После митинга и возложения венков все направились в расположение бывшего лагеря бригады. На большую поляну, покрытую пестрым ковром полевых цветов, потянулись по заросшим дорогам легковые и грузовые автомашины, длинные ленты пешеходов. Лес огласился веселыми голосами его прежних хозяев и их друзей. Вокруг все ожило и запело. Не ожила лишь сожженная гитлеровцами деревня Мыльница да не поднялись из братских могил заживо сожженные ее хозяева.
Ярко полыхают праздничные костры из сосновых сучьев, звездочками вспыхивают янтарные смоляные слезинки. С гайнского луга ветерок приносит прохладу и лениво теребит пряди поседевших волос бывших партизан. Как и раньше, в годы войны, мы расположились у костров, своих верных спутников. У центрального костра рядом со мной и моей женой, бывшей радисткой Валей Тороповой, сидели заметно располневший Андрей Кисляков со своей боевой подругой Геней Городецкой, директор Минского автозавода Иван Демин с бывшей медсестрой бригады. Валей Бондарь, ответственный сотрудник облисполкома Георгий Щемелев с женой-партизанкой Валентиной, пенсионер Иван Вышников, неутомимый бывший директор совхоза имени Ленина пенсионер Михаил Зубко с неразлучной доброй Женей, полковник Петр Шиенок, председатель профсоюза авиаторов Белоруссии Владимир Тарасов, ответственный работник министерства Александр Чернышев, заслуженный врач республики Мария Силич и другие боевые товарищи.
Не дождались этого радостного дня многие наши побратимы. Не было среди нас и любимца Василия Лаврухина. Коварный несчастный случай, происшедший ранней весной 1966 года, вырвал этого замечательного человека из нашей партизанской семьи. В саратовской земле в селе Отродино Турковского района покоится храбрый воин-партизан, наш боевой друг и товарищ. Над его могилой сейчас возвышается памятник, изготовленный и доставленный из Минска на специальной автомашине белорусскими партизанами.
От центрального костра, подобно стрелам, разбежались по зеленой траве праздничные столы-скатерти отрядов имени Кутузова, Чкалова, Буденного и Ворошилова. У «столов» разместились поседевшие командиры рот, взводов, отделений, рядовые бойцы и наши помощники из деревень и городов. Одни были в гражданской одежде, другие в форме. Вокруг слышался звон посуды и гомон породнившихся боевых друзей. Потом наступили минуты раздумья, и над опушкой леса полились задушевные слова любимых песен «Землянка» и «Темная ночь», грозно звучали напевы о суровых военных годах и клятвенно — о боевой дружбе.
Вспомним, товарищ, суровые годы,
Пестрые ленты дорог фронтовых,
Наши победы и наши походы,
Вспомним друзей боевых.
Горе остынет, радость увянет,
Дружба одна побеждает года —
Друг боевой никогда не обманет
И не предаст никогда!
Затем справа, где плотно вокруг костра замкнулось кольцо минских автозаводцев, послышался трогательный напев:
Не природы каприз те рубцы на стволе,
Это просто застывшие слезы,
Потому что металл, предназначенный мне,
На себя принимали березы…
Песни умолкли, наступила молчаливая пауза раздумья: промчались послевоенные годы, затянулись рубцы на белоснежных стволах белорусских берез, на месте обожженных и срезанных огнем войны вековых деревьев появились молодые, стройные, крепкие деревья, готовые выстоять в любую непогоду. Они впитали в себя неодолимую чудо-силу обильно политой кровью патриотов белорусской земли.
В памяти народных мстителей снова встают тени минувших дней. Они вспоминают о погибших боевых товарищах — самом человечном человеке парторге Г. К. Ивановском, мужественном В. Ф. Тарунове, храбром чекисте Е. М. Чуянове и бесстрашной Соне Ломако, о незабываемых И. Т. Фоминкове, капитане Казиеве и дочерях белорусского народа Кате Мальцевой и Марусе Ободовской, о многих славных бойцах и командирах, сложивших свои головы за Отчизну и свой народ. Помянули мужественных Ивана и Павла Кирильчиков, расстрелянных оккупантами патриоток-подпольщиц Марию Шеремет и Наташу Казак, нашего немецкого друга Карла, убитого в застенках гестапо в городе Борисове… Мы их помним и никогда не забудем. А сколько было безымянных героев!
…Незаметно поблекли звезды, и заалел восток. По лесу разнесся гул моторов. Наступало трудовое утро. Мы оставляли свой лагерь с твердой уверенностью в том, что никогда больше не будут сапоги захватчиков топтать священную землю Белоруссии. Ради ее мира и счастья мы воевали.
Иван Прохорович Дедюля.
Автор заранее просит извинения у своих боевых товарищей, имена и отчества которых ввиду многочисленности состава бригады не смог вспомнить и дать в книге полностью.
Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 2. М., Воениздат, с. 151.
Там же, с. 410.
«Военно-исторический журнал», 1960, № 7, с. 91.
Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 3. М., Воениздат, с. 402, 403, 410.
Смотри-ка.
Заяц.
Паспорт.
Эрих Хессе. Советско-русская партизанская война 1941—1944 гг. в отражении немецких военных инструкций и приказов. Геттинген, Цюрих, Франкфурт. «Мустершмидтферлаг», 1969, с. 98—100.
Эти данные взяты из отчетов, составленных после преобразования отряда в бригаду.
«Известия», 1964, 2 июля, с. 4. Статья В. Козлова «Мы были вместе».
Господин мастер, иди сюда, быстрее. Посмотри-ка, как плывут свиньи.
Вперед, господин мастер!
Что случилось?
Тревога!
Огонь!
Так белорусы часто называли полицейских, носивших белые нашивки.
«Совершенно секретно! Только для командования!» М., «Наука», 1967, с. 397.
Евгений (нем.).
Плечом к плечу.
Р. Н. Мачульский. Вечный огонь. Минск, «Беларусь», 1965, с. 269—270.
Иван Федорович Золотарь — командир сводного партизанского отряда имени Ф. Дзержинского.
Что ты хочешь?
К черту с твоим паролем. Вперед — вот мой пароль! Понял, идиот?
Помогите господину полковнику. Быстро!
Партархив ИИП при ЦК КПБ, ф. 3500, оп. 3, св. 11, д. 77, л. 7.
Е. Чуянов и С. Ломако позже были перехоронены нами в братскую могилу у деревни Юрово.
Товарищ, мы солдаты. Солдаты — понимаешь? Не гестапо, не СС. Мы не виноваты.
Правильно, товарищ. Он эсэсовский офицер. Коричневая чума. Он был опасен для вас и для нас.
Эрих Хессе. Советско-русская партизанская война 1941—1944 гг. в отражении немецких инструкций и приказов. Геттинген, Цюрих, Франкфурт, «Мустершмидтферлаг», 1969, с. 199, 216, 251.
