Онезорг рывком сел на деревянной раскладушке. Десятки раз видел он этот сон и десятки раз просыпался в холодном поту.
Демин, которому постелили на диване в этой же комнате, тоже не спал: сидел, зажав ладони между коленями, покачивался взад-вперед и поскрипывал зубами от боли. Но когда он увидел, что немец проснулся, то выпрямился и закинул ногу на ногу. Признаваться немцу в том, что у него нестерпимо болит спина, Демин считал для себя постыдным.
Некоторое время оба сапера, немецкий и русский, смотрели друг на друга, как два сыча, и молчали. Потом капитан взял со стола пачку «Дели» и пошел наружу — будто покурить.
На цыпочках он прошел через смежную комнату, где спала Неля, и оказался на крыльце.
Только здесь он позволил себе согнуться, скрючиться, чтобы как-то утишить боль. Но тут за его спиной скрипнула дверь, и Демин поспешно распрямился.
— Виктор Степанович, вы почему не спите? — спросила Неля. В плащике, накинутом вместо халата, которого у нее не было, она подошла к перилам и стала рядом с Деминым.
— Да вот, покурить захотелось, — Демин сунул в зубы незажженную папиросу. — Люблю ночью выкурить папиросу-другую, поразмышлять о жизни.
— Зачем вы меня обманываете? Я год при госпитале работала. У вас поврежден-позвоночник. И, наверно, боль ужасная.
— С чего вы это взяли?
— Ну, я же вижу, как вы садитесь, как встаете. Сейчас я вам пирамидон принесу.
— Не надо. Пирамидон мне, как слону дробинка.
— Может, помассировать спину?
— Нет, нет. Что вы, не надо, — испугался Демин.
Они стояли, глядя на дымный предрассветный горизонт, слушая давно не слышанные и приятные деревенские звуки, которыми был полон этот маленький городок. Мычали коровы, перелаивались собаки, где-то рядом пробовал голос петух.
— Хорошая у нас компания. Немец не спит, его кошмары мучают. Даже орет во сне. У меня действительно позвонки смещены, лежать больно. А вы-то чего не спите?
— Я… Я очень боюсь, — смущенно призналась Неля. Демин сразу насторожился:
— Кого, фрица этого?
— Да нет же! Я за вас боюсь. И за него тоже. Все время представляю себе: вот вы открываете какую-то дверь, а там в темноте спряталась смерть. Только и ждет, чтобы вы ее выпустили наружу. И такая страшная смерть — взрыв, и ничего от человека не осталось, совсем ничего. Будто он и не жил, будто его и на свете не было.
— Богатое у вас воображение, — удивился Демин. — А по сути, работа как работа. Если могли заминировать, значит, можно и разминировать. Я этим всю войну занимался. Саперы — это ведь разные специальности: есть строители, есть понтонеры, а я минер. И Онезорг тоже минер. Конечно, если он набрехал, что помнит все без документации, тогда труднее,
— А вы обязательно должны оба?
— А как иначе? Я от него ни на шаг.
Неля помолчала, потом у нее против воли вырвалось:
— Ну хоть завтра не ходите! У меня предчувствие.
Демин строго посмотрел на нее:
— Вот это не надо было. Зачем под руку говорить?
Городская ТЭЦ и прилегающие к ней дома были оцеплены солдатами, а кое-где и веревками с красными флажками — предупреждение о возможности взрыва. Многочисленные зрители — в основном это были семьи, временно эвакуированные из домов в опасной зоне, — расположились за линией оцепления. Некоторые сидели на узлах с пожитками. Все они, и солдаты тоже, в почтительном и испуганном молчании провожали глазами двух саперов, направлявшихся на объект. Две маленькие фигурки подошли к зданию ТЭЦ и скрылись за железными воротами…
Молоденький лейтенант с красной повязкой на рукаве объяснял Неле:
— Вы, гражданочка, вполне взрослый человек и должны понимать: никого, значит — никого!
— А мне можно! — настаивала Неля. — Я переводчица при капитане Демине!
Она сунула лейтенанту свое удостоверение и, пока он читал, говорила сердито:
— Я обязана там быть. Просто опоздала немножко… Если без меня что-нибудь случится, знаете, кто будет отвечать? Вы!
Лейтенант подумал секунду, потом поднял веревку, пропуская Нелю. И она побежала туда, где чернели трубы ТЭЦ…
Подвал освещала одна пыльная лампочка, заключенная в проволочную арматуру. Демин и Онезорг стояли около ржавой, заросшей паутиной решетки вентиляционного короба.
— Надо вертеть назад это, это и это, — говорил немец, показывая на болты по углам решетки.
— Отвинтим. — Демин достал из сумки с инструментом разводной ключ. — А там что?
— А там тротиль. Три ящика. Так, так, так. — Он показал руками, что ящики стоят один на другом.
— Взрыватель химический?
— Да, да… Дер хемиш цундер… И еще два такие, чтобы нельзя достать. На боку и на низу.
— Элементы неизвлекаемости, — кивнул Демин. — Дополнительные взрыватели, донный и боковой… Понятно.
Послышались быстрые шаги. Оба сапера в удивлении обернулись. Это была Неля.
— Что такое? Что случилось? — Демин шагнул навстречу переводчице.
— Я не могу там. Я должна быть с вами.
— Зачем?
— Ну как зачем? Вдруг Рудольф что-нибудь скажет, а вы не так поймете.
— Я пойму! Сапер сапера всегда поймет! Мне вас труднее понять, когда вы про барокко-рококо рассказываете. Идите и никогда не нарушайте дисциплину.
— Но почему вы не хотите… — начала Неля.
Но капитан не дал ей договорить:
— Да я вас отчислю! Отправлю с такой характеристикой, что сто лет не отмоетесь! Марш отсюда! Вам понятно?
— Нет.
— Тогда пошла к чертовой матери! Теперь понятно?
Неля повернулась и ушла, негодующе стуча каблучками по ступенькам. Демин посмотрел на часы и хмуро улыбнулся Онезоргу:
— Придется подождать десять минут. Вот дура-баба!
…Неля стояла за линией оцепления и ждала. Солнце уже поднялось высоко над трубами ТЭЦ, тени стали длиннее, а зрителей стало меньше.
Наконец из железных ворот вышли две фигурки. Остановились, закурили каждый свое и неторопливо пошли дальше. Неля вгляделась в их лица, но не обнаружила ни радости победы, ни гордого сознания выполненного долга, ни облегчения от того, что миновала опасность. Просто возвращались с работы два человека.
Демин и Неля сидели на веранде. Капитан с удовольствием делился своими познаниями:
— Обычная мина отчего взрывается? Задел ногой, дернул за проволочку — и привет. Значит, при разминировании надо осторожненько разрезать проволочку. Казань бы… Но бывает, что проволочку отрежешь и мина тут же взрывается. Там взрыватель на пружине, и проволочка ее сдерживала. Такой взрыватель называется «цугцундер». Видишь, я и по-немецки могу.
На «ты» Демин перешел с Нелей при неприятных обстоятельствах, но и теперь, в благодушном настроении, продолжал говорить Неле «ты».
— Поэтому при разминировании прежде всего мы вставляем предохранительную чеку и вынимаем взрыватель. Теперь так. Мины замедленного действия могут быть с часовым механизмом — то, что в старину называлось «адская машина». А могут быть с химическим взрывателем.
— То есть как? — испугалась Неля. — При взрыве вылетают ядовитые газы?
— Совсем не то! Там взведенный ударник удерживается стальной проволокой. А проволока эта проходит через баллончик с кислотой. Когда кислота разъест проволоку, ударник освободится и взрыватель сработает. И вот этот капитан Шнайдер, у которого служил наш фриц…
— Он не фриц, а Рудольф, — поправила Неля.
— Да знаю я, знаю. Этот Шнайдер ставил химические взрыватели своей конструкции. Проволока потолще, кислота послабее, расчет такой, чтобы рвануло через несколько месяцев.
— Но если знать, так не очень сложно обезвредить?
— Ну как сказать. Такие мины ставят, как правило, на неизвлекаемость: кроме основного, есть дополнительные, хорошо замаскированные взрыватели. Тебе кажется, ты все сделал, а станешь поднимать ящик или даже чуть стронешь — и взрыв. Но Онезорг знает, где что. — Демин потянул носом. — Кушать охота до смерти!
— Спасибо. Я начинаю немножко понимать. — Неля помолчала, а потом задала совсем не наивный вопрос. — Но вот минер вынимает такой химический взрыватель. А проволока в нем уже почти разъедена кислотой. И от сотрясения взрыватель срабатывает. Бывает такое?
— Бывает, что и медведь летает, только невысоко, — улыбнулся Демин.
Вошла хозяйка и пригласила:
— Обедать, пожалуйста. Все на столе.
…Обед хозяйка приготовила замечательный. Из деминского пшенного концентрата сварила суп, нажарила своей картошки и еще принесла с огорода зеленый лучок и редиску. Она сделала только одну ошибку: накрыла на троих. И Онезорг уже сидел за столом. Неля тоже села, с улыбкой обернулась к Демину. Но капитан стоял посреди комнаты с обиженным и злым лицом и садиться не собирался. Раньше бы он просто погнал фрица от стола, а после их сегодняшней работы так поступить было нельзя.
