Александр Александрович намекал, что в штабах противника есть наши люди, они перепроверяют показания перебежчиков, сообщают о провалах. Если кому-либо из них будет известно, что белой контрразведкой арестован прапорщик Насонов, командование фронта примет меры к его освобождению…
На это он надеялся. Но, как не однажды говорил ему отец, на Бога надейся, а сам не плошай. Реальным вариантом побега в данной ситуации был, пожалуй, один – подкуп кого-либо из офицеров.
Уже ночью пришла в голову спасительная мысль: попроситься на прием к генералу Марушевскому.
Утром следующего дня штабс-капитан Подкопаев доложил генералу:
– Желает дать показания прапорщик Насонов.
– Ведите.
Пока арестованного держали на гауптвахте, Марушевский через посыльного разыскал предпринимателя Савелия Насонова.
Хозяин лесопильного завода был на пристани, наблюдал за погрузкой корабельной сосны.
Сосновые золотистые кряжи лебедками опускали в трюм грузового судна, и по мере загрузки ватерлиния все ниже опускалась над водой. Судно называлось «Уэстборо». Оно входило в состав десанта и предназначалось для перевозки боеприпасов. Но вдруг судно переадресовали – поставили под погрузку корабельного леса.
Боеприпасы были выгружены срочно, а вот судно по распоряжению генерал-майора Фредерика Пула задержали. Судно нужно было догрузить зрелой корабельной сосной, а делянка вырубки зрелой сосны оказалась в районе боевых действий. После массивной бомбежки красные отошли на исходные позиции, и солдаты французской инженерной роты сплавили по Двине заготовленный рабочими Насонова сосновый кругляк. У Черного Яра плоты вылавливали английские саперы, и они же в затоне Бакарицы лебедкой загружали трюмы вместительного транспорта «Уэстборо».
Поручик Калаев – посыльный генерала Марушевского – передал Насонову-старшему – срочно прибыть в штаб белых войск.
Маленький, невзрачный на вид офицер с темным калмыцким лицом в залоснившейся тужурке с мятыми погонами, стоял перед высоким стройным блондином средних лет, в нем легко угадывался неторопливый в движениях белокурый северянин. Видя, что инженер всецело поглощен такелажными работами, угрожающе предупредил:
– За непослушание его превосходительство вас может строго наказать. Имейте в виду…
– Спасибо, буду иметь.
Посыльный стоял, не решаясь уезжать. Лохматая лошадка тянулась губами к его мятому погону. Предприниматель догадался: такой короткий ответ генерала не удовлетворит, – и снисходительно улыбнулся:
– Доложите, поручик, вашему генералу: инженер Насонов выполняет срочное распоряжение союзников, и неизвестно, когда освободится. По всей вероятности, к утру.
Посыльный ощерился. Предпринимателю ясно было сказано: за непослушание генералы наказывают. Хотя инженер и гражданское лицо, ему следует немедленно явиться в штаб.
– Ваш сын, – уточнил посыльный, – попал в очень сложное положение. Сына надо спасать.
«При чем тут сын?» – насторожился Савелий Титыч, но тем не менее сердце екнуло: Георгий попал в беду. До этой минуты отцу было известно, что сын служит переводчиком в американском Экспедиционном корпусе, не имеет никакого отношения к Белой армии. А тут – посыльный из русского штаба, да еще с угрозой наказания.
Как у бывалого предпринимателя, молниеносно созрело решение: коль речь о спасении сына, надо знать заранее, какие шаги предпринять.
– Вы обедали, поручик?
– Не успел.
– Здесь недалеко «Голубой Дунай». Отобедаем. Коновязь имеется.
Предпринимателям и морякам торговых судов этот портовый ресторанчик известен как место заключения сделок: несмотря на войну, бизнес никогда не прерывается.
Хозяин ресторана, пожилой толстобрюхий баварец, давний товарищ Насонова, провел посетителей в отдельный кабинет, украшением которого была одна-единственная картина – «Охота на моржей». Картину подарил ссыльный художник, ученик Репина. Баварец давно бы эту картину продал, на нее находились богатые покупатели, но рисовал-то картину талантливый человек, а таланты в России гниют в ссылке.
Поручику предприниматель предложил выбрать блюдо по своему усмотрению. После рюмки «казенки» поручик признался:
– Ваш сын подозревается в шпионаже.
– В чью пользу? – как бы шутя поинтересовался Насонов.
– Не в пользу Антанты.
– Что надо с моей стороны, чтоб снять подозрение?
– Командующий убывает в Англию. Ему требуются фунты.
Во сколько фунтов генерал Марушевский мог оценить голову Георгия Насонова посыльный не знал, но он пообещал сегодня же уточнить. Для самого же Савелия Титыча тоже возникла проблема. Свой лес он продал генералу Пулу и тот оплатит свою покупку долларами, когда товар окажется на американском континенте.
Так что предприниматель Насонов деньги увидит примерно через месяц. А Марушевскому валюта требовалась немедленно, и генерал Миллер о сделке не должен узнать.
– В таком случае договаривайтесь сами, – сказал прапорщик. – Но время, господин инженер, не терпит.
– Когда возвращается господин Миллер? – спросил Насонов.
– Он должен был вернуться еще вчера. Но погода, как удача, – непредсказуема. Поторопитесь договориться…
Атлантический циклон, бушевавший над Скандинавией, переместился на юго-восток, – и вся акватория Белого моря умылась обильным дождем.
Полеты авиации были прекращены. В плену стихии оказался аэроплан с офицерами Экспедиционного корпуса. Офицеры только вчера прилетели из Архангельска. Аэродром маленький, построек никаких, если не считать нескольких брезентовых палаток. В них размещалась аэродромная команда, мастерская и санитарная часть.
Все аэродромное имущество – под высокими, в два обхвата соснами. Сосны, к удивлению офицеров, издавали мелодичные звуки. Это ветер, налетавший с Онежской губы, обвевал стройные стволы деревьев, и золотистая кора бренчала – как пела.
Моторы заглохли, пропеллеры замерли, и прилетевших иностранцев окружила тишина сказочной Олонецкой тайги. Какое-то время офицеры, как музыку, слушали тишину, зачарованно стояли под ветвистыми оранжевыми соснами.
– Это и есть русский корабельный лес? – спрашивали друг друга английские офицеры.
– Именно русский, – ответил прилетевший с ними генерал с черными шикарными усами и бородкой клинышком.
Это был командующий Белой армии генерал-лейтенант Миллер.
– Жаль, господа, что такое богатство вы оставляете большевикам. Зачем же вы сюда приходили?… Россия на вас так надеялась…
– Вы, господин генерал, с этим вопросом обратитесь к нашему премьер-министру, – отозвался один из офицеров, продолжая любоваться гигантскими деревьями. – Из Лондона ему видней.
В словах англичанина сквозило недовольство действиями своего правительства: только пришли в Россию – и уже уходить, поспешно оставлять сказочно богатую страну. Нигде раньше британцы так не поступали. Что-то случилось на Даунинг-стрит.
Группа штабных британских офицеров прилетела на самый западный участок Архангельского фронта, чтоб подготовить его к оставлению.
Примерно такую же миссию выполнял и генерал Миллер, но его обязанности были намного сложней. Как командующий, он должен был посетить свои подразделения, участвующие в боевых действиях – это четыре батальона Первого Северорусского полка и дивизион тяжелых гаубиц. Они обороняли участок реки Онега от населенного пункта Порог до морского побережья. Предстояло ознакомить командиров батальонов и батарей с приказом генерала Айронсайда об эвакуации русских войск.
Новость наверняка офицеров не обрадует. Выслушав этот приказ, они еще раз убедятся: на русской земле хозяева уже не русские. С подробностями приказа командующего экспедиционными войсками даже сам генерал Миллер был в неведении – предстояло отступать. А куда – на Кольский полуостров или дальше? Дальше была Норвегия. Это уже чужая сторона. Согласятся ли русские солдаты безропотно оставить Родину? Не поднимут ли бунт?
Убийственные мысли посетили генерала, когда он знакомил своих офицеров с приказом командующего Экспедиционным корпусом. Офицеры – что… В большинстве своем уже определились, за какую Россию будут сражаться – за белую или за красную.
А вот солдаты, когда узнают, куда их повезут на союзном транспорте – на окраину России или же в чужую страну, выскажут недовольство. Хорошо, если выскажут словами, а если винтовками?
На эту тему был у генерала Миллера разговор с генералом Потаповым. В июне перед высадкой десанта союзников по совету вице-консула Вискерманна он отвел свои войска на правый берег Северной Двины – на всякий случай. Вице-консул объяснил этот маневр предельно доходчиво:
– И среди ваших офицеров есть господа, которые начитались всяких Куприных и Буниных. – Он указательным пальцем покрутил у виска. – Найдется нервный, даст команду на открытие огня по кораблям. А откуда ему знать, что это корабли союзников? От греха подальше, уберите своих людей от берега.
