— Короче, я понял. Слушай, ты ко мне в фирму не согласился бы перейти? Три — не три, но полторы штуки я тебе для начала положу. Баксов, — уточнил он.
Оба-на. Сердце заухало где-то в глотке, лоб мигом вспотел.
— Кха… А это… должность-то какая? — чего спрашиваешь, идиот, тебе не все равно?!
— Да все по специальности, Сань, — легко отозвался Генка, — приезжай, потолкуем. Лады?
— Н-ну, давай…
— Тогда завтра, прямо с утра — сможешь?
— С самого утра — вряд ли, на работе-то я не предупредил. Но в первой половине дня — запросто.
— Давай тогда к часу, — голос Генки неуловимо потвердел, обрел более привычные командные нотки, — я охрану предупрежу, проводят.
Нетвердой походкой я прошел в комнату. Голова слегка кружилась, не в состоянии вот так, сразу переварить услышанное.
— Генке звонил? — оторвалась жена от штопки Светкиной толстовки.
— Угу. Слушай, Лен, он меня к себе на работу приглашает.
— Да ну? Что это он вдруг? — искренне удивилась Ленка. Раньше, когда я пытался обращаться к нему насчет работы, он отвечал нехотя, ссылался на трудности и старался поскорее закончить разговор.
— Да сам не пойму. Но — зовет.
— И сколько платить обещает?
— Полторы тысячи. Этих… баксов.
— Ох… — Ленка схватилась за отворот халата. — Сань, ты что — серьезно?
— Ну…
И мы целую долгую минуту не могли ничего сказать, только обалдело глядели друг на друга. Наконец, Ленка отложила штопку, ухватила меня за свитер и ткнулась носом мне в грудь.
— Боже мой, Саньчик, неужели… — запинаясь, проговорила она.
— Я молчал, осторожно гладя ее острые лопатки. Больше всего мне не хотелось сейчас вдруг проснуться.
— А я всегда знала, что ты у меня молодец, — оторвалась от меня Ленка. — Вот знала, и все. Ох, Саньчик, я прямо даже не знаю… Я сейчас орать начну!
Эх, Ленка ты моя, Ленка… Сколько же ты натерпелась, бедная? Лишние колготки себе не позволяла купить, о театре своем любимом и не вспоминала. И за все время — хоть бы раз упрекнула. Вслух, по крайней мере. В долгу я перед тобой — за всю жизнь не расплатиться. Ну ничего, совсем скоро все у нас по-другому будет…
На радостях мы достали заначенную на случай внезапного прихода гостей бутылку шампанского. Я изо всех сил старался быть сдержанно-скромным: ну позвали на работу и позвали, что такого. Ленка же сияла не таясь. Не знаю, был ли у нас еще когда такой вечер со времен медового месяца. А засыпая, я подумал о том, что с первой этой немыслимой получки я обязательно куплю Ленке тот самый шикарнейший букет из роз сорта «Конфетти», который я видел в цветочном магазине у метро. Стоил он половину моей нынешней зарплаты. Ехать с таким букетом в метро — все равно, что пробираться сквозь заросли кактусов со связкой воздушных шаров. Подумаешь… Такси возьму…
* * *
Создавая Генкину секретаршу, природа не поскупилась на все длинное — точеные ноги, тяжелые антрацитовые волосы Египетской царицы, зеленющие глаза с азиатской раскосинкой, полированные ногти, игольчатые ресницы, не хуже, чем у молодой коровы. Услышав мою фамилию, мадемуазель Савская расцвела, словно к ней пожаловал, по меньшей мере, директор Центробанка или Ален Делон времен службы в Иностранном легионе.
— Да-да, Александр Петрович, Вас ждут. Пожалуйста, проходите.
Да что вы говорите? Кто бы мог подумать…
Генка поднялся мне навстречу, сияя не хуже своей секретарши.
— Здорово, Санек! — крепкое, прямо-таки сердечное рукопожатие, нежное похлопывание по спине, чуть ли не объятия. Гм, все ли у моего старого однокашника в порядке с ориентацией? Говорят, сегодня у богатых жутко модна голубизна…
— Здравствуй, Гена.
— Присаживайся, — Генка сам подвел меня к лайковому раздутому креслу. — Чай, кофе? Или давай лучше коньячку, а? Из Еревана, настоящий! Помнишь, как на практике там были?…
— Да нет, спасибо…
— Марина, свари кофейку! — выглянул Генка в приемную и достал из бара пузатые бокалы. — Чего там «нет», садись…
Из похожего на поросенка дубового бочоночка он нацедил в бокалы янтарной влаги, от которой в кабинете мгновенно запахло солнцем и летом.
— Чуешь букет, а?! Сказка!
Осторожно постукивая каблучками, вошла секретарша с серебряным подносиком. Низко наклонившись (и ослепительно сверкнув при этом убийственным декольте), поставила его на столик. Волосы щекотнули мне щеку. Одарила меня интимной улыбкой и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Я невольно проводил ее долгим взглядом.
— От секретарши требуется уметь что? — хохотнул Генка. — Варить хороший кофе — раз, носить короткие юбки — два, долго поднимать упавшие предметы — три! Ну — будем!
Я вежливо посмеялся, пригубил бокал, взял с подноса крохотную чашечку. Кофе у Генки тоже был — уж не знаю, откуда, но настоящий. Не помню, когда в последний раз такой пробовал.
— Так что по поводу работы, Ген? — неловко проговорил я. Наверное, не стоило вот так показывать нетерпение, пусть бы сам заговорил об этом, а я бы изображал знающего себе цену человека. Да чего уж там…
— Насчет работы, — Генка легко подобрался, посерьезнел. — Я тебе предлагаю должность руководителя проекта.
Это слово он произнес по-дамски: «проэкта». Очень оно модное сейчас, это слово. Причем не в среде конструкторов или архитекторов, а у кого угодно. Певец в ажурных колготках, томно хлопая накрашенными ресницами, жеманно делится с журналистами: «Мы с продюсером сейчас работаем над новым проэктом «Пасхальные вечера»… Модный фотограф обряжает безголосую певицу во всевозможные одежки, изображая из нее то русалку, то гейшу и гордо именует сие творение «проэкт «Метаморфозы». Жены олигархов демонстрируют драгоценности, подаренные им супругами — тоже «проэкт». Иногда кажется, что берясь за дело, они сами толком не знают, что у них получится и как это обозвать. Что это у вас — песня? Фотография? Концерт? А это у нас проэкт. Что-то такое, заранее обреченное на успех.
— Что за проект?
— Да как раз для тебя работа, только ты и справишься. Помнишь, ты мне про ту программу говорил, что Серега написал?
— Ну.
— Хочу попробовать такую штуку у себя сделать. Потянешь?
— Не понял, — опешил я. — А не проще у Сергея готовую взять? Ты с ним говорил вообще на эту тему?
— Да говорил… — Генка сделал скучное лицо и отмахнулся. — Он чего-то там заменджевался: да я не знаю, да я подумаю, да на фига оно мне надо, да мне некогда… Такой чувак мешок с бабками найдет и до дома дотащить его поленится. А потом ноют: мол, умных людей у нас не ценят. А предлагаешь такому и работу, и бабки хорошие, а он еще носом крутит: да не, мне свободный график подавай и вообще я напрягаться не люблю… Ну так как? Возьмешься? Что нужно для работы — говори, сделаем. Аппаратура, штат, средства — без проблем. Сколько чего надо — к концу недели мне список составь, добро? — Генка говорил мягко, но напористо, конкретно, по делу.
— Погоди, Ген, — попытался я нерешительно сопротивляться. — Ты прямо так сразу…
— А чего? Дело интересное, надо делать.
— Да я не уверен, смогу ли вообще это сделать, понимаешь?
— Ну… Ты же говорил, что он тебе объяснил? Ты же понял?
— Основные принципы понял, алгоритм он мне растолковал, а все равно. Это ж для целой команды работа.
— Так я тебе про что и говорю! — с энтузиазмом откликнулся Генка. Подбирай команду, определяй штат. Двадцати человек тебе хватит? Надо будет еще — решим, не проблема. Ты только руководить всей работой будешь. У тебя ж не голова — чистое золото. Тебя же в аспирантуру как тащили — что я, не помню? Чего отказался?
— Женился, Светка родилась, — вздохнул я, — У аспирантов какие заработки? А в «ящике» платили нормально и квартиру почти сразу дали.
— Ну вот видишь. А сейчас сколько мужиков толковых без дела маются, — сокрушенно вздохнул Генка. — Давай, поищи ребят грамотных. Для простого программера зарплату установим баксов семьсот — как думаешь, нормально будет? И — премии, за каждый выполненный этап, в размере оклада — пойдет? Ну и там по мелочи — жрачка, проезд, чай-кофе, выезды на уикенды куда-нибудь. Если кто иногородние будут — снимем хату, тоже не вопрос. Визы, регистрация, если кто из ближнего забугорья — это мои проблемы, я решу. Ну? По рукам? — широко отвел он свою пухлую ладошку.
Мне чуть не пришлось в свою руку вцепиться. Она, предательница, сама так и дернулась навстречу Генкиной ладони.
— Ген, погоди, — я с усилием глянул в его быстрые глазки. — Знаешь, я все-таки должен сначала с Сергеем поговорить. Нечестно это как-то получается, понимаешь…
— Да чего нечестного-то? — искренне удивился Генка. — Я ж не стырить программу прошу! Ну ладно, написал он ее, так что? Если Попов раньше радио изобрел, так Маркони что — не должен был его делать, что ли? Да у тебя эта программа еще круче выйдет!
