— На КП армии тебе было приказано явиться, а не сюда, — усмехнулся Духанов. — Ну, раз явился, слушай. После соединения фронт разворачивается на юг. Начинаем наступление на Синявинские высоты. Твои батальоны оказываются на правом фланге. Задача: доукомплектовать их за счет войск УРа, оставшихся на том берегу, и закрепляться. Понял? За-креп-ляться! Не исключено, что немцы снова попытаются контратаковать. Так что ни шагу назад! Но и вперед, пока не будет приказа, тоже ни шагу, а то я тебя знаю! Ясно?
— Так точно, товарищ командующий! — сказал Звягинцев.
По тону, которым Звягинцев произнес это «так точно», Духанов, по-видимому, понял его состояние.
— Воюешь ты хорошо, — добавил он. — За успешное выполнение задачи — благодарю. Отличившихся представить к награде. Коменданта шестнадцатого УРа отдел кадров сейчас подбирает. Рад сообщить, что Малинников ранен легко и скоро приступит к командованию. Вопрос о дальнейшем использовании тебя лично будет решен позже. Ну, теперь уже все ясно?
— А ты, генерал, мне его отдай! — раздался чей-то знакомый Звягинцеву голос.
Он повернул голову и увидел Федюнинского.
— Сбежал от меня, Звягинцев? — добродушно-иронически произнес Федюнинский. — Вторую звездочку получил, и больше тебе Федюнинский не нужен?!
— Товарищ генерал! — воскликнул Звягинцев. — Да я готов, я хоть сейчас…
— Прошу прощения, товарищ заместитель командующего Волховским фронтом, — почтительно, но вместе с тем твердо проговорил Духанов, — подполковник служит в штабе войск Ленинградского фронта.
— Ладно, ладно, командарм! — усмехнулся Федюнинский. — Как соединяться, так друзья-товарищи, а как насчет кадров — местничество проявляешь, как удельный князь…
— Вы свободны, — подчеркнуто официально сказал Духанов Звягинцеву, — можете идти… — И вдруг добавил: — Погоди, подполковник, у тебя же кровь из-под бинта течет! — Обернулся и спросил: — Медики поблизости есть?
Один из стоявших сзади командиров сразу же доложил, но не Духанову, а Федюнинскому, — видимо, он был из войск волховчан:
— Тут рядом наш ПМП имеется. Разрешите?
Федюнинский лукаво посмотрел на Духанова:
— Не возражаешь? Или боишься, что украдем твоего подполковника? — И приказал сообщившему о ПМП майору: — Действуй!
— Пошли, товарищ подполковник, — сказал майор Звягинцеву, — тут рядом… Или сделаем иначе… Сержант! — крикнул он стоявшему у машины шоферу. — Быстро в ПМП, скажи, чтобы Веру сюда послали. Ну, фельдшерицу Веру, понял? Мы идем навстречу.
Но Звягинцев стоял как оглушенный. «Вера, Вера, Вера, — стучало в его мозгу, — она здесь, здесь!..» Значит, все свершилось, все, о чем он только мог мечтать, — и блокада прорвана, и с Верой он сейчас встретится!.. Совпадение… счастье!..
Он не замечал, не чувствовал, что майор тянет его за рукав полушубка, потом пошел, механически передвигая ноги.
— Вам что, товарищ подполковник, нехорошо? — встревоженно спросил майор.
— Нет, — не слыша собственного голоса, ответил Звягинцев, — мне хорошо… в порядке!.. Пошли!
Через несколько минут Звягинцев увидел, что навстречу им из рощи бежит девушка в полушубке, с санитарной сумкой в руках.
Полная, широколицая, невысокая, она, казалось, не бежала, а катилась по снегу, точно мячик.
— Вера! — крикнул ей майор. — Быстро перевязку подполковнику!
Девушка подбежала к ним… Но Звягинцев уже знал, понял, что это не Вера, не его Вера…
— Да наклоните же голову, товарищ подполковник! — говорила медсестра. — Я же так не дотянусь!
Звягинцев не чувствовал боли, когда она снимала повязку, промывала рану спиртом и мазала ее йодом, он вообще ничего не чувствовал.
— Все! — сказала девушка, осторожно надевая ушанку на перебинтованную голову Звягинцева. — Ничего страшного. Кусок кожи со лба осколком содрало. До свадьбы заживет.
— Что?..
— До свадьбы, говорю, заживет, поговорка такая.
— До свадьбы… — повторил Звягинцев. Потом сказал: — Спасибо… Вера.
— Я могу идти, товарищ подполковник? — спросила девушка, застегивая свою сумку, и, получив разрешение, побежала обратно к роще.
Звягинцев попрощался и с майором. Надо было срочно возвращаться на КП 16-го УРа.
Но не прошел он и десятка метров, как у него за спиной раздался чей-то голос:
— А меня не признаете, товарищ майор?
Звягинцев обернулся и увидел шофера, бегавшего за фельдшерицей.
— Молчанов же я, товарищ майор, — сказал шофер. — Неужели забыли?
И только сейчас Звягинцев понял, что перед ним тот самый Молчанов, который когда-то вез его на КП дивизии Замировского, а потом в Ленинград через Ладогу…
Звягинцев широко раскинул руки, шагнул навстречу Молчанову, и они обнялись.
— Здравствуй, друг, здравствуй! — взволнованно восклицал Звягинцев. — Где теперь служишь?
— Где за этот год служил, и не упомнишь, — ответил Молчанов. — И в строю был, и шоферил. А теперь поднимай выше — самого Федюнинского привез! Вон, на броневичке!
— Ну пойдем, пойдем, поговорим, — сказал Звягинцев, — ведь столько не виделись…
— Да больше года, считай, товарищ майор! И надо ведь, в какой момент встретились и в каком месте! В историческом, можно сказать! Хотя теперь исторических-то мест два! В Пятом поселке тоже наши соединились. А вы, товарищ майор…
И тут Молчанов осекся, видимо только сейчас разглядев под расстегнутым полушубком Звягинцева петлицы. Подчеркнуто вытянувшись, он проговорил:
— Виноват… товарищ подполковник!
— Да перестань ты со своими чинами, — махнул рукой Звягинцев. — А ты, значит, на Волховском?
— На Волховском. Но ленинградцем быть не перестал. Медаль «За оборону Ленинграда» и волховчанам причитается. Я уж и место приготовил. Вот здесь. — И он, распахнув полушубок, шутливо ткнул себя в грудь.
И Звягинцев увидел, что одна медаль — «За отвагу» — у Молчанова уже есть.
— Значит, получил?! — радостно воскликнул он.
— Эту-то? Получил. А теперь еще и ленинградская будет.
На дороге появились машины: три броневика и два «виллиса» с автоматчиками.
— Начальство едет! — понижая голос, произнес Молчанов. — Мы-то с Федюнинским раньше выехали…
— Кто, какое начальство?
— Я слыхал, как Федюнинский говорил, что Жуков и Мерецков должны прибыть. Ну и ваши, надо думать, приедут. Такое ведь событие!
Проехав мимо Звягинцева и Молчанова, передний броневик замедлил ход, снизили скорость и остальные машины. Один из броневиков остановился в нескольких шагах от Звягинцева, дверца с лязгом открылась, и прямо в глубокий сугроб спрыгнул какой-то военный.
Звягинцев тут же узнал его — это был Васнецов.
— Звягинцев?! — воскликнул Васнецов. — Значит, тоже участвовали в прорыве?
— Только косвенно, товарищ дивизионный комиссар, — вытягиваясь, проговорил Звягинцев. — Служу в отделе УР штаба фронта.
— А как оказались здесь?
— Явился к генералу Духанову за дальнейшими указаниями.
— Ну… и получили?
— Так точно.
— Что ж, Звягинцев, поздравляю тебя, — взволнованно произнес Васнецов. — Поздравляю с великой нашей победой. Как ленинградец — ленинградца. Как коммунист — коммуниста! — И он крепко пожал Звягинцеву руку. — А теперь прости, должен идти, — сказал он и направился к вышедшим из других броневиков командирам. Но вдруг остановился и, обернувшись, спросил: — Слушай… а как та девушка… ну, твоя? Нашел ее?
— Знаю, что жива, что медсестрой на Волховском, но свидеться не пришлось… — внезапно дрогнувшим голосом произнес Звягинцев. — Почему-то надеялся, здесь встречу… но ошибся. Не повезло…
Несколько мгновений Васнецов молчал. Потом так же тихо, как и Звягинцев, сказал:
— Разве война кончилась, Звягинцев? Разве миллионы наших людей еще не страдают? В этой войне горе народное в тугой узел завязано — и общее и личное… И только одно этот узел разрубить может: победа. Тогда и счастливы будем.
Повернулся и быстро зашагал вперед.
К Звягинцеву подбежал отошедший было в сторону Молчанов.
— Разгон какой-нибудь дал? — спросил он.
— Нет, Молчанов, разгона не было.
— Ну, значит, повезло. А то как начальству на глаза попадешься, обязательно какой-нибудь непорядок по службе найдет. Это уж факт. Обращаю, мол, ваше внимание, ну и так далее.
