— Говорят, фронт все приближается. Я ужасно боюсь. Когда же мы поедем в Крым?
Обер старательно дожевал кусок шницеля, вытер лоснящиеся губы бумажной салфеткой и ответил:
— Никогда.
Наташа изобразила высшую степень изумления:
— Как? Вы же сами говорили…
Обер важно покачал головой.
— Да, я говорил это. Но фюрер… — Он многозначительно поднял вверх толстый и короткий, как сарделька, палец. — Фюрер рассудил иначе. Мы никогда не уйдем с этой земли. Таков его приказ… Принеси мне еще один шницель.
Гитлер приказал удержать кубанский плацдарм любой ценой. Надо было выяснить, на что этот приказ опирается. Немецкая пропаганда распространяла слухи о новейшей технике, которая якобы должна быть переброшена на Кубань, о постройке через Керченский пролив моста и автострады и т. п. На обрывке немецкой газеты, издаваемой для «крымской группировки, Наташа прочла: «Позиции, упорно обороняемые немецкими войсками на кубанском предмостном укреплении, имеют для нашего командования большое значение. Они преграждают черноморскому флоту вход в Азовское море и одновременно лишают советские войска возможности высадиться в Крыму. Наконец, кубанское предмостное укрепление выполняет стратегическую задачу: оно может стать исходным пунктом для нового наступления».
Отсеивая слухи, распространяемые гитлеровским командованием для поддержания воинственного духа своих солдат, Наташа вскоре убедилась, что надежды на удержание кубанского плацдарма связаны у немцев с новой оборонительной полосой. Работы велись в больших масштабах. После того как насильно согнанное население вырыло траншеи и окопы, немцы объявили эти места запрещенными зонами: там возводили оборонительные сооружения саперные части и пехота.
С большим трудом разведчица узнавала подробности. Многие сведения нуждались в дополнительной проверке и уточнении. Наташа узнала, например, что в промежутках между опорными пунктами немцы сооружали железобетонные огневые точки с бронированными колпаками. Но засечь расположение этих точек она, конечно, не могла. Во всяком случае выяснялся характер сооружений.
Десять оборонительных рубежей готовили немцы. Высоты с населенными пунктами превращались в мощные узлы сопротивления. Жора съездил в одну из станиц укрепленной полосы и, возвратившись, рассказал Наташе, как немцы превращают дома в дзоты, создавая систему перекрестного огня.
— По углам в стенах, чуть выше земли, пробивают амбразуры, чтобы можно было вести огонь из погреба. Смотришь — обыкновенная хата, а на самом деле — дзот. Хитрит немец. Но мы тоже кое-что понимаем. Порядок?
От саперных офицеров Наташа услышала название основной оборонительной полосы: «Голубая линия».
…В Темрюке появился Леонид Николаевич. Наташа обрадовалась его приезду, как если бы он действительно был ее самым любимым родственником.
— Где Людмила Андреевна и Леночка? Что с ними? — спросила Наташа.
— При поспешной эвакуации я не успел взять их с собой, — хитро улыбнулся Леонид Николаевич, — остались в Краснодаре.
— А вы сами где были все это время?
— В Крымской, Наташа, в Крымской. Но положение там становится угрожающим. Вот ведь что происходит. Гонят немцев взашей… Что мы с вами дальше будем делать?
— Мне было сказано, чтобы я без вас ничего не предпринимала.
— Правильно, дорогая племянница! Дело в том, что если я сбегу, немцы за вас возьмутся, а если вы исчезнете, — ко мне начнут цепляться. Связаны мы одной веревочкой. Не совсем это удобно, да что ж поделаешь — так обстоятельства сложились. Поэтому будем действовать согласованно.
— А скоро ли?
— Похоже на то, что скоро. Нет ли каких-нибудь признаков появления новых немецких частей на Кубани?
Наташа покачала головой.
— Все офицеры связи из дивизий обедают за моими столиками. Появление нового лица, я бы заметила.
— Очень важно узнать сразу же, что собой представляет часть и откуда она переброшена.
— Понятно.
— Ну, а теперь покажите мне, где вы живете.
Жила Наташа на той же улице, где была столовая, в маленькой чистенькой хатке. За хаткой был огород, а за огородом — невысокий обрыв и плоская пойма. Кубани, поросшая бурой, прошлогодней травой. Леонид Николаевич глянул на пойму неодобрительно: слишком голо, укрыться негде в случае необходимости.
Потом Наташа проводила его и узнала, где он живет. Условившись о следующей встрече, они расстались.
3
Среди офицеров связи появились два новых лица. Для Наташи не составило труда выяснить, откуда они прибыли: несколько дней в столовой только и было разговоров, что о Франции. Приезжие на все лады расписывали, как хорошо им жилось в этой стране. Французская кухня, французские вина, французские женщины… Комфорт… Полное понимание со стороны наиболее культурных слоев населения, которые охотно сотрудничают с завоевателями и стремятся сделать их пребывание в чужой стране возможно более приятным.
Слушатели завидовали. Да, конечно, Европа! А тут прозябаешь в каком-то Темрюке. Однако говорят, что жизнь во Франции не такая уж безоблачная, хотя там и нет фронта. Верно ли, что и там есть партизаны?
Приезжие кисло разъясняли, что партизаны во Франции есть, они называются там «маки». И они чинят завоевателям всякие неприятности. Но если принимать известные меры предосторожности, не ходить в одиночку, особенно с наступлением темноты, и быть все время начеку…
Наташа с трудом удерживала улыбку. Видно, молодцы французские партизаны! Но союзники, союзники! О чем они думают? Если Гитлер находит возможным перебросить две дивизии из Франции на Кубань, значит он уверен, что по крайней мере в ближайшее время второго фронта не будет.
Негодование Наташи по этому поводу разделил и Жора, которого она навестила на другое утро.
— Где же порядок? — спросил он, выслушав Наташу. — Почему они так тянут с оформлением второго фронта? Я человек маленький, в высокой политике не разбираюсь, но поверьте моему слову, Наташа, не от чистого сердца они нам помогают. Мы в кровь бьемся, а они только рукава засучивают. Наверно, наши ткнут им в нос этим фактом, который вы сообщили.
Вскоре Наташе удалось узнать, что в подчинение 17-й армии переданы две дивизии, находящиеся в Крыму. В ближайшее время их должны перебросить на Таманский полуостров.
Подкрепленные свежими силами, гитлеровские войска начали ожесточенные контратаки, стремясь любой ценой добиться успеха. На помощь им было стянуто большое количество авиации.
К концу апреля одна из вновь прибывших немецких эскадрилий расположилась вблизи Темрюка. Шеф собрал работников столовой и объявил, что в ней будут некоторое время питаться летчики и что персонал столовой должен быть особенно предупредительным.
В обед к столовой подкатил автобус. Из него вышло десятка два летчиков. Шеф встречал их у входа.
Летчики были опалены тропическим загаром и вели себя развязно и шумно.
Штабники, найдя предлог поразвлечься, решили дать ужин в честь ассов, прибывших из далекой Африки. Была избрана делегация для приглашения командира эскадрильи, о котором рассказывали чудеса.
— Ему нет равного в мире, — аттестовал штабникам своего начальника один из летчиков. — Он сбил известного английского асса Аллана Патриджа. Об этом было написано в английских газетах. Я сам видел. «Поединок двух королей воздуха». Геринг прислал ему поздравительную телеграмму. Фюрер наградил его орденом…
Вечером официанткам было много работы. Столы поставили в виде буквы «П». Пол в одной хате был выше на две ступеньки. На этом возвышении поместилась перекладина «П», предназначенная для почетных гостей и старших чинов. Штабники не пытались тягаться с французской кухней, но полагали, что навряд ли гости едали в Тунисе шашлык из молодого барашка.
Стоя у раздаточного окна в ожидании очереди, Наташа слышала, как шумно рассаживались офицеры, как вошла делегация, ездившая за командиром эскадрильи, как его приветствовали, как заревели десятки глоток после тоста в честь фюрера. Потом наступила сравнительная тишина. Офицеры насыщались.
Нагрузив на поднос тарелки с шашлыком, Наташа поспешила в зал. Она шла быстро, озабоченно склонив голову. Подойдя к столу, она подняла глаза — и обомлела. На нее в упор смотрел пристальным, колючим взглядом сидящий на почетном месте Эрих Вайнер.
4
Напряжением воли Наташа заставила себя улыбнуться.
За год, прошедший со времени их встречи, Вайнер мало изменился. Он заматерел, стал массивней и как будто еще раздался в плечах. Посадка маленькой птичьей головы придавала ему хищный вид. Его тевтонское лицо было обожжено африканским солнцем.
Соседи потянулись к Вайнеру чокаться. Он поднял свой стакан рукой, украшенной перстнями, и отвернулся от Наташи. Она была рада этой передышке. Как он мог сбежать? Впрочем, в этом нет ничего невероятного: Ростов тогда непрерывно бомбили. Вайнер мог под шумок забиться в какую-нибудь щель и высидеть там два-три дня до прихода своих. В конце концов как он сбежал — теперь уже не так важно. Узнал или не узнал?
