— Что такое ОДП? — прервал его Евгений.
— Организасау да дефеза популар, народное ополчение.
— Понятно, извини, что перебил.
— Буэно. Далее, если двигаться в том же направлении, расположен Менонге. Но! Там сильный фапловский гарнизон, да и наша бригада присутствует. Смысла приближаться к этому городу им нет. Поэтому логично предположить, что они станут забирать на восток к Даже. Я прав, Маноло?
— Так точно. Леон об этом сообщил в последнем донесении.
— Слушай, а далековато они добрели за три-то дня! — подивился Миронов.
— И как же мы их догонять будем? — спросил кто-то по-русски из-за спины Евгения. Оказалось, что вся его группа сгрудилась сзади и внимательно рассматривает карту.
— Как, как, — проворчал майор. — Ножками, как еще?! Видишь же, дорог нет. Немного подъедем, а там придется побегать. Готовы, орлы?
Орлы вразнобой и с некоторой неохотой ответили, что, мол, всегда готовы, как юные пионеры. Только Штефырца выразил недоумение:
— А что вертолетом нас не могут туда подбросить? Все равно, так и так они знают, что охота на них будет.
— С вертолетами загвоздка, — смутился Серхио. — Не хочет нам командование почему-то вертолеты давать. Сам не пойму — почему. Поэтому предлагаю такой план. Сейчас мы рванем по трассе на Менонге. Она хоть и раздолбанная, но скорость держать можно. А на траверзе Даже и Саупите свернем в лес. Будем продираться на машинах, сколько возможно, потом оставим их и далее — пешком. Я думаю, часам к трем-четырем утра колонну мы нагоним. Дальше — по обстановке. Как вам?
Евгений в задумчивости потеребил кончик носа. Была у него такая привычка. План представлялся приемлемым. Да другого в данной ситуации и быть не могло, раз в вертолете им отказано. Кстати, действительно, почему отказано? Что за игры дурацкие затевают отцы-командиры?
— Хорошо, согласен, — наконец сказал он. — Только вот эта трасса на Менонге… Она безопасна? В смысле возможных засад, мин и прочих неприятностей.
— По идее — да, — ответил кубинец. — По ней часто ходят военные колонны, а перед ними дорога обязательно проверяется. Кроме того, район здесь вполне спокойный. Не считая, конечно, этой вот унитовской вылазки, — поспешно поправился он.
— Будем надеяться, что и сегодня дорожных сюрпризов не случится. Ну что, тронулись? — подвел он итог короткого совещания.
— Аделанте! Вперед! — скомандовал Тибурон и побежал к «лендроверу».
За руль советского УАЗика сел Оруджев, Миронов занял правое сидение, остальные уместились сзади. Евгений сказал Борису:
— Давай, становись предпоследним в колонну. Для страховки, на всякий случай.
Как известно, тактика организованного нападения на автомобильную колонну во всем мире одинакова. Потому что наиболее эффективна. Подрывается заранее заложенным фугасом первая машина и одновременно с этим из гранатомета уничтожается последняя. Впрочем, может быть и наоборот, важно, чтобы два эти события произошли как можно с меньшим временным разрывом. Ну, а потом, когда дорога перекрыта пылающими автомобилями с обеих сторон, можно начинать методично расстреливать все остальные, «сладкую серединку». Так что при движении лучше все же держаться середины колонны, поскольку есть шанс после подрыва и до начала обстрела успеть выскочить наружу и залечь.
И колонна из пяти зеленых автомобилей, под завязку набитых вооруженными людьми, набирая скорость, тронулась к выезду из города, а потом, миновав контрольный пост анголан на выезде, по разбитому взорвавшимися минами, гусеницами танков, авиационными ракетами, бывшему когда-то вполне приличным шоссе. Португальцы, не так давно по историческим меркам бросившие свою колонию на произвол судьбы — у самих в своей стране головной боли хватало, — применяли при строительстве дорог в Анголе оригинальный метод. Особая горная порода измельчалась в крошку, равномерно насыпалась по полотну будущей автострады, заливалась водой, и по этому месиву проходили тяжелые дорожные катки. Через короткое время укатанная, спрессованная масса застывала и оказывалась великолепным, долговечным дорожным покрытием. Но каким бы прочным это покрытие ни было, устоять против мощи взрывающегося тротила оно, конечно же, не могло. Сейчас серая лента шоссе зияла воронками, большими и маленькими, разломами, сквозь которые кое-где уже пробивались растения, черными обгорелыми пятнами там, где был подорван или расстрелян очередной грузовик или бронетранспортер. Может быть, днем, под солнцем, картина эта была не столь пугающей, но в свете фар она производила странное и жуткое впечатление, словно маленький караван необъяснимым образом перенесся на другую планету и теперь пытается добраться то ли до своего космического корабля, то ли хоть до какого-нибудь поселения землян.
Скорость более сорока километров в час было держать никак невозможно, потому что постоянно приходилось лавировать среди этих воронок и разломов. Теперь Евгений хорошо понимал, зачем нужен тот отряд советских «Ан-12», который он видел в Луанде. Действительно, по таким дорогам, да еще если присутствуют засады и обстрелы, много грузов не перевезешь. И хотя здесь, в центре страны, наверняка поспокойнее, чем на юге, где банды унитовцев действуют почти безнаказанно, все же, судя по состоянию дорожного полотна, неслабые заварушки случаются.
Он прикинул, вспоминая карту Серхио, сколько же времени у них займет перегон до точки, где с шоссе придется поворачивать на лесные тропы. Выходило, что около четырех часов. Так, сейчас девять вечера, значит, примерно в час ночи они достигнут поворота. Если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного. Типа той же засады или поломки одного или нескольких автомобилей. Потом, все также вспоминая карту, Евгений попробовал представить, с какой скоростью можно передвигаться быстрым шагом по здешним лесам и как быстро они могут настичь колонну. Хотя он не знал густоты местного африканского леса, результат получался не очень утешительный. Атаковать колонну с пленными лучше всего, конечно же, на рассвете, в сумерках, когда еще ночь не совсем закончилась, но солнце еще не встало. В это время человек, в каком бы он напряжении до этого ни находился, немного расслабляется, теряет долю бдительности и взять его или уничтожить несколько легче, чем в полной ночной темноте или при ярком свете дня.
М-да… Даже если до рассвета они догонят колонну, времени на разведку и подготовку атаки просто не останется. Значит, если капитану Тибурону не взбредет в голову сражаться среди бела дня, что, конечно, возможно и должно все-таки принести успех, но сопряжено с большими потерями как среди нападающих, так и среди пленных, то придется тайно следовать за колонной и дожидаться будущей ночи. С одной стороны, это хорошо, поскольку дает время, как следует подготовиться. Но с другой — в колонне ведь не какие-то роботы, не умеющие страдать и не чувствующие боли и усталости, а живые люди, причем, гражданские, не наученные переносить тяготы долгого перехода по африканским лесам.
Положим, группа Миронова, тоже в африканских лесах раньше не бывала. Но члены ее — выносливы, сильны, тренированны, обучены выживать везде, куда бы их ни забросила судьба и воинский долг. Поэтому двадцатипяти-тридцатилетним парням, которых служба свела вместе и отдала под его командование, будут нипочем и эти, новые, необычные для них леса, и полярная тундра, и амазонские джунгли. Они все вынесут, всех победят, выполнят любое задание и вернутся домой, чтобы готовиться к новым подвигам и приключениям. Служба у них такая. Как любил шутить Мишка Штефырца: «Судьба такой, такая фатум!».
Оруджев, крутя баранку вездехода монотонно, но очень тихо матерился сквозь зубы, проклиная и Африку, и все ее дороги; ребята, сидевшие сзади, о чем-то вполголоса переговаривались, а Евгению, несмотря на необычность окружающего мира и напряженность обстановки, вдруг захотелось подремать. Но он не мог себе этого позволить, а потому отстегнул фляжку, сделал большой глоток чуть тепловатой воды, плеснул немного на ладонь и растер влагу по лицу. Затем достал из нагрудного кармана сигарету и зажигалку, прикурил, пряча огонек в ладони. Ехать предстояло еще часа два с половиной, если не больше, и чем-то надо было себя занять, чтобы отвлечься от становящейся уже монотонной дороги, отключиться от вялого течения времени и победить наползающую дрему.
И он стал вспоминать опорные пункты, верстовые столбы своей не такой уж длинной, хотя и наполненной событиями жизни.
Школа в южном буйно-зеленом городе Ставрополе, Рязанское училище воздушно-десантных войск, служба в десантной бригаде. А потом все внезапным и чудесным образом изменилось. Однажды, в начале мая, его вызвали в штаб бригады к замполиту, майору Коломийцу. Направляясь к зданию штаба, старший лейтенант Миронов, ломал голову, зачем он мог понадобиться Коломийцу и в чем причина вызова. Никакой особой провинности он за собой не чувствовал. Служил, как все, водку потреблял умеренно, во хмелю буен не был, драться или ломать мебель не лез, с женщинами был обходителен, и если что-то с ними происходило, то по обоюдному согласию и без роковых последствий. В общем, нормальный старший лейтенант Вооруженных Сил Советского Союза. Не урод и не красавец, комсомолец, отличник (как и положено) боевой и политической подготовки, выполнил положенное число прыжков разной сложности и с разных высот, обладает некоторыми навыками рукопашного боя, вынослив физически, устойчив морально. Среднестатистический офицер-десантник. Так в чем же здесь подвох?
