— А что бы вы сделали с человеком, открывшим возможность путешествия по времени?
— Убил!
Это слово сорвалось с моего языка еще до того, как я успел дослушать вопрос до конца. И сейчас это было правдой — убил бы. Пристрелил не задумываясь, нож всадил в гада в тот же миг, как только представилась возможность, душил бы и чувствовал утекающую между пальцев чужую жизнь не испытывая ни малейших угрызений совести.
Стоявший в дверях постаревший сэр разглядывал меня пристальным немигающим взглядом так, будто увидел впервые.
— Что вы так на меня уставились? Или у меня третий глаз на лбу появился?
Англичанин проигнорировал мой вопрос, похоже, он глубоко ушел в свои мысли, потом задумчиво повторил.
— Убил…
Джеймс слегка тряхнул головой и вернулся обратно из своих размышлений, взгляд его опять стал живым и осмысленным, видимо, он принял какое-то решение. Уже поворачиваясь, чтобы уйти он обронил.
— А ведь всего через месяц после вашего возвращения он защитит диссертацию на физфаке университета. И поторопитесь, у вас будет не больше двух месяцев.
Щелкнул замок, и теперь была моя очередь замереть с полуоткрытым ртом — только что, Джеймс сдал мне ключевую фигуру во всей этой истории и прозрачно намекнул, что с ним нужно сделать. И в какие сроки.
Очнулся я в темноте, но сразу понял, что лежу у себя в гараже между стеной и машиной. Выбравшись из этой щели, толкнул ворота — не заперты. Несколько минут постоял, вдыхая прохладный осенний воздух, голова понемногу начала проясняться. С возвращением Гар…, хрен с ним, пусть будет Джеймс, не соврал. Но что он имел в виду, когда говорил о двух месяцах? Через два месяца неведомый пока гений-злодей свалит из зоны досягаемости или эти два месяца отведены мне? Непонятно, но в любом случае за месяц надо успеть. А про какой университет он мне говорил? По стране их… Нет он не полный идиот, был бы какой-нибудь Новосибирский — так бы и сказал. Будем исходить из того, что университет местный, возможно, Московский. Если это так — найду.
Кстати, а с чего бы это Джеймс на такое пошел? Ведь понимает, чем все это может закончиться, и для него лично тоже. Значит, альтернатива его не устраивает еще больше. Предположим, только предположим, что после защиты наш местный гений эмигрировал в Англию. Могли его пригласить после защиты диссертации? Вполне. Хорошо, идем дальше. Там он случайно или закономерно делает свое открытие. Но для продолжения исследований ему нужны деньги и он обращается к Джеймсу. Или к кому-то из его знакомых, а уже тот к Джеймсу. Неважно. Он стоит у истоков, на тот момент он один из главных. Но дело растет, развивается, требует новых финансовых вливаний и на сцене появляются парни из-за океана. Джеймса оттирают и ссылают в Москву прошлого века. А тут еще масса косяков со мной… В такую организацию вход рубль, выход — два. В случае чего не соскочишь, а все деньги в деле. Джеймс больше не нужен, более того — опасен. Тут не то, что за соломинку, за меня ухватишься. А чем он рискует в случае удачи? Да ничем, он ведь уже живет, а не будет этого открытия — вложит деньги во что-нибудь другое. Это мои фантазии, конечно, но правдоподобно. Вот и будем из этого исходить.
Приняв решение, я похлопал себя по карманам — пусто. Ни денег, ни документов, ни ключей. Сам же и закопал все это. Что там от всего этого за семьдесят лет осталось? Даже гараж не запереть. Ну и хрен с ним, главное — машина закрыта. И дома уже, наверное, волнуются. Прикрыв ворота, я отправился домой. Странное дело, еще несколько часов… Или дней? Или семьдесят лет назад? Но ведь они были, и лагерь, и немецкий госпиталь… А сейчас я здесь, домой иду. А завтра… Нет, на работу я завтра не пойду, завтра я начинаю спасение мира. И задницы одного седого джентльмена. Если получится.
В диссертационном совете нашего университета намечалась защита двух диссертаций. Одна никакого отношения к перемещению во времени иметь не могла. Вторая… Вот тут я засомневался. Сверхвысокочастотные электромагнитные поля высокой напряженности. Мне удалось добыть не только автореферат, но и текст самой диссертации. Хвала современным информационным технологиям! Прочитал. Вроде и близкая тема, а ничего непонятно. Пришлось обратиться к специалистам.
— Что скажете профессор? Вы что-нибудь поняли?
Прежде чем ответить, профессор снял очки и, прикрыв глаза, двумя пальцами потер переносицу. Затем сделав правой рукой полунедоуменный, полуизвиняющийся жест выдал заключение.
— Он или идиот, или гений. Скорее второе.
Профессор взял паузу, я промолчал и он продолжил.
— Кое-что я, конечно, понял, но именно только кое-что. Хотя задача поставлена интересная, очень интересная. И перспективная. Но методы решения…
— А что методы? — удивился я.
— Сделанные в работе выводы нужно подтверждать. Опыты нужны, эксперименты. Здесь-то и кроется слабость его диссертации: у него только голая теория. Да такая, что я просто не могу уследить за полетом мысли автора, и понять, как он пришел к таким заключениям. Исходные предпосылки взяты верные, это я вижу, а вот выводы… Нужно экспериментальное подтверждение. А у нас его не получить, вы же понимаете.
— Понимаю, — кивнул я. — А где его можно получить?
— В Америке, то есть в США.
— Или в Англии?
Профессор на секунду задумался.
— Можно и в Англии. Там финансирование похуже американского будет, но, например, в Оксфорде есть прекрасно оснащенная лаборатория соответствующего профиля.
— Понятно.
Чуть помедлив, я рискнул задать главный вопрос.
— А эта работа может иметь какое-либо отношение к перемещению материи в пространстве или во времени?
Профессор посмотрел на меня как дошкольника, случайно попавшего к нему на лекцию и рискнувшего задать самый дурацкий вопрос из всех возможных. Он уже открыл рот для того, чтобы дать мне отповедь, но потом закрыл его. Опять открыл и опять закрыл, так ничего и не сказав. Задумался. Надолго. Я не стал мешать ему — пусть подумает. Наконец он заговорил.
— Мне даже в голову не пришло рассматривать работу в таком аспекте. Это, конечно, абсолютно не научно, это какая-то фантастика. Но, почему нет? Извините, но большего я вам сказать не могу.
— И на этом спасибо, профессор.
Итак, будем считать, что клиент известен. Пора переходить к основной фазе операции.
— Павел Николаевич, не уделите мне несколько минут?
В свои двадцать пять Павел Николаевич выглядит лет на восемнадцать. Для женщины это хорошо, а вот для мужчины… Короче аспирант оказался типичным, просто классическим, ботаном-очкариком. Неожиданно встретившись в темном переулке с субъектом на голову выше и вдвое тяжелее, пусть и почти вдвое старше, он, похоже, малость струхнул. Но приличный костюм при белой рубашке и галстуке его успокоил.
— А мы разве знакомы?
Да как сказать. Сейчас я про него знаю все, или почти все, что можно извлечь из официальных бумажек и электронных баз данных. Типичная семья старых русских, уже неполная. Отец аспиранта трудился в уже несуществующем ящике. Женился довольно поздно на сотруднице того же ящика, тоже не девочке. Так что был он поздним ребенком, единственным и, вероятно, долгожданным и очень любимым. Но вскоре после его рождения, Союз развалился, ящик приватизировали и прикрыли, родители Павла Николаевича остались без работы. Мать пристроилась учительницей в школу, а отец скоропостижно умер — больное сердце не выдержало реалий новой жизни. Поэтому вырос он на скромную учительскую зарплату и телосложение его, результат не только генетики, но и плохого питания в детстве. Да и сейчас они не жируют, хотя парень старается, подрабатывает, где может, но все равно ходит в потрепанных штанах, с женским полом не общается, все семейное богатство — хрущевка, оставшаяся от родителей отца. Кстати, по месту жительства почти мой сосед, всего то пара километров.
— Нет, но у меня к вам есть разговор. Серьёзный и долгий. Да вы не волнуйтесь, ничего страшного не произошло и, надеюсь, не произойдет. Может, в кафе зайдем, там все и обсудим?
— А я и не волнуюсь…
На лице очкарика лежит печать сомнения, стоит ли со мной куда-то идти.
— Вот и хорошо.
Я взял аспиранта за плечо и буквально потащил к о входу в кафе, сделав вид, что не замечаю его сопротивления. Быстро убедившись в бесполезности своих усилий доход сдался и позволил затащить себя внутрь. Кафе — одно название, грязная, заплеванная и прокуренная забегаловка с непонятного происхождения бурдой, гордо именуемой здесь «кофе». Выбрав стол подальше от орущих колонок, я усадил за него аспиранта, а сам отошел к стойке. Вернулся с парой чашек. Потенциальный собеседник дождался-таки меня, не сбежал, воспользовавшись возможностью. Плюхнувшись напротив я хотел хлебнуть черного пойла из чашки, но передумал. Сколько ни готовился к этому разговору, а в самый ответственный момент все вылетело из головы, поэтому начал традиционно.
