— Учту, — буркнул недовольно пехотинец и чтобы сбить нахлынувшую неприязнь и раздражение к немецкому танкисту сделал несколько жадных глотков пива. Было видно, что оно ему пришлось по вкусу. Напряжение лица через несколько секунд сошло. — Не будем отвлекаться на мелочи, господин подполковник, — вновь заговорил майор деловым тоном. — Продолжим наш разговор, долго задерживаться здесь я не намерен.
— Согласен, господин майор. Перейдем к основным вопросам. Вы привезли ваши гарантии?
— Мы ценим свое и ваше время. Вот они, — с этими словами майор достал из внутреннего кармана фото и положил обратной стороной на стол. — Берите, — пальцами правой руки он подвинул его танкисту.
Подполковник осторожно приподнял фото и взглянул на снимок. Зрачки глаз моментально расширились, учащенно забилось сердце. Немецкий офицер смотрел и не мог поверить тому, что видел. Ресницы вздрогнули и увлажнились. — Да, это они, — тихим хрипловатым голосом произнес он, сглотнув подкативший к горлу солоноватый комок. — Они устроены хорошо? Этому снимку можно верить?
— На сто процентов. Не беспокойтесь, Франц Ольбрихт. Им лучше чем того требует ситуация. В следующий раз вы получите от них небольшое письмо.
— Хорошо, — удовлетворенно выдохнул подполковник, справившись с волнением. — Я доверюсь вам. Но хочу заметить, что иду на контакт с вами не только ради этой женщины и девочки. Мне противно все что делали и делают нацисты. Они погубили мою страну. Они повинны в колоссальных жертвах и им не уйти от возмездия. Хочу внести свою лепту в победу над фашизмом. Это мое четкое кредо. Скажите, господин майор, что я должен сделать для вас?
— Совсем немного, — повеселевшим голосом ответил пехотинец. — Будете нас информировать о положении в Генштабе Сухопутных сил. Мы вам подскажем конкретно, на что вам нужно обратить внимание. Но прежде всего вы должны ответить на главный вопрос, как вам удалось узнать о летнем наступлении в Белоруссии. Только не врите. Я это сразу пойму.
— Я знал, что мне придется отвечать на этот вопрос. Ваше дело верить мне или нет. Но ответ мой простой, — подполковник взглянул на майора, затем на девушку.
Молоденькая фрейлин, затушив сигаретку и сделав глоток еще теплого глинтвейна, как и майор, приготовилась его слушать, при показном безразличии к разговору офицеров.
— После получения тяжелой контузии в марте этого года, — повел свой разговор немецкий разведчик, — ко мне стали приходить видения.
— Что приходить? Видения? Это галлюцинации? — перебил его майор.
— Что-то в этом роде.
— Странно. Ладно, слушаю дальше.
— Они редки и приходят чаще, когда я бываю в боевой обстановке. Я не знаю, как это происходит, но в голове вдруг начинает говорить голос и подсказывать, что мне нужно делать, на какие даты и события обратить внимание. После чего голос пропадает. Этот голос передал мне сведения о готовящемся наступлении. Это собственно все.
— Вы думаете в это можно поверить? — язвительно усмехнулся майор.
— У вас нет другого выхода, господин майор. Я не могу вам объяснить, почему это происходит. Но это так. Ваша операция была строжайше засекречена. Утечки не могло быть, а я знал, что будут два удара на участке 9 армии Вермахта. Этому феномену нет пока научного объяснения.
— Так вы что можете предсказывать будущее? — еще больше удивился майор и переглянулся с девушкой.
— Да, могу. Но когда придет этот голос, что мне подскажет, я не знаю.
Майор задумался. Отпил пива. Ковырнул вилкой в тарелку с мясным салатом. — Не знаю, удовлетворит ли ваш ответ мое командование. Уж слишком все просто и неправдоподобно. Я посоветуюсь со своими специалистами. Пока примем вашу сказку за первую версию. Хорошее пиво, господин подполковник. У вас прекрасный вкус. — майор переменил тему разговора.
— Здесь не во вкусе дело, господин майор. Есть столетние рецептуры и традиции пивоварения. Не нарушайте их, соблюдайте все что предписано и на выходе — отличный продукт.
— Да, — крякнул майор. — Все оно так. Да не так, — он вдруг вспомнил о разбавленном жигулевском пиве на одном из привокзальных буфетов довоенной Москвы. — Хорошо. Пойдем дальше, — вновь деловым тоном заговорил пехотинец. — Две недели назад при первой встрече со старшим лейтенантом Клебером, вы намекнули ему о том, что имеете компрометирующие документы на нашу союзницу Англию. Что это за документы? Мы хотели бы их получить.
— Вы их получите в пленке, господин майор. Кратко. Англия готовится развязать с вами войну. Идет скрытая подготовка. Захваченные в плен немецкие подразделения она не расформировывает, а содержит в готовности. Ее оружие складируется и в назначенное время будет выдано частям Вермахта. Готовится третья мировая война против Советов. Она намечена на июнь 1945 года. Кодовое название операции…
В это время с шумом открылась входная дверь в ресторан и в зал вломилась военно-полевая жандармерия. рассыпались вдоль стен солдаты с винтовками. За ней важно и бесцеремонно зашло несколько человек в гражданской одежде.
— Всем оставаться на местах. Проверка документов, — разнесся зычный голос старшего полицейского жандарма.
— О, черт, — прервался от разговора Ольбрихт, увидев вломившихся полицейских. — Не утихомирится Шелленберг, — подумал он.
Майор напрягся и привстал. — Что будем делать, подполковник? В глазах пехотинца не было страха и отчаяния, только собранность и холодная рассудительность.
Ольбрихт торопливо спрятал во внутренний карман фото. — Сидите спокойно, не суетитесь. Все будет хорошо, — сдержанно ответил он майору. — Вы фронтовик. По документам находитесь в отпуске, как я полагаю. Мы с вами познакомились случайно здесь в ресторане. Я вас пригласил поужинать вместе. Фрейлин Инга — моя девушка. Говорить буду я. Если надо подтвердите мои слова. Но лучше молчите. У вас непонятный диалект, хотя вы говорите классически правильным немецким языком. Слишком правильным языком, господин майор. Это может вызвать подозрение. Можно подумать, что вы были в глубокой изоляции от общения с немцами. Сидели, например, в тюрьме в одиночной камере.
Майор нахмурился, но в разговор не вступил.
— Главное сидите тихо. Я все улажу. Следующую встречу назначу я сам, через своего водителя.
— Предъявите ваши документы. Проверка. — Жестким металлическим голосом произнес патрульный офицер, заглянув к ним кабинку. Он был в звании майора. — Я жду. — Чуть сзади от него стояли патрульные с автоматами.
— А вы меня тоже будете проверять, господин, красавчик, — неожиданно безбоязненно заговорила Инга и кокетливо улыбнулась начальнику патруля, отвлекая его. — У вас такие мужественные лица, особенно у тех мальчиков, что за вами стоят в кожаных плащах.
— Если надо и тебя проверим, местная шлюшка, не мешай нам, — одернул ее старший жандарм.
— Майор! — подполковник вскочил с места, сдернул с себя салфетку и бросил на стол. Он решил подыграть Инге. — Попрошу вас быть боле сдержанным в высказываниях к моей девушке. Иначе…
— Иначе что? — на Франца уставились наглые, самодовольные глазки краснолицего военного жандарма.
— Иначе у вас сегодня будут большие неприятности и последнее дежурство перед отправкой на Восточный фронт.
— Не дерзите, подполковник. Кто вы такой? Предъявите документы удостоверяющие личность, — майор перевернулся и посмотрел на плотного офицера СД, протиснувшегося в кабинку. Тот слегка махнул головой. Франц сразу узнал в нем сотрудника 6 Управления Шелленберга гауптштурмфюрера СС Бергеля.
— Я жду вас…! — завибрировали стальные нотки в голосе жандарма.
— Я вас предупредил, майор, — зло бросил подполковник. — Посмотрите сюда, — Франц достал из нагрудного кармана «gelber Ausweis» и, открыв его пальцами, подсунул под нос жандарма.
Тот, увидев «желтый пропуск» с печатью Рейхсканцелярии и личную подпись Адольфа Гитлера, застыл на месте. Жандарм знал, что такого рода пропуска выписываются персонально по личному распоряжению фюрера. Его носителю даются невероятно большие полномочия. Левый глаз жандарма задергаться в нервном тике. Лоснящаяся физиономия моментально покрылась пятнами. Ладони вспотели.
— Я…, я…., - заикаясь, проговорил он, — не знал, кто вы. — Извините, господин подполковник, — жандарм вытянулся в струну. Следовавшие с ним солдаты отступили в испуге назад. Офицер СД, вытянув шею, щурясь, посмотрел на открытое удостоверение Ольбрихта и от удивления разинул рот, затем откинулся назад, словно его укусила ядовитая змея. На его лице застыл страх. Он что-то пролепетал своим подчиненным, махнув им рукой и, быстро покинул ресторан.
— Разрешите идти, господин подполковник, — умоляюще, набравшись смелости, произнес военный жандарм. Его глаза бегали и не смотрели на Ольбрихта.
