И эту войну остановить могла только Россия. Одного её движения плечом хватило бы, чтоб это безумие прекратилось. Все надеялись и ждали этого.
На всю жизнь вилимские казаки запомнили первую встречу со своей «соседкой» Петровной — её домик с садом был рядышком с их «базой».
— …При Гитлере — да чтоб ему в аду гореть!.. при румынской оккупации не было такого, — по южно-славянски характерно гхыкая, причитала старушка, — Людей стреляють, хаты жгуть, взрывають!.. У нас снаряд в церкву попал, теперичя и помолиться-то нехде…
Восклицая через слово: «Где ты, Господи!..», старушка нещадно ругала Москву и всех московских начальников, которые отдали её землю на поругание. Понять, что Москва теперь столица совсем другого государства и «начальникам» вроде бы и не с руки лезть сюда, она не могла, как ни объясняй. Она и не хотела знать про то, что огромный материк под названием СССР раскололся ныне на зазубренные куски — она продолжала жить в единой стране…
— …Неужто Господь совесть у неё напрочь забрал? — со всхлипываниями вопрошала Петровна, имея в виду то ли Москву, то ли Россию…
— Москва, бабушка, — с суровым лицом, играя желваками на скулах, ответил тогда ей Лекарев, — Это еще не Россия. Вон нас сколько здесь, вот мы и есть — совесть России!..
Тогда всех кто был рядом, как током, пронзили его слова. Петровна, с округлившимися, вмиг просохшими глазами, моментально прекратив всхлипывания, как-то очень внимательно посмотрела на казаков, и вдруг… поклонилась им до земли.
Да разве такое забудешь?
Вообще, несмотря на странности нейтралитета 14-й российской армии, большинство населения Бендер, да и всего Приднестровья, тяготело к России. Случай, наиболее ярко характеризующий это настроение, рассказал однажды Влад Смолин:
— …Утром проводил ребят, возвращаюсь в штаб. Вдруг вижу — над одной пятиэтажкой развевается трехцветный российский флаг. Огромное полотнище! Тут же большая толпа. И, знаешь, люди, глядя на флаг, плакали. Говорили: «Всё равно с Россией будем!»
* * *
А пока шла война. Война на уничтожение. В Бендерах — настоящая бойня. Жестокая до беспредельности. До тупости беспощадная. Изуверская.
…Фотография останков Сергея Величко, венгра по национальности, замученного ОПОНовцами, прошла через многие информационные агентства мира. Вот строки из газеты «Наша Россия», N12: «…Они поехали на своей машине за картошкой. Были задержаны полицией. Поиздевавшись вдоволь над женщиной, изнасиловав, её отпустили. Она была на пятом месяце беременности… Мужу отрезали пальцы, нос, уши, всё, что можно отрезать. Вскрыли грудь и живот, вывернули внутренности наружу…, подожгли труп». Труп удалось получить лишь через месяц после вмешательства венгерского консульства.
…А вот фото милиционера Сердюкова. Его на окраине Бендер подобрали гвардейцы. «…Милиционер лежал совершенно обессиленный, весь в крови. Мы сами задрали ему рубаху. На животе была вырезана звезда, на спине — неприличное слово, на руках и ногах — большие буквы «V»… «V» — Виктория! Победа! Вот она — «их» победа!.. Полицейские остановили его 19 июня в Варнице, куда он заехал за женой. Долго били. Потом ножом вырезали буквы и знаки, раны залили тушью — «тату на память»… Сами пьяные, связали его, бросили в кузов машины и повезли в сторону Новых Анен. Он сумел перегрызть зубами проволоку на запястьях и развязаться. Воспользовавшись темнотой, перевалился через кузов и уполз в Гербовецкий лес. Затем как-то добрался до Бендер.
…Остановив в районе улицы Котовского машину «скорой помощи», ОПОНовцы расстреляли, находившихся в ней, двух тяжелораненых гвардейцев, фельдшера и водителя.
…В ночь на 29 июня по согласованию с полицией пожарный расчет на двух автомашинах с включенными фарами и проблесковыми маячками выехал для тушения пожара. Однако на перекрестке улиц Херсонской и Коммунистической полицейские и волонтеры безоружных пожарных расстреляли из гранатометов и автоматического оружия. Одна пожарная машина сгорела, другая выведена из строя. Сержант И.Чечельницкий убит, двое пожарных ранено.
…Трое раненых ополченцев завода «Молдавкабель», которых в кузове машины везли в больницу, были расстреляны ОПОНовцами. Убит и водитель. Один из убийц установлен — Василий Шефаль.
… 15-летнего юношу, подвозившего на мотоцикле гвардейца, полицейские выследили и схватили в микрорайоне «Ленинский». Привязали к столбу и, угрожая расстрелом, зверски избивали прикладами. Парня сделали калекой. Выбили зубы, глаз, вырвали губу, сломали челюсть, нос, ребра.
И это — лишь малая толика их зверств, террора и преступлений. Сколько убитых и искалеченных детей и стариков! Сколько изнасилованных бендерчанок! Сколько унижений и издевательств!.. За первую неделю пребывания в Бендерах парни увидели столько трупов, что хватит на кошмарные сны до конца жизни.
Особенным отношение «румын» было к казакам. Фашисты в войну в плен не брали моряков, здесь — казаков. Казаков боялись и люто ненавидели. Для них казак — вне закона. Вернувшийся из Тирасполя со штаба ЧКВ Михайлов рассказал парням об увиденных им там фотографиях растерзанных, распиленных на пилораме, разорванных бронетехникой на части казаках, захваченных «полицаями»…
* * *
Ю. Голотюк. «На юго-западном фронте без перемен».«Неделя», май 1992 года.
«Тем временем война делает противников всё более ожесточенными. «Как мы поступаем с пленными казаками? — удивленно переспрашивают меня на молдавской стороне. — Да мы их просто в плен не берем». Эту незамысловатую философию подтверждает и лозунг, начертанный на ОПОНовских баррикадах. Крупными буквами, так, чтобы его могли прочитать и с той стороны: «ПМР — не государство, а казак — не человек». Впрочем, переходишь линию фронта и слышишь примерно то же самое. Жестокость порождает жестокость. На кровь отвечают ещё большей кровью».
* * *
…Впрочем, о плене ни у кого и мысли даже не было, попасться живым — себе дороже выйдет. Поэтому, в нагрудном кармашке «камуфляжа» у каждого находилась граната Ф-1. Для себя. Но казаки — люди православные, и самоубийство — грех великий. Но тут иное — не только себя чтоб, но и их покончать заодно…
Оборотная же сторона этой «медали» такова, что в ответ казаки «румын» в плен тоже не брали. Принципиально. И как была шокирована вся сотня, когда после одного боя, «Брага» — Иосиф Брагинович — привел пленённого им молодого «полицая»!.. Так уж и быть, пришлось его в контрразведку гвардии отправить. А вот уж кого были просто обязаны взять живьём, так это настоящих румын: военных инструкторов, советников, волонтёров из Румынии. Понимали: это дело — политически важное. Сколько бы после этого было шума — ого-го-о!.. Но такие что-то вот никак не попадались. Хотя однажды — и совершенно случайно! — при проверке документов на улице Лазо казаки задержали одного румына — одет по «гражданке», шел в паре с русским жителем Кишинёва, но и его отнести к военным можно было «с большой натяжкой» — оказался военным врачом армии Румынии. На всякий случай и их в контрразведку сдали.
* * *
Кроме формирований ПМР и казаков, в этой войне участвовали и гражданские добровольцы, — и много! — прибывшие в Приднестровье буквально со всех уголков бывшего Советского Союза. Это были не пресловутые наемники, как кричал «Месаджер» и вторящие ему всякие «московские новости» и«…комсомольцы»… Это те, для кого слово «Родина» — с большой буквы! — не пустой звук. В день приезда вилимской группы Тирасполь прощался с защитниками Бендер, погибшими в те первые трагические дни, среди них был Александр Недашковский — героический парень, доброволец из Москвы. Начальником штаба сотни, которой командовал Притула, был кадровый офицер — капитан — начальник штаба батальона морской пехоты Балтийского флота из Калининграда, находившийся в очередном отпуске. И он такой был не один — в других подразделениях, знали, тоже были отпускники-офицеры и российской, и украинской армий и флотов, по зову сердца пришедшие на помощь сражающемуся Приднестровью. Помощь их была бесценна! В сотне «Миксера» было десятка полтора добровольцев — интернационал! Ион — молдаванин, приехавший на малую родину из Саратова, Юрчик — болгарин из Феодосии, Стас — поляк из Белоруссии, Гена — из Москвы, а сердечно привязанный к иркутянам, как к братьям, могучий хлопец с оторванным «румынской» пулей пальцем, Толик Чалый — украинец из Запорожья, Сеня — один из разведчиков сотни — еврей из Одессы. Но, чем он гордился — православный. Слышали, что где-то в Бендерах против «румын» воевал и эстонец из Нарвы.
