спросил:
– Как мы узнаем, контролируют ли немцы дом Вальзера?
Шелестов рассказал товарищам о договоренности с пареньком-связным.
После ужина Максим отправил в Центр шифрограмму, в которой известил старшего майора Платова о начале операции «Тайник» в субботу 16 мая. В ответ пришло одобрение принятого решения и подробная инструкция насчет того, как им действовать. Видимо, в Москве над планом поработало все Четвертое управление НКВД. Однако эта инструкция лишь повторяла то, что отработали в своем плане офицеры особой группы.
Капитан Сосновский лежал на нарах в той самой камере, где когда-то ждал своей участи полицай Клинько. Страха у Михаила не было, хотя он прекрасно понимал, что его ожидает. Была досада на Вальзера, который не заметил слежку от самой Германии, но больше на себя. Ведь он провел в поселке два дня, а в сельскохозяйственный кооператив и не подумал заехать или отправить туда Кирюху. Наличие эсэсовцев в бывшем колхозе тот сразу определил бы.
«Но я не сделал этого, недооценил службу безопасности, Зигеля. Теперь Вальзер мертв, я в камере, а Шелестов понятия не имеет, где тайник, – думал Михаил. – Гитлеровцы все перевернут на подворье, в котором жил инженер. Смогут ли они найти копию? Вряд ли, очень уж хитроумный тайник придумал Вальзер, но и ребятам из группы будет сложно отыскать его. Передать информацию на волю я уже не смогу. Сколько меня будут держать в Копино? Сутки? Меньше? Вряд ли агента вражеской разведки станут разрабатывать здесь. Перевезут в Харьков и там все жилы вытянут».
Капитан понимал, что его жизнь закончена, осталось достойно вынести пытки и умереть. Обидно будет, если зря, если Макс с Рябининым не найдут тайник.
За зарешеченным окном начало светать. Михаил так и не уснул в эту ночь. Слишком сильно бились в голове разные мысли. Вспоминалось прошлое, учеба в Ленинградском университете, первая любовь, белые ночи, прогулки по набережной Невы.
Начало службы в органах безопасности, присвоение первого звания, работа в посольствах Германии, Франции. Арест в Вене. Усталые и безжалостные глаза следователей, боль от ударов их помощников, бессонные ночи в камерах, где невозможно было лечь, приходилось сидеть, поджав к себе колени. Пытки водой, сводившие с ума. Чудесное избавление, особая группа, секретная дача, почти шикарные условия проживания. Подготовка к решению боевых задач и вот этот провал.
