— Я хочу разрешить один вопрос, принципиальный!
Вопрос сводится к одному: как вырвать для немцев необходимые продукты.
Мария не боялась его. Когда он встречался на улице, ей даже доставляло удовольствие каким-нибудь жестом или словом выразить ему свое отвращение.
Сейчас, когда она увидела его силуэт сквозь мутное стекло, сердце ее дрогнуло. Мария боялась новой беды.
Со вчерашнего дня исчезла ее сестра. От горя и усталости Мария чуть не валилась с ног.
О чем только она не думала, пытаясь представить, что случилось с Надей.
"А если девушка лежит где-нибудь в лесу, опозоренная фашистами, убитая…" — думала Мария.
Долгую, длинную ночь она лежала не смыкая глаз, прислушиваясь к каждому шороху. Не давала покоя мысль, где и как она будет разыскивать Надю.
Девушка в последнее время почти каждый день ходила к Яше Бублику, в дом на соседней улице, и подолгу засиживалась там.
Каждый раз она возвращалась оттуда радостной, воодушевленной.
Бублик был горбат. Он чинил бочки, примусы и другие веши.
Немцы не обращали на него внимания: мелкий частник — и все.
Бублик вытаскивал инструменты к калитке и молча занимался своим нехитрым делом. Ясно, человек зарабатывает деньги. Из-за денег он иногда скандалил с женщинами, нервничал.
Марию встретила жена горбатого — женщина полная, властолюбивая.
— Мастера дома нет. Не знаю, куда запропастился, — небрежно бросила она.
— А Надя? — настороженно спросила Мария. — Где Надя?
— Откуда мне знать? Интересная вы женщина. Возможно, где-нибудь обучается… по-немецки!
— Побойся бога, Дуня! Не стыдно ли? — с горечью сказала Мария.
Жена горбатого, видя волнение соседки, вдруг переменилась, начала утешать ее:
— Найдется, никуда не денется. Волк, что ли, съел ее?
Мария с трудом дошла до дому.
Куда девушка могла уйти с горбатым? Куда? Что это еще за дело у них?
В это время Надя сидела вместе с Бубликом в густом лесу, в пятнадцати километрах от деревни.
Они покинули деревню вчера в сумерках.
Оттого, что Бублик надел толстую, на подкладке, одежду, горб его почти не был заметен. На голову он надвинул ушанку.
В сапогах, туго подпоясанная веревкой, в длинном, просторном тулупе, который дала жена Бублика, Надя походила на простую крестьянскую девушку.
Бесполезно искать в лесу укромного убежища. Ветер воет в деревьях, словно дикое животное. Снег слепит глаза.
Бублик и девушка, озираясь порой по сторонам, беседуют возле маленького костра. Дело, за которое они взялись, было опасным. И горбатый и девушка заметно — волновались.
Реденькая бороденка Бублика окуталась дымом. Щелкая суставами пальцев, бугорчатых от огня и кислот, он доказывал, что надо идти в деревню и что с ними ничего не случится.
— И догадаться никто не догадается!..
После каждой фразы он хитро играл бусинками-зрачками.
Бублик с детства читал газеты. Он всегда любил спорить с активистами деревни о международном положении. Сидя в своей маленькой мастерской, он рассуждал о делах государственных важно, авторитетно.
Когда началась война, Бублик представлял себе ее ужасы, но по-своему. Он знал цену героизма русского народа и считал, что враг будет быстро разбит.
Бублик долгое время не верил известиям о зверствах фашистов на советской земле.
— Все дело в технике! — упрямо повторял он сам себе. — Просто техника помогает им.
Когда враг вошел в деревню, которую Бублик не покидал с рождения, он прозрел. Он вернулся с улицы расстроенный, пожелтевший.
Жена только что сварила борщ, сидела около окна, гладила кошку и смотрела на улицу.
Бублик кивнул в сторону окна:
— Ну и завоеватели! Выкидывают такие номера, что их ни под какую статью не подведешь. Вот что. Он прошелся по комнате и выругался.
— Чтобы вы захлебнулись собственной кровью! При чем тут мирная деревня? Жена, вздохнув, ответила осуждающе?
— Сам ты виноват. Нашел бы какую-нибудь тележку, добрались бы мы до станции, а там — в далекую теплую Азию!
Она встала и принялась накрывать на стол. Чтобы утешить мужа, сказала:
— Не горюй… На самом деле враг не так уж страшен. Давеча прошел один офицер — такой ладный, чистенький, шаги размеренные… Что плохого может сделать такой человек?
Через три дня она оказалась свидетельницей бесчинств этого самого Офицера. Женщина в ужасе бежала с площади где вешали односельчан, словно за ней гналась сама смерть. От испуга она слегла в постель.
После этого Бублик решил мстить врагу. Им овладело упрямое желание сделать бомбу.
Он решил создать ее своими руками, своей мыслью.
Когда жена пристально смотрела ему в глаза, Бублик вздрагивал. Вскоре тайну скрывать стало невозможно, даже опасно.
Теперь "изобретатель" сидел, запершись в подвале, а жена следила за тем, что творилось на улице. В случае опасности ей нужно было предупредить мужа. И он снова брался за старые примусы.
Жена исполняла свою роль отлично.
Скорей бы бомба была готова!
Иногда она слышала адский взрыв, который, казалось, опрокинет горы, и, вздрогнув, вскакивала с места. Но это где-то вдали взрывался снаряд.
Бублик работал увлеченно, упрямо.
Когда у него уже не осталось сомнений в успехе задуманного дела, он серьезно начал задумываться над тем, как бы использовать бомбу. Ему нужен был помощник. В деле, где требуются разум, отвага, самоотверженность, жена не годится: она пуглива и нервна.
Больше, чем другие односельчане, ему по душе приходилась Надя. Он был близким другом ее отца, уважал ее мать. Бублик считал Надю умной и благородной девушкой.
Он никогда не чувствовал ее жалости или фальшивого сочувствия к себе. Надя относилась к нему так, будто не видела его физического недостатка. Это для Бублика с его чрезвычайно чутким самолюбием было тоже важно.
В предложении Бублика Надя увидела ненужную романтику. "Разве простой деревенский мастер не напрасно тратит время, чтобы сделать бомбу? — думала девушка. — Ведь чтобы стрелять по врагу, можно достать винтовку. Чтобы взрывать врага, можно достать гранаты".
Но она побоялась высказать эти сомнения, чтобы не обидеть и не погасить искренние чувства Бублика, который вложил весь свой гнев в эту бомбу.
Мастер поглаживал реденькую бородку, наблюдая за каждым движением Нади. Он увидел, что она в чем-то сомневается.
— Я не профессор, моя бомба — это выдумка простого русского человека, но она не примус и не зажигалка. Во всяком случае, то, что я создал, — штука не простая… — И он многозначительно кашлянул. — Сейчас время, когда надо использовать все знания, все умение для борьбы, — продолжал Бублик. — Русский человек не только отважен, он и умелец.
Надя, вероятно потому, что в ее сердце бурлил и искал выхода гнев против врага, вдруг увидела в лице Бублика удивительного героя. Она с волнением сжала его руку.
Бублик и Надя поспорили о том, как лучше использовать бомбу, когда она будет готова.
Если ее взорвать на улице, то после этого враг обратит в дым и пепел всю деревню. Они отказались от этой мысли.
Решили отыскать и уничтожить как можно большую группу врага в отдаленном от деревни месте.
В воображении Бублика возник высокомерный, представительный немецкий генерал в окружении высших офицеров. Вот бы кого уничтожить!
Девушка и Бублик условились о встрече с наступлением темноты.
Бублик, поцеловав свою побледневшую, дрожащую жену, вышел задворками из деревни.
Через час Надя встретила его на поле, около старой сломанной мельницы. Бублик нес тяжелую "штуку", завернутую в мешок.
Откуда-то изредка доносилась пулеметная стрельба. Они торопливо пошли по направлению к лесу.
Ночь они провели в лесной чаще, дрожа от холода. На рассвете, спустившись в яму, разожгли костер, отогрелись и снова тронулись в путь.
Бублик пошел на разведку. Долго он не возвращался. Надя испытывала сильную тревогу. Чтобы было легче, сбросила тулуп, взобралась высоко на дерево, осмотрелась вокруг. Но Бублика не увидела.
Наконец он вернулся — усталый, шатающийся. Тяжело дыша, безнадежно махнул рукой:
— Плохи наши дела… На дорогах многолюдно. Машины, танки… Приблизиться невозможно.
Надя внезапно почувствовала слабость.
— Что же мы теперь будем делать?
Девушка внимательно смотрела на Бублика. Тот молча рылся в золе потухшего костра.
Надя еще раз подтвердила, что, каким бы рискованным ни было поручение, она готова выполнить его одна.
— Покажите, как с пей обращаться.
Бублик невесело улыбнулся:
— Ничего не выйдет у тебя.
Девушка обиделась. А про себя обругала: трус ты — и все!
Бублик посмотрел исподлобья, почувствовал неловкость.
— Доченька, не спеши. Торопливый всегда спотыкается. Семь раз отмерь, один раз отрежь. Я хорошо усвоил обстановку. И оружие я хорошо знаю — мое дитя оно…
