Несколько ранее генерал Обухов с небольшой оперативной группой в районе Елгавы был отрезан противником. Кругом сыпались осколки снарядов, разрывались мины, неумолкаемо строчили пулеметы и автоматы, а он был совершенно хладнокровен. Офицеры, находившиеся при нем, настоятельно советовали укрыться. Но генерал категорически запротестовал и при этом заявил, что при таком шквале огня укрыться надежно невозможно. Он даже шутил и смеялся. Так продолжалось несколько часов, пока не подошли части корпуса.
Все атаки противника на Елгаву не достигли цели. Позже корпус Обухова много раз успешно участвовал в обороне и в наступлении. 19 сентября 1944 года в приказе Верховного Главнокомандующего говорилось:
«В боях при прорыве обороны противника отличились… танкисты генерала Обухова».
В приказе объявлялась уже девятая по счету благодарность Верховного Главнокомандующего воинам корпуса Обухова за их боевые подвиги в наступательных операциях.
Победой завершилась Великая Отечественная война. Корпус под командованием Обухова участвовал и в войне с милитаристской Японией, громил Квантунскую армию, освобождал Корею от японских захватчиков.
В начале 1947 года В. Т. Обухов возглавил пост помощника Главнокомандующего сухопутными войсками Советской Армии и одновременно начальника боевой подготовки танковых войск.
В 1952 году Виктор Тимофеевич окончил Академию генерального штаба Советской Армии. После этого работал заместителем командующего Прикарпатским военным округом. В 1958 году Обухов стал заместителем начальника танковых войск Советской Армии. Этот пост он занимал до выхода в отставку в октябре 1965 года.
За 48 лет службы в Советской Армии Виктор Тимофеевич Обухов прошел боевой путь от красногвардейца до генерал-полковника. Родина достойно отметила выдающиеся заслуги прославленного генерала, наградив его тремя орденами Ленина, Золотой Звездой Героя Советского Союза, пятью орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, Суворова 1-й степени и десятью медалями.
Будучи в отставке, генерал продолжает свою военно-политическую деятельность. Он читает лекции, выступает с докладами в военных академиях, выполняет поручения военкоматов, встречается с воинами-танкистами. По поручению партийных и комсомольских организаций часто выезжает в союзные республики, края и области для выступлений перед бывшими воинами, молодежью.
— Надо быть всегда в строю, — говорит В. Т. Обухов, — коммунисту так положено.
1969 г.
Герой Советского Союза
Семен Алексеевич Попов
Осень 1943 года… Солдаты 106-й Забайкальской дивизии, сметая на своем пути вражеские преграды, одними из первых вышли к Днепру.
Вместе со всеми на песчаной отмели стоял и молодой боец Семен Попов. Он с удивлением и какой-то робостью смотрел на беспредельную гладь украинской реки. «Вот он какой, Днепр! — думал Попов. — Неспроста величают его и широким, и могучим….» Семен невольно вспомнил Урал, родное село Нижний Гумбет в далеком Оренбуржье. Всплыли в сознании черные июньские дни сорок первого года. В каждом дворе провожали уходящих на войну. Вспомнился отец с дорожным мешком за плечами. Прощаясь с женой и детишками, он сурово повторял:
— Не ревите. Не покойников провожаете. На фронт иду. Расколошматим фашистов и вернусь. Не растравляйте душу…
Обнимая старшего сына, отец наставлял:
— Смотри, Сема, за главного остаешься. Помогай матери, сестренок береги.
Пришлось Семену уйти из девятого класса. Не хотелось бросать учебу, а что поделаешь? Война… Работал в колхозе учетчиком полеводческой бригады. Потом поставили помощником бригадира. Пособлял матери по хозяйству. Если выпадала свободная минута, занимался спортом, бегал на лыжах, закалял себя.
В начале 1943 года Семен Попов стал солдатом. И вот теперь, стоя на берегу Днепра, вспоминая прошлое, думал: «Как там дома?.. Трудно небось отцу управляться с семьей в девять душ? Работяг ведь раз… и обчелся, мелюзга все. Да и сам отец теперь не работник, инвалид. Ничего, папаня, рассчитаюсь с фрицами сполна за кровь твою, за муки людей наших…»
— Ты что, Семен, как завороженный стоишь? О чем кручина? — прервал его размышления закадычный дружок Петр Губин.
— Да так, о домашнем… И вот Днепром залюбовался. Широк больно. Как переплывать будем…
— Очень просто, — улыбнулся Губин. — Десну помнишь? Не маленькая река, а ведь перебрались. За свою землю ведь деремся, все нам под силу. И Днепр одолеем. Давай, пошли. Вон наша рота уже собирается…
Правый берег Днепра немцы цепко удерживали в своих руках. Они надеялись передохнуть за так называемым «восточным валом», надолго задержать наступление наших войск.
Не ожидая прибытия переправочных средств, забайкальцы начали готовиться к форсированию реки. Собирали лодки, каюки, баркасы, мастерили плоты.
Попытка форсировать Днепр с ходу закончилась неудачей. Противник обрушил на переправлявшихся ураганный артиллерийский и минометный огонь, чередуя его с мощными ударами авиации. Получилась заминка. А мешкать было нельзя. Обстановка требовала решительных действий, чтобы лишить противника возможности подтянуть резервы из глубины и усилить этот участок фронта. Что же делать?..
Для внезапного захвата плацдарма командование 236-го Нерчинского полка вызвало добровольцев. Первым отозвался комсомолец рядовой Семен Попов. Ему в ту пору шел девятнадцатый год. Он уже прошел длинный путь фронтовых испытаний, кровавых стычек с врагом… А главное — в его груди билось горячее сердце патриота.
В мутную октябрьскую ночь небольшая группа смельчаков во главе с Поповым на рыбацкой лодке, плавно оттолкнувшись от берега, поплыла к намеченной точке высадки. Над водой ползли рыхлые клочья тумана. Тянуло прохладой. Западный берег выглядел сумрачным, настороженным. Временами оттуда раздавалась нервная пулеметная дробь. Серое небо изредка прочерчивали сигнальные ракеты, на какой-то миг заливая прибрежные предметы бледным, неживым светом. В такие моменты в лодке все ложились, с напряжением ожидая вражеского обстрела.
Медленно приближалась темная лента береговой кручи. Ох, как длинен и мучителен показался бойцам путь через реку. Вот наконец и глинистая кромка берега. Солдаты, почувствовав под ногами твердую почву, с облегчением вздохнули. Пронесло, добрались. А что ждет впереди?
Прикрываясь крутым обрывом, двинулись к заросшей густым кустарником лощине. Идти вверх было тяжело, мешал колючий шиповник. Вскоре выбрались на яйцеобразную высотку. Залегли. Обливаясь потом, работали лопатами, окапывались. Попов, тяжело дыша, смахнув рукавом с лица соленые капли пота, посмотрел вперед. Перед ним, разрезая желтоватые склоны высот, тянулись ломаные линии гитлеровских траншей. Кое-где маячили доты, торчали штыри антенн. Паутиной висела между кольев колючая проволока. Враг был рядом. Надо было спешить. Попов приказал радисту передать донесение на левый берег, а сам достал из-за борта шинели кусок красного полотнища, врученный ему замполитом, привязал его к шесту и укрепил рядом с собой. Охваченный чувством бесстрашия и презрения к врагу, Семен бросал вызов ему. Повернувшись к товарищам, кивнув на флаг, произнес:
— Вот наш плацдарм! Под носом у фрицев. Держаться за него будем до последнего. Пусть немчура смотрит на флаг и злится. Нашим он небось с того берега тоже виден. Маяком для них будет!
Худощавое лицо Семена, белесые брови, вспотевший лоб сияли. По-юношески припухшие губы растянулись в широкую улыбку. В прищуренных серых глазах затаилось мальчишеское озорство.
Взглянув на друга, Петр Рубин, заражаясь его удалью, крикнул:
— Верно, Семен. Почин сделан. Теперь нас тут голой рукой не возьмешь, не выкуришь…
Взвившийся в холодное небо красным пламенем флаг вызвал у гитлеровцев лютую злость. Они опешили от такой дерзости советских бойцов. Из ближайших траншей выскочила стая разъяренных фашистов и ринулась на смельчаков, предвкушая легкую расправу с ними. Гитлеровцы что-то орали, беспорядочно стреляя на ходу из автоматов. Советские воины не дрогнули. Подпустив немцев поближе, Попов подал короткую команду:
— Огонь!..
Несколько фрицев упало. Остальные с бешеным воем продолжали рваться вперед. Чем ближе они подходили к высоте, тем сильнее становилось упорство советских воинов, суровее смыкались брови, крепче сжимали руки оружие. Завязалась неравная по силам схватка. Дрались отчаянно. Дело дошло до рукопашной. В ход были пущены приклады, ножи, гранаты… Маленькая бурая высотка огласилась криками, руганью, стонами раненых, выстрелами. Над ней взметывались огненные всплески разрывов гранат, тянуло гарью и пылью, расползались запахи крепкого пота и горящего тола. Забайкальцы как одержимые кидались на врага, тесня его назад. Сразив автоматной очередью троих, Семен заметил, как слева несколько гитлеровцев крадутся к флагу, чтобы сорвать его. Еще миг, и они достигли бы своего. Размахнувшись, Попов бросил в гитлеровцев связку гранат. Взметнулись веером комья земли. Уцелевшие фашисты разбежались.
