Потому что уже знаешь, что тебя ждёт. В общих чертах. Поэтому и ловишь кайф от каждой минуты.
Многие наивные умы, которых мы называем «перворазники», когда попадали сюда, думали, что это лучшее, что с ними было в их обычной, среднестатистической, зачастую просто серой, жизни. Ещё бы! Средиземное море, цитрусы, отличная погода. Но радость пропадает с их лиц после первых разведок боем.
Командировка на войну — это не туристическая путевка в санаторий. Иногда приходится бежать вперед, уворачиваться от летящего в тебя смертоносного дерьма, искать камни, за которыми можно укрыться. В обратную сторону ломятся союзники, предавшие тебя, покинувшие позиции. Вот тогда быстро осознаешь, что курорт закончился, и из плюсов осталась только комфортная погода. Стало не до цитрусов с купаниями.
Многим хотелось бы охранять нефтяные вышки и получать бонусы без всякого риска. Сидеть, как в охране какого-нибудь московского мажора и залипать в Инстаграме, рассматривая зады молодых девок. Красота! Да вот только перед этим ебучие вышки придётся ещё и отбивать. И не только их! Все придется отбивать.
ШТУРМ В ПЕСКАХ И ОДИН МАЛЕНЬКИЙ ХРАБРЫЙ ХАБИБИ
Мы едем на задачу. С базы нас забрали обычные рейсовые автобусы. Такие же, как в России. Технику предоставила принимающая сторона. Приехали в маленький населенный пункт. К нам навстречу выбежали дети, а за ними и взрослые. Все нас тепло приветствовали. Пожилой араб, одетый в традиционную кандуру — длинный белый наряд, вынес поднос с конфетами. Неприязни мы не почувствовали, наоборот, было видно, что люди рады нашему приезду. Из каждого дома выносили ледяную воду.
Автобусы оставили на площади поселка, сами расселись в тени. Я еще подумал тогда, что нам крупно повезло. Ведь располагай боевики таким же количеством артиллерийских орудий, как и мы, то прямо сейчас какой-нибудь неблагосклонно настроенный к нам араб непременно бы передал координаты расположения куда следует. Накрыли бы минами и снарядами всех мастей. А так, сидим мы в тени, спокойно беседуем друг с другом, но понимаем, что скоро придётся атаковать противника. Мы тут не просто так. Не на отдых прибыли. Старших групп пригласили на контрольный пункт и ознакомили с местностью.
Мы расположились на возвышенности. В низине, в пятистах метрах от нас, прямо в горной подкове, лежал населенный пункт. Бойцов разбили на четыре группы, поставили задачу: две группы идут внутрь деревни, а еще две совершают её обхват по хребту с обеих сторон. Итого, в наступлении будут участвовать сорок человек, по десять в каждой группе. Нам сообщили, что в населенном пункте находится противник, а вокруг пусто. Прикрывать группы будет спецназ. До деревни далековато, но у группы спецназа на вооружении имелись 82-мм минометы, пулемет «Корд» калибра 12,7 мм, установленный по сирийской моде на бронеавтомобиле «Тигр» [146], один БТР, а также старый добрый СПГ-9 [147], всем известный советский безоткатный «сапог». Плюс, спецназ держал контакт с ближайшей артбатареей. С собой мы привезли ещё три миномёта.
Пришли местные генералы. Прически у них были одинаковые, уложенные с помощью геля. Ну, такие, типа индийские актёры. Разговаривали через переводчика. Объясняли, как, по мнению нашей стороны, должна проходить операция.
Моей группе досталась самая дальняя точка. Нам надо было обхватить посёлок километра на два в тылу. Задача — перекрыть дорогу на выезде, так как была вероятность, что если мы атакуем, то спровоцируем подход резервов противника.
Боевики очень мобильны и преодолевают большие расстояния на мопедах и пикапах. Звучит забавно, но работает эффективно!
Населённый пункт, откуда боевикам могло придти подкрепление, находился в трёх километрах от села, которое предстояло атаковать. Я доложил командиру что мы не успеем пешком быстро преодолеть такое расстояние, тем более что у нас на руках было два гранатомета АГС-17 [148]и упоминавшийся уже «Корд». СПГ мы решили не брать.
Присутствующие принялись активно обсуждать как же доставить нас к месту атаки. Громогласная дискуссия напоминала диалоги покупателей и продавцов на восточном рынке. Сошлись на том, что для быстрой заброски нам нужна БМП. Прибегал и убегал куда-то сирийский лейтенант, кому-то звонили по телефону. Присутствующий генерал, с большими звёздами на погонах, топорщил усы.
Через десять минут приплелся перепуганный мехвод. У него был такой взгляд, как будто его собираются расстрелять на месте. Генерал размахивал руками и что-то ему громко говорил. Хабиби стоял грустный.
С генералом, вроде бы, условились на том, что экипаж БМП закинет нас на точку на полпути от цели и вернется обратно. Однако, водитель БМП по-прежнему выкатывал свои воловьи глаза и повторял одно и то же слово: «Корнет, Корнет».
Через переводчика я объяснил водителю, что нам нужна его помощь. Что, возможно, у нас будут убитые и раненые и нам их нужно будет быстро эвакуировать. Как только переводчик перевел ему мои слова, водитель БМП снова запричитал, как бабулька: «Корнет, Корнет»… Я стоял и тупо смотрел на этого узкоплечего трясущегося солдатика с рыхлым, выступающим животом, а в голове крутились слова песни: «Корнет Оболенский, налейте вина»… Вот как заморочил своей истерикой! Пытаясь сохранять спокойствие и не перейти на крик, спрашиваю у переводчика, что конкретно водила имеет в виду.
Переводчик подтвердил, что водила не желает ехать и, тем более, оставаться там, потому что его сожгут из противотанковой установки «Корнет».
Я уже не выдержал и сказал переводчику:
— Да похуй мне на этот корнет, у меня задача: после команды на штурм, я должен занять высоту и отрезать противника от дороги. Переведи этому долбоебу!
Наконец, после всех этих препирательств на солнцепеке, водитель, со слов переводчика, вроде бы согласился. Я показал пальцем на небольшую низину, между сиськами. Так мы называли возвышенности на войне.
— Переведи ему, пожалуйста, только слово в слово! Мы проедем на первую горку, затем он подбросит нас ко второй, дальше мы закрепимся на ней, поставим корд и АТС, а на третью пойдем уже пешком и налегке. А «БЭху» поставим в низине, чтоб перепуганная «корова» не боялась «Корнета».
Договорились!
До часа «X» ещё оставалось время и я подошел к руководителю операцией, чтобы задать уточняющие вопросы. Со мной был мой напарник — командир второй наступающей группы, позывной Инструктор. Спросили, велась ли разведка и какова примерная численность противника. Руководитель ответил, что данных нет и количество «злодеев» нам предстоит выяснить. Впрочем, разведка велась, спецназ наблюдал в течение трех дней с беспилотников. Со слов разведчиков, позиции противника оставались пустыми. Инструктор так же задал пару уточняющих вопросов относительно его сектора. Разъяснив ему обстановку, командир обратился ко мне. Его
