у них сегодня одна задача – идти вперед, пока весь город не будет освобожден от врага. И лейтенант так и понял эти слова своего командира.
– Мы готовы хоть до моря двигаться, – ответил он.
– Дойдем и до моря, только дай срок, – сказал Шубин. – Но погоди, мне еще майору надо сигнал дать.
Он вышел из здания депо, достал ракетницу и выстрелил в небо зеленой ракетой. Он знал, что после этого сигнала полк придет в движение, и скоро весь район, примыкающий к депо, будет занят нашими частями.
Теперь надо было выяснить, где находятся немцы, и насколько прочна их оборона. Надо было провести разведку. И Шубин выслал вперед взвод сержанта Рябова. Ему все больше нравились солдаты этого взвода, нравился и сам сержант – молчаливый, храбрый боец. Впрочем, подумав, Шубин решил сам идти со взводом – ведь он лучше всех знал улицы, прилегающие к депо.
Они перебежали открытое пространство перед зданием депо и двинулись вдоль железнодорожных путей. Но не прошли и ста метров, как справа, из-за забора, а также со стороны двух складов, по ним открыли автоматный огонь. Советские бойцы попытались продвинуться вперед, но огонь врага усилился, и они были вынуждены залечь.
– Так, новая линия немецкой обороны ясна, – заключил Шубин. – Хотя надо бы проверить вон те бараки справа от железки. Сержант, пошли троих своих людей, пусть проверят эти три барака.
Рябов выделил троих солдат, и они направились к баракам. Было тихо. Казалось, противника впереди нет. Солдаты, которые сперва двигались перебежками, осмелели и подходили к трем старым баракам уже в полный рост. И тут прогремел залп из нескольких стволов, и двое бойцов упали. Третий успел броситься за ближайший сарай и прижаться к земле.
– Вот тебе и бараки! – удивился Глеб. – Пожалуй, они похуже будут, чем склады справа.
Бараки надо было атаковать, как и склады. Но сначала Шубину хотелось разведать окрестности этих бараков. Эти двухэтажные бараки для проживания рабочих депо возвышались над окружавшими их частными домами. Что, если немцы засели также и в этих домах? Тогда его солдаты, когда пойдут в атаку на бараки, попадут под фланговый огонь из частного сектора.
Шубин решил проверить частные дома сам. Ведь он не раз ходил по этим улочкам, знал здесь каждый поворот. Он подозвал лейтенанта Ощепкова и поручил ему командовать ротой в его отсутствие, а сам, прижимаясь к заборам и сараям, двинулся в сторону частного сектора. Перед тем как уйти, он приказал лейтенанту вести непрерывный отвлекающий огонь по баракам – немцы не должны были сидеть спокойно у себя в укрытии, они не должны были обращать много внимания на одинокого разведчика, который будет пробираться по боковой улице.
Теперь Шубин осторожно шел вперед, наблюдая, как его бойцы ведут оживленную перестрелку с немцами. На него враги пока не обращали внимания – и отлично. Разведчик рассчитывал добраться до ближайшего переулка, а там свернуть и пройти мимо частных домов. Если оттуда по нему не откроют огонь – значит, там никого нет. Тогда можно будет вернуться и провести тем же путем половину взвода, а потом напасть на немцев, засевших в бараках, с тыла.
Глеб благополучно добрался до переулка, свернул в него… и тут же отпрянул назад. Метрах в сорока от него посреди переулка стоял немецкий танк «Panzir-3». Конечно, это был не самый лучший, не самый мощный немецкий танк. Но для его взвода и его хватило бы, чтобы уничтожить весь взвод, а потом и всю роту.
Первым побуждением Шубина было перелезть через забор во двор ближайшего дома, а затем вот так, по дворам, подобраться ближе к танку – и закидать его противотанковыми гранатами, которых у него было аж пять штук. Да, это был бы геройский поступок, и он бы сразу устранил препятствие в виде танка. И до последнего провала, до того, как Шубин позорно поддался на уловку майора Зиммеля, он бы так и поступил. Но теперь он вдруг остановился и подумал: а что, если он не сможет подорвать этот танк? Что, если танкисты или пехотинцы, сидящие в обороне позади танка, убьют его или ранят? Рота останется без командира, как остались без командира бойцы вместе с сержантом Султановым. И двадцать этих бойцов погибли там, в овраге. Может ли он сейчас так рисковать?
Ответ был ясен: нет, не может. И Шубин тихонько вернулся назад, снова пробрался вдоль забора и оказался в расположении второго взвода.
– Ну-ка, вестовой Гришин, – сказал он бойцу, которого ему выделил майор Зорин, – беги-ка ты назад в депо. Найди там солдата по фамилии Кондратьев. Он наш стрелок из противотанкового ружья, наша, так сказать, противотанковая пушка. Скажешь ему, чтобы бежал сюда вместе со своим ружьем. Здесь для него дело есть.
Разведчик отослал вестового и стал ждать. И своим бойцам сказал, чтобы пока что прекратили стрелять по бараку, берегли пули. Все равно было ясно, что штурмовать бараки нельзя, пока не будет уничтожен танк в переулке. Он для того там и спрятался, чтобы в решающий момент штурма выдвинуться вперед и в упор расстрелять штурмующих.
Минут двадцать, не меньше, Шубину пришлось ждать. Что ж, на войне часто приходится ждать – чего-то или кого-то. Но вот послышались шаги, и появился вестовой Гришин, а за ним неспешно следовал Юра Кондратьев со своим громоздким ружьем. При виде этого ружья сразу становилось понятно, что с ним наперевес не побегаешь.
– По вашему приказанию прибыл, – доложил Кондратьев.
– И хорошо, что прибыл, – сказал Шубин. – Сейчас мы с тобой пойдем немецкий «Panzir» молотить.
Но прежде чем направиться с Кондратьевым в переулок, он приказал Рябову снова открыть огонь, причем интенсивный огонь, по всем баракам, в которых засели немцы. А вестовому Гришину приказал снова идти в депо, найти лейтенанта Ощепкова и передать ему приказ Шубина – вести остатки роты сюда, где сидел второй взвод. А сержанту Рябову отдал такой приказ: если он, Шубин, пошлет в воздух зеленую ракету – всем взводом идти на штурм бараков.
– И лейтенанту скажи, чтобы и те два взвода вел на штурм, – сказал разведчик.
Убедившись, что его приказание выполнено, и внимание врага отвлечено бойцами второго взвода, Шубин махнул Кондратьеву – давай, мол, за мной – и снова направился к переулку. Они прошли почти до поворота в переулок, но тут вдруг над их головами просвистел град пуль. Из-за того, что Кондратьев нес тяжелое ружье, они шли медленней и выглядели заметней. И немцы, засевшие в бараках, заметили-таки советских солдат, пробирающихся к
