Однажды в сырую осеннюю ночь, в период напряжённых боёв за Москву, Иван Васильевич Панфилов приехал в наш полк. Генерал устал, озяб, под глазами тёмные круги.
Его приезду мы всегда радовались, с ним было как-то легче.
— Поужинаете с нами, товарищ генерал? — спросил я.
— Нет, не буду ужинать, есть совсем не хочется, — устало ответил Панфилов и вдруг оживился: — Вот чайку выпил бы с удовольствием, нет лучше средства от усталости.
— Сию минуту, товарищ генерал, — скороговоркой выпалил мой ординарец и, схватив со стола закопчённый чайник, выскочил из землянки.
— Э-э-э! — разочарованно протянул Панфилов. — Разве это чай? Для чая обязательно самовар нужен, а из чайника так, жёлтенькая водичка получается.
— Нет самовара, товарищ генерал, — огорчённо сказал я.
— Что ж, на нет и суда нет. Жалко, не удалось чайком нервишки полечить, а я на это так рассчитывал…
В полку подобные случаи сразу все узнают. Услышал про это и Вася.
— В кои-то веки попросил командир чайком угостить, и то не смогли. Э-эх! — сокрушался поварёнок: он считал себя ответственным за все виды питания.
Через несколько дней при очередной смене рубежей мы заняли одну небольшую деревеньку, домов сорок пять. От сорока остались лишь остовы печей с трубами, угрожающе поднятыми к небу. Проходя мимо одного из уцелевших домов, Вася заглянул в окно — и ахнул: на столе стоял самовар, пузатый, блестящий, с резным краном.
Вася бросился на крыльцо. Взялся за ручку, но тут же подумал: а если обвинят в краже? Раза три входил он на крыльцо, брался за ручку двери и уходил обратно. Наконец он успокоил себя: «Не себе же беру, а для полка. Если я не возьму, фашисты заберут — хуже будет».
Так в нашем полку появился самовар. В следующий приезд командира я спросил:
— Товарищ генерал, а чайку? Горяченького, из самовара?
Иван Васильевич, конечно, не устоял, а узнав про Васю, попросил его найти и пригласил пить чай. И долго потом Вася рассказывал про этот случай, а дед Игнат подтрунивал над внуком:
— Наверное, ты кого-нибудь другого за генерала принял. Нужен ты очень командиру дивизии.
— Да нет, дедушка, честное слово, я с генералом чай пил. И наш командир его генералом называл, и звёзды у него на воротнике большие.
— Смотри, пожалуйста, дед всю жизнь в кашеварах прослужил, а внук с генералами чай распивает.
* * *
16 ноября 1941 года, через месяц после первого «генерального» наступления, противник начал второе наступление на Москву. Панфиловская дивизия отходила на новый рубеж.
В оборонительном бою самое трудное — оторваться от наседающих вражеских войск. Наш полк прикрывал отход дивизии. Но гитлеровцы сумели обойти ослабленные, растянутые фланги и отрезали нас от своих. Полное окружение! Нужно любыми средствами вырваться!
Наступила ночь на 18 ноября.
Мы подсчитали свои силы: три поредевших, измученных после непрерывных двухмесячных боёв батальона, вся полковая артиллерия и, главное, боевой обоз. Это значит, что боеприпасами мы пока обеспечены.
Хуже оказалось с продовольствием: обоз второго разряда отошёл с дивизией. Уже больше суток мы были без еды. Полк расположился на короткий отдых в небольшом лесу. К несчастью, нам не удавалось связаться по радио со штабом дивизии, мы не знали его позывных, менявшихся ежедневно.
Шло время, а связи не было.
Наступала вторая ночь без пищи. Все политработники разошлись по подразделениям. Комиссар полка вернулся поздно ночью усталый, но довольный.
— Как дела? — спросил я. — Какое настроение у людей?
— Что тебе сказать? Боятся, конечно. Попасть в окружение — это не шутка, страшно с непривычки. Но ты ведь знаешь, какие у нас бойцы: внутри, может быть, кошки скребут, но внешне спокойны и почти веселы. Я тебе скажу: железный у нас народ.
— А как железный народ насчёт голода?
Комиссар потемнел:
— Что ж, ржавчина и железо точит. Я думаю, пока люди не ослабли от голода, прорываться нужно.
— Ты с ума сошёл, комиссар! Без разведки, без связи с командиром дивизии? Нет, нет, это значит вслепую идти и погубить полк. Нужно дождаться разведчиков, связаться со штабом дивизии и тогда действовать.
Я подозвал начальника связи.
— Ахминеев, что нового?
Тот неопределённо пожал плечами.
Время шло. Голод становился невыносимым. У меня появились сомнения — может быть, комиссар прав: нужно пробиваться, пока полк ещё боеспособен. Мрачные мысли не давали покоя. Я присел на пенёк и задумался.
— Товарищ майор, закусить не хотите? — услышал я голос своего адъютанта, старшего лейтенанта Блинова.
Я испуганно посмотрел на него. «Рехнулся парень, не выдержал нервного напряжения», — мелькнуло у меня в голове. И вдруг я увидел… Нет, чепуха, не может быть! Я увидел, что Блинов, улыбаясь, протягивает мне хлеб и кусок сала.
— Откуда? — еле выдавил я.
— Съешьте, потом расскажу.
— У вас что, НЗ был?
— Какой там НЗ! Весь полк закусывает.
Блинов постучал себя по животу и засмеялся.
…Для Васи день 17 ноября оказался особенно тяжёлым. Дед Игнат ещё накануне поехал за продовольствием и не вернулся. Видимо, он остался в дивизионном обозе. Командир батальона капитан Булатов, главный друг и покровитель Васи, к этому времени уже был назначен начальником штаба полка, и мальчик не мог к нему пробиться. Все были так измучены и голодны, что никто не обращал на него внимания. Слоняясь без дела, Вася решил сходить к Грише Ермакову[2] в роту связи в надежде узнать какие-нибудь новости. Гриша был не один — рядом сидел Петя Захватаев. С ним Вася тоже не раз встречался.
— Вась, а Вась, — встретил «кормильца» Захватаев, — как насчёт кашки? Сейчас бы её, горяченькую, с сальцем, а?
Васе стало не по себе.
— Ребята, да я тут ни при чём, — стал он оправдываться, — я даже и о деде ничего не знаю, жив ли он…
— Что ты, чудак, разве мы тебя виним, что полк попал в окружение? А о деде Игнате беспокоиться нечего, он со своими не пропадёт.
— Обидно очень, — вздохнул Вася, — все есть хотят, а покормить нечем.
Захватаев хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ребята, а что, если попробовать?..
— Где? — сразу догадался Гриша.
— Я знаю где, — решительно сказал Петя, — як разведчикам ходил. Так вот они рассказывали, что по большим дорогам немцы сильные заслоны поставили, а в стороне от дорог много маленьких деревушек и в некоторых немцев нет. Пойдём попросим у колхозников. Неужели откажут?
— Пойдём к Дроботу, комсомольскому секретарю, посоветуемся, — предложил Гриша.
Лейтенанту Андрею Дроботу затея понравилась.
— Разумеется, — сказал он, — уж если идти, то лучше всего вам. Но как вы всё донесёте? Ведь нужно принести еду для целого полка. Колхозники помогут, я не сомневаюсь. Сделаем так: организуем три группы по три бойца. По деревням пойдёте вы, подозрений не будет, а бойцы будут ждать за околицей.
Дробот согласовал вопрос с комиссаром полка, и скоро три группы ушли в темноту.
Минут через двадцать группа Васи добралась до селения. Со страхом постучал мальчик в дверь крайнего дома. Молчание. Постучал в окно. Тишина. Стукнул сильнее. За дверью завозились. Простуженный голос спросил:
— Кто здесь?
— Дяденька, откройте, мы от Красной Армии.
Дверь скрипнула. Вася вошёл в сени и тихо сказал невидимому собеседнику:
— Полк наш окружён. Продовольствия нет. Не можете ли чем помочь?
— А ты тоже солдат? — недоверчиво спросил голос.
— Я сын полка.
— Та-а-ак. Слышали мы, что в Круглой роще красные застряли… Мешок есть?
— Вот он.
— Давай.
Невидимый собеседник скрылся, долго пыхтел, уронил что-то в темноте и, наконец, вынес мешок. «Полпуда, не меньше», — обрадовался Вася.
— Ну спасибо, дяденька.
— Какой я тебе дяденька, когда я тётка Марья.
— Извините, тётя Маша, обознался.
— Простыла я, вот и голос такой.
— Тётя Маша, немцы на селе есть?
— Пришли перед вечером, человек двадцать. Правление колхоза заняли, телефон провели. Ты по левой стороне не ходи, попадёшься. Иди по правой да в двери не громко стучи — народ пугается. Стучи в окно потише, никто ведь не спит. Мешок-то донесёшь?
— Я не один.
— Понятно, ну иди.
…И на этот раз ребята выручили в трудную минуту.
Около часу ночи вернулась дальняя разведка. Оказалось, что в большом селе, лежащем на восток от нас, расположились два вражеских полка. Но селение можно осторожно обойти.
Я задумался. Обидно пройти мимо врага и не уничтожить его.
Наконец часов около трёх удалось связаться со штабом. Генерал, выслушав меня, решил вопрос по-своему, по-панфиловски:
— Не делайте вид, будто спасаетесь, — сказал он, — идите смело! Вражеские части, которые вам попадутся, уничтожайте, а мы отсюда огоньком поможем.
