Но город уже стал очищать улицы, приводить себя в порядок. Парни заметили недалеко стоящие, видимо недавно подогнали, мощный японский автокран и тягач с трал-площадкой…
Казаки шли по заваленной «боевым» мусором улице, обходя — поняли! — подсохшие и уже бурые… кровавые лужи! Среди паутины оборванных проводов, всюду разбросанных по асфальту обломков, гильз, стеклянного крошева и земли парни вдруг заметили непонятные обугленные комья. И, кажется, сознанием уже начали догадываться, что это… — в воздухе висел обволакивающе-тяжелый запах, — но как самому себе-то в этом признаться?! Не выдержав, кто-то из казаков спросил у «провожатого»…
— Куски тел — раздраженно и хмуро ответил он, — Точнее, ошмётки человеческого мяса…
Бульбациев заметил, что всё увиденное несколько «придавило» «новичков» — притихли, взгляды настороженные и чуть растерянные.
— Не дрейфь, земляки, — приободрил он казаков, — День-два и сами всему научитесь, и ко всему привыкните — здесь это быстро!.. Еще нам сто очков «форы» наперед давать будете… А сейчас все слушай мой приказ! Входим в «зону»!.. Автоматы по-боевому, как у меня! Зарядить, поставить на предохранитель! Готово?
Свернув за угол, группа вышла на площадь…Вот он — горисполком! Вся торцевая стена его густо избита снарядами, «выклевана» крупнокалиберными пулеметами — это первое, что увидели парни. Цоколь основательно издолбан артиллерией, на стенах трещины. Фасад — что сито. Это сколько же «белый дом» принял на себя пуль и осколков? Не было видно ни одного окна во всем исполкоме, куда бы, казалось, не залетали снаряды. Многие окна — это просто дыры в стене. Оконные проемы заложены какими-то досками, щитами, мешками, непонятно откуда взявшимися матрацами, из одного окна выглядывал даже изодранный пулями кожаный диван… Но вот чему казаки откровенно удивились — площадь перед исполкомом была чистой, без «боевого» мусора и грязи!.. Всё уже убрано и подметено!!! Только из проулка у какого-то магазинчика выглядывала ещё не убранная почерневшая МТЛБ. Траки гусениц бронетехники, повывернув бордюры, повсюду оставили на площади замысловатые иероглифы, да везде следы от мин и гранат — будто огромная кошачья лапа поскребла по асфальту.
— Подождите пока меня вот здесь, — Бульбациев кивнул головой, направляясь к крыльцу горисполкома, — Я скоро…
…Сидевшие у крылечка «белого дома» бендерские казаки — их можно отличить по характерным «комбезам», сшитым на местной фабрике, — беззлобно, как с хорошим знакомым, подтрунивали над стариком в сером фартуке, убирающим мусор с отмостки исполкома. А он и не обижался. Улыбался и ответно, философствуя, с чудовищным акцентом шутил, чем приводил казаков к неописуемому веселью. Это «дядя Лёва», старый бендерский дворник. Как и раньше, вновь каждое утро он берет в руки метлу и метёт улицу. Вокруг подбитая техника, груды искореженного металла, иногда разрывы мин и пули свистят, а он метет. Он знает своё дело.«…Таки людям надо делать чисто», — серьёзно объясняет он «непонятливым» казакам…
Недалеко от исполкома стоит большая очередь людей за хлебом. Его раздавали бесплатно прямо с машин — примерно тысячной очереди. Туда же подвезли овощи — редис, помидоры, огурцы… Очередь выгнулась полукругом, ведя с кем-то, стоящим в центре, разговор. Заметно, что разговор серьёзный. «Когут», — услышали казаки от проходивших мимо женщин. Да это же председатель исполкома — мэр города Вячеслав Когут!.. По очереди было видно, что далеко не все желали покидать город, в основном оставались пожилые люди. Парни услышали, что разговор идет как раз об этом, многие считали, что жители не должны покидать город — очень много разрушений, и без людей городу трудно будет ожить вновь… Многих горожан очень тревожило происшествие на шелковом комбинате, где по хранилищу аммиака молдовской армией был нанесен артиллерийский удар. Тогда всерьёз запахло катастрофой. Если бы цистерны не выдержали, то город стал бы братской могилой для всех, кто в нём находился. Слава Богу, пронесло. Аварийные бригады спустили аммиак в Днестр, вызвав экологическую катастрофу…
Через площадь постоянно сновали то «броники», то грузовики под флагом ПМР с бойцами в кузове. Некоторые лишь изредка, видно по делу, притормаживали у крыльца исполкома. У стены на газоне из-под ели торчал ствол трофейной «Рапиры», тут же рядом в тенечке расположился расчет пушки, развесив на ствол для просушки свои «х/б»… Как грозные стражники, у самого крыльца исполкома встали БМП и танк. Танк Т-64. Коробки активной брони, на борту виден, нанесенный краской, прямоугольник цветов российского флага. Это, видимо, один из тех танков, «приватизированных» у 14-й армии, что рвали блокаду Бендер…
* * *
…Только через много дней, из рассказов участников и из прессы вилимским казакам стало известно, как штурмовали мост, как прорывались на выручку залитому кровью городу. Эти трагические часы в истории Приднестровья стали чуть ли ни легендой — временем небывалого героизма и самопожертвования.
Всю ночь 20 июня шел бой в районе моста через Днестр, захваченного молдовскими войсками. Как пробкой запечатав узкое горлышко бутылки, они закрепились у моста на правом берегу и, выставив стволы «Рапир», огнем отбрасывали назад отряды приднестровцев, рвущихся на помощь расстреливаемым в упор Бендерам. Стало понятно, что штурмовать мост без бронетехники — самоубийство.
В составе республиканской гвардии Приднестровья уже были сформированы две бронегруппы из числа танков Т- 64, захваченных у 14-й армии еще 20 мая, доведенными до отчаяния жителями Дубоссар. Но одни танки находились на боевых позициях под Дубоссарами, а другая группа находилась на полигоне учебного центра — танкисты только комплектовали экипажи, проходили подготовку, изучали технику. Большая трудность заключалась в том, что люди знали только Т-55 и Т-62, а с современными Т-64БВ — основными танками 14-й армии, созданными для взламывания обороны НАТО, насыщенными электроникой и автоматикой, потому намного более сложными, совсем не были знакомы. 20 июня в 2 часа ночи по радио прозвучал условный позывной «Белая акация» — срочный сбор танкистов.
* * *
«…Когда ситуация стала критической, мы попросили боевую технику в 14-й армии. Генерал-майору Неткачеву я объяснил, насколько важна его действенная позиция. Командующий заявил мне, что он не может это санкционировать. Кроме того, места её хранения были заминированы. Пришлось выехать в штаб 14-й армии, откуда я связался с командующим войсками СНГ маршалом авиации Шапошниковым. Просил, чтобы армия встала между конфликтующими сторонами. Он категорически отказался. Мне пришлось его спросить, чего он ждет? Сколько нужно трупов в Бендерах, чтобы армия что-то предприняла? Разговор был малорезультативным. Я сидел и не уходил. Неткачев юлил. В конце концов он заявил, что он не может участвовать в этом. У него есть приказ. И показал мне шифрограмму президента России Б.Ельцина. В ней говорилось: техники не давать, в конфликте не участвовать. Поэтому, сказал командующий, буду участвовать, если произойдет нападение на военные городки и войсковые части. И то, буду защищать только их, добавил он. Меня это возмутило. Снаряды рвутся на территории военных городков, есть убитые и раненые военнослужащие. Артиллерийский обстрел не прекращается. В городе каждый час гибнут мирные люди. Что ещё должно произойти, чтобы армия хотя бы припугнула убийц? Я и сказал, что Ельцин далеко и всех подробностей не знает. А он, русский офицер, поставлен здесь для того, чтобы защищать народ. На что мне командующий ответил: «Я военный и подчиняюсь приказу». Вскоре меня с командующим 14-й армией поставили в известность о том, что к заминированным местам хранения танков приднестровцы подогнали бульдозеры. Еще чуть-чуть и они своими гусеницами начнут разминирование. После этого генерал-майор Неткачев согласился дать три танка…»
И.Смирнов, президент ПМР. * * *
…С раннего утра приднестровские женщины, возглавляемые генералом Макашовым, пикетировали «Белые казармы», фактически блокировав КПП расквартированных там российских воинских частей. Выехавшие из ворот танки они тут же окружили, офицеры-танкисты, смеясь, подняли руки вверх… Не все смогли прибыть по сигналу «Белая акация», пришлось формировать сборные экипажи, поэтому и слаженность отсутствовала. Да и танки-то были учебно-боевые. И неисправные. «Удружил» Неткачев — нате вам, что нам не гоже… Даже пулеметов на них не было. Их подвезли потом вместе с лентами патронов, но оружие было в густом слое смазки, а ленты в коробках уложены неправильно. Ни на одном из танков радиостанции не работали. Коробки динамической защиты, так называемой активной брони, были в инертном исполнении. Были и неисправности, которые очень влияли на ведение боевой работы. На одном из танков была оторвана часть кронштейна фиксации пулемета, на другом — кронштейн крепления пулеметной ленты. Вместо четырех аккумуляторов на одном из танков были пригодны только два. На другом — не работала «воздушка», потребовалось почти полчаса, чтоб завести машину. В бою это всё — не мелочи. Приднестровские танкисты все же сели в танки и погнали их в Парканы, к мосту.
