— Прошу извинить, у меня сейчас важный фриц из штаба Кицингера. Кажется, клюет. Я его быстренько вытурю, и тогда обо всем поговорим. А пока посмотрите альбом…
Внезапно открылась дверь, и за спиной Лисовской появился Николай Иванович.
— Кто это к вам, фрау Лисовская, так поздно? Не партизан ли, случайно? — сурово спросил он хозяйку.
Она довольно энергично ответила:
— Ну что вы, герр обер-лейтенант!! Это — мой кузен. Приехал в гости из Костополя.
Кузнецов холодно, почти злобно взглянул на меня. Его лицо в этот момент показалось мне ледяным, никаких признаков человечности в нем не осталось.
— Документы! — резко бросил он.
Дрожащими пальцами я вытащил из кармана свой аусвайс и мельдкарту и подал их Кузнецову.
Тот долго рассматривал бумаги, переводя взгляд с них то на меня, то на Лисовскую. Потом спрятал документы в свой карман и недовольно процедил:
— Завтра зайдите в гестапо. Увидим, какой вы кузен фрау Лели.
Николай Иванович настолько блестяще исполнил свою роль, что у Лисовской, которая очень хорошо знала повадки гитлеровских офицеров, не возникло ни малейшего сомнения относительно Пауля Зиберта.
А я еле сдерживал смех.
Лидия Ивановна не ожидала такого. Она растерялась, покраснела и стала уговаривать обер-лейтенанта возвратить мне документы. Она говорила, что очень хорошо меня знает, что вполне может за меня поручиться, что я симпатизирую немцам и ненавижу большевиков… А Пауль Зиберт был неумолим и долго читал Лисовской нравоучение.
Наконец, когда Лидия Ивановна накрыла стол и угостила обер-лейтенанта, он подобрел и велел позвать к столу меня. Он налил всем коньяку, поднялся и провозгласил тост за фюрера. Потом мы выпили за «великую Германию», «за новый порядок», «за очаровательную хозяйку». Обер-лейтенант уже не смотрел на меня злыми глазами, он даже дружелюбно похлопал меня по плечу, отдал документы и вежливо попросил оставить его с фрау Лелей наедине.
Я вышел в соседнюю комнату. Закрывая за мной дверь, Лидия Ивановна успела сказать:
— Я мигом его выпровожу. Подождите.
И действительно, через несколько минут обер-лейтенант Пауль Зиберт откланялся хозяйке и ушел.
— Слава богу, все обошлось! — облегченно вздохнула Лидия Ивановна, как только за Кузнецовым закрылась дверь. — Я так переволновалась за вас! А как мужественно вы держались! Просто восхищена вашим хладнокровием. Если бы он не отдал документы, вы бы его ухлопали, да?
— Видно было бы, — ответил я. — Во всяком случае, в гестапо я с ним не пошел бы.
— А документы эти настоящие?
— Нет, поддельные. Но немцы еще не придирались.
Я поинтересовался, какого мнения Лисовская о своем новом знакомом Пауле Зиберте и что ей о нем известно.
— О, о нем очень много мне рассказывали! Некоторые офицеры от него в восторге. Меня же он интересует потому, что работает в штабе Кицингера и из него можно кое-что выудить. Одно меня лишь беспокоит, — продолжала она, — то, что этот Пауль водится с гестаповцами. Кстати, они меня с ним и познакомили. А сегодняшний случай с проверкой документов тоже очень подозрительный. Надо быть с ним осторожней. Мне, конечно, он ничего не сделает, а вам я советовала бы остерегаться.
На следующий день я передал этот разговор Кузнецову.
— А все-таки она очень подозрительная особа, — сказал он. — Гестаповцы — ее лучшие друзья, каждый раз она заводит новые знакомства с немецкими офицерами и одновременно предлагает свои услуги партизанам. Мне кажется, что это утонченная двойная игра. Но у нас теперь есть возможность проверить ее гражданскую совесть: с одной стороны — фашист, с другой — партизан. Будем действовать сообща!
Николай Иванович стал чаще бывать у Лисовской, подолгу разговаривал с ней, разглашая ей «секреты» штаба Кицингера, «военные тайны» и рассказывая разные небылицы о себе и о своих «друзьях-офицерах». А Лидия Ивановна все, до малейших деталей, запоминала и потом пересказывала мне. Просто диву даешься, как она могла запоминать столько цифр, названий, подробностей! Доходило даже до того, что Лисовская выкрадывала у Кузнецова фальшивые документы, записи, некоторые вещи. Конечно, через меня они снова попадали к нему.
Должен признаться, я даже воспользовался этой старательностью и безупречным исполнением Лидией Ивановной моих поручений, так сказать, в корыстных целях.
Мы, обыкновенные разведчики, хотя и имели деньги в достаточном количестве, не все могли купить. В магазинах с надписями «только для немцев», в которых было все, что угодно, товары продавались за рейхсмарки (а не за оккупационные), и не немцам вход туда был запрещен. Командование не позволяло нам иметь рейхсмарки и пользоваться ими, чтобы не навлечь на себя лишних подозрений. Но мы не против были иногда купить бутылку рома или шампанского, пачку хороших сигарет, зажигалку, флакончик французских духов и другие дефицитные товары.
Кузнецов пользовался услугами магазинов «только для немцев», ему одному из нашей группы выдавались рейхсмарки, причем в неограниченном количестве.
Михаил Шевчук и я, как «коммерсанты», не раз предлагали Кузнецову иметь с нами «дело», но Николай Иванович не поддавался. Сам же он всегда носил в портфеле и пару бутылок коньяка, и красивые женские чулки, и коробку шоколадных конфет, и несколько пачек прекрасных сигарет. Все эти вещи ему были нужны как необходимые компоненты при завязывании новых знакомств.
С некоторого времени из пухлого портфеля обер-лейтенанта Зиберта стали исчезать дефицитные вещи. Лидии Ивановне Кузнецов ничего не говорил (делал вид, что не замечает), когда встречался с нами, ругался.
Ребята смеялись, когда на квартире Марии Левицкой я вдруг вынул перед обедом бутылку рома.
— Где взял? — сердито спросил Николай Иванович.
— Мне подарила Лисовская, — наивно ответил я. — Она просила угостить всех наших ребят.
— А где она взяла?
— Откуда я знаю? Говорила, что забрала у одного штабного офицерика, который влюбился в нее по уши и каждый вечер носит дорогие подарки. Она еще дала мне вот эту пару чулок, — я вытянул из кармана черные шелковые чулки. — Возьмите, Мария Титовна, — обратился я к Левицкой.
Не все понимали, о чем идет речь. Левицкая была рада подарку, ребята завидовали, что у меня есть такая хорошая знакомая, как Лидия Ивановна, а Кузнецов молчал. Собственно, что ему оставалось делать? Однажды Лисовская даже выманила у него портфель со всем содержимым.
— У меня сегодня для вас сюрприз, — сообщила она мне.
— Какой?
Она выбежала в другую комнату и через минуту уже стояла передо мной со знакомым портфелем в руках.
— У вас есть невеста?
— Есть, а что?
— А где она: в Ровно, в отряде или в Москве?
— В отряде.
— Возьмите. Сделайте ей подарок. — Лисовская раскрыла портфель, и я увидел в нем шерстяную кофту, носки, красивую косынку и много других вещей.
Мне стало смешно.
— Моей невесте пока что ни такой одежды, ни духов, ни пудры не нужно. У нас в отряде вообще запрещено делать ценные подарки.
— Все равно: возьмите и скажите командиру, что это от меня.
— А у кого вы взяли этот портфель?
— У Пауля Зиберта.
— Выкрали?
— Нет, он сам отдал. Проиграл его мне. Он куда-то-спешил, а я его задерживала. Он говорил, что хочет пойти к своему знакомому майору Гетелю. А в этот вечер Гетель сам обещал зайти ко мне. Я сказала об этом Зиберту. А он не поверил и назвал меня хвастуньей. «Давайте пари!» — предложила я Паулю. Он согласился. «На что?» — спрашиваю. А он: «Мне все равно». Я взглянула на портфель и сказала: «На американку!» — «Хорошо!» — ответил Зиберт. Не прошло и получаса, как появился Гетель. Мой обер-лейтенант словно язык проглотил, когда его увидел. А с портфелем вынужден был все-таки расстаться.
Портфель пришлось вернуть Кузнецову, но больше он не мог с ним ходить и купил себе другой. После этого случая он стал более осторожным в отношениях с Лисовской. Теперь уже он не говорил, что Лидия Ивановна работает «на два фронта», хотя встреча с Гетелем и была для него неожиданной. Майор Гетель начал подозревать Пауля Зиберта в шпионаже в пользу английской разведки. Кузнецов узнал об этом. И как раз после этого они встретились на квартире Лисовской.
Окончательный ответ на вопрос, кто такая Лидия Ивановна, мы получили позже.
После разговора Кузнецова с Кохом перед нашей разведкой возникли новые проблемы. Нужно было уточнить сроки Курской операции, выяснить, какое количество военных группировок будет принимать в ней участие, какими новинками оружия и технических средств будет оснащена гитлеровская армия.
Конечно, мы не надеялись добыть детальный план будущего наступления, так как были убеждены, что ни в рейхскомиссариате, ни в главном штабе войск тыла, ни в других ровенских оккупационных учреждениях такого плана не могло быть. И все же источники информации существовали. Оказалось, что не только гаулейтеру известны замыслы ставки фюрера. Среди знакомых Пауля Зиберта были офицеры, которые тоже кое-что знали, и теперь, после того как Зиберт побывал у Коха, они заводили разговор об аудиенции и касались «важных событий», которые сыграют решающую роль в ходе войны.
