— Мы еще увидимся, сестра Жоан, обещаю.
— Полковник.
— Да, сестра?
— А убитые японцы? Ваши люди похоронят их?
— Боюсь, что нет. Я понимаю ваши чувства, но это война.
— Ничего, тогда их похоронят туземцы.
К берегу подходили остатки третьей роты. Впереди вразвалочку шел капитан Шапиро с сигарой в зубах. Несмотря на усталость, он бодро подошел к Хаксли и доложил о выполнении боевой задачи.
Маккуэйд не стал дожидаться своего командира и направился к нам.
— Где этот салага Бернсайд? — проревел он. — Он может вылезать из укрытия, я уже разогнал всех японцев!
К нему подошел старшина Китс, обнял за плечи, отвел в сторону и что-то сказал. Плечи Маккуэйда поднялись. Он резко повернулся в сторону, где лежали убитые, накрытые одеялами. Китс вздохнул и, сняв каску с лысеющей головы, пошел туда, где похоронная команда готовила для морпехов их последние койки.
«Линкольн-Вайт» для Хелен. Противник обнаружен и уничтожен на острове Кора, Потери противника: четыреста двадцать три убитых. Раненых нет. Пленных нет. Наши потери: девяносто восемь убитых, двести тринадцать раненых.
Полковник Сэмуэль Хаксли,
командир второго батальона
шестого полка морской пехоты".
«Стервецы Хаксли» снова несли гарнизонную службу. Едва мы ступили на Байкири, как Хаксли быстро напомнил нам, что мы морпехи. За несколько дней мы разбили образцовый лагерь. И снова начались смотры, наряды, караулы. Мы помылись, почистились, побрились и постепенно возвращались к нормальной армейской жизни. А когда с Хелен доставили наши «эрдэ» — это было все равно, что встретить старых друзей.
Мое отделение построило просторный блиндаж для узла связи. Элкью начал выпускать ежедневную газету с военными и другими новостями, которые слушал по радио. Во всех ротах организовали футбольные команды, чтобы хоть как-то скрасить скучную службу на острове, затерянном в просторах Тихого океана. Кстати сказать, меня не переставало поражать, как быстро пустынный атолл превратился в крупную военную базу. Были приведены в порядок ВПП на Бетио и Байкири, и теперь десятки самолетов ежедневно доставляли нам на Тараву все необходимое. Впрочем, когда я говорю нам, это не касается третьей роты. Капитана Шапиро и его людей перебросили на несколько островов дальше, туда, где строилась новая ВПП. И то, что вытворяли там эти дьяволы, в какой-то мере скрашивало нашу скуку на Байкири. Во всяком случае армейские части и военные строители, стоявшие неподалеку от третьей роты, на своей шкуре испытали прелести соседства с морпехами.
Как только третью роту разместили в построенном специально для них лагере, они совершенно начисто обворовали склад военных строителей, где каждый взял себе кровать и подушку. Чтобы никто не нашел эти кровати, у них отпилили ножки, вкопали в землю и накрыли одеялами, так что если бы даже кто-то заглянул в палатки, то вряд ли заподозрил бы, что морпехи спят не на земле.
Строители не слишком расстроились, потому что всегда с симпатией относились к морпехам. Поэтому они даже не пытались искать исчезнувшие кровати и более того, постоянно приглашали третью роту в свою столовую, чем последние охотно пользовались.
Вдали от недремлющего ока Хаксли лагерь третьей роты больше напоминал дом отдыха или загородный клуб, чем воинскую часть.
В самом лагере редко кто называл Шапиро по званию. Обычно обожающие своего капитана морпехи называли его «командир», а иногда и просто Макс. Девизом лагеря было: минимум работы, максимум удовольствия.
К слову сказать, Шапиро питал странную слабость к радистам и с распростертыми объятиями принял часть моего отделения. Специально для нас по его приказу взяли кровати у строителей, украли палатку у армейцев и устроили шикарный шатер на берегу лагуны. Работы у моих ребят почти не было, если не считать ежедневной контрольной проверки связи с батальоном. А когда Шапиро узнал, что по радиостанции можно принимать коротковолновые передачи из Штатов, он снарядил своих лучших людей, которые где-то сперли усилитель, и теперь вся рота могла наслаждаться музыкой в эфире.
Все припасы во все лагеря, разбросанные на островах, доставлялись десантными судами, оставленными здесь после вторжения. Экипажи этих судов грузили контейнеры с подходивших транспортов и развозили их по гарнизонам. Надо ли говорить, как тоскливо было этим морякам, оставленным здесь для такой нудной и тяжелой работы. И Макс Шапиро тут же воспользовался этим. Экипажи десантных судов стали желанными гостями в его лагере. Он снова послал людей реквизировать кровати и палатки и оборудовал нечто вроде мотеля для моряков. В столовой третьей роты для них всегда находилась горячая пища, и моряки, в свою очередь, следили за тем, чтобы третья рота снабжалась лучше остальных, зачастую за счет грузов, предназначенных для строителей и армейских частей. А этих грузов было так много, что они уже не помещались на складе роты. С каждым днем количество исчезнувшего армейского имущества росло с угрожающей быстротой, кражи приобрели такой размах, что командование приняло решение придавать десантным судам вооруженную охрану. Шапиро мгновенно сориентировался в обстановке и предложил своих людей для несения конвойной службы. Тем не менее присутствие на борту десантных судов вооруженных до зубов морских пехотинцев почему-то не прекратило утечку грузов. Более того, она стремительно росла, после чего морпехов освободили от этой почетной обязанности, заменив их армейскими подразделениями. Но и это не могло помешать Шапиро. Моряки подробно сообщали ему о количестве, содержимом и назначении контейнеров, и по ночам, во время воздушных налетов авиации противника, когда все добрые солдаты и моряки укрывались в убежищах, морпехи третьей роты выводили тщательно спрятанные ворованные «джипы» и совершали пиратские рейды по складам соседних гарнизонов.
Впрочем, до поры до времени командиры гарнизонов не особенно обращали внимание на пропажу тех или иных вещей. И только когда исчезло десять тысяч ящиков с пивом, предназначенных для армии и строителей, начали поиски расхитителей. Обмундирование и продукты, это еще куда ни шло, но пиво! Отношения между строителями и морпехами стали прохладными. Командиры гарнизонов подозревали, чья это работа, и даже приезжали в лагерь третьей роты поговорить с Шапиро. Капитан вместе с ними возмущался наглостью похитителей и предлагал принять решительные меры.
Как-то капеллан военных строителей, уверенный, что все кражи — дело рук морпехов, приехал к Шапиро, чтобы побеседовать с ним и наставить на путь истинный. К несчастью, он оставил ключи в «джипе», и поэтому возвращаться ему пришлось пешком.
Но поскольку все равно требовалось принимать какие-то меры, Шапиро собрал своих людей и объявил, что кражи должны прекратиться. Однако если они найдут что-нибудь лежащим без присмотра, то обязаны доставить это на склад роты, чтобы не допустить разбазаривания военного имущества.
И тем не менее весь этот отлаженный механизм чуть было не лопнул из-за алчности Шапиро. Ему страшно хотелось иметь «дак» — амфибию, двигающуюся и по воде, и по суше. Как-то за покером он проговорился о своем желании Маккуэйду и еще нескольким морпехам. Ну что ж, решили морпехи, раз командир хочет такую амфибию, значит, он ее получит. И они нашли ему «дак». Правда, она принадлежала коммодору Перкинсу, заместителю командующего объединенными силами армии и флота на Тараве. Но какое это имело значение, если их обожаемый Макс хотел такую машину?
Растроганный Шапиро со слезами счастья на глазах, под аплодисменты и свист всей роты лично отвел в замаскированный гараж новенькую амфибию.
Коммодор Перкинс, не помня себя от ярости, лишил третью роту кинопленок. Впрочем, морпехам это было безразлично, поскольку они увлеклись распитием ворованного пива, покером и местными девушками, чтобы тратить время на такую чепуху, как кино. Тем более что теперь у них целый день играла музыка из радиостанции.
Тогда Перкинс решил, что с него хватит, и лично возглавил патруль, который должен был неожиданно нагрянуть в лагерь морпехов и найти там ворованные вещи.
Такой рейд вполне мог бы завершиться успехом, но к этому времени Шапиро наладил целую шпионскую сеть, вербуя агентов среди местного населения, щедро раздавая им ворованные вещи и продовольствие. В результате полдюжины местных подростков целыми днями рыскали по островам, собирая информацию, что было очень удобно, поскольку, если к ним обращался солдат или моряк, они простодушно улыбались: «Моя инглизи не говорить».
Сведения об инспекционном рейде принес любимец Макса шестнадцатилетний паренек по кличке Макартур.
С помощью жителей деревни морпехи перенесли все награбленные сокровища в деревню. А пока они занимались этим, Маккуэйд поспешно печатал приказы по гарнизону, которые тут же развесили по всему лагерю:
