из своих штурмовых винтовок. Если бы у них был пулемет, огонь мог бы быть более плотным и смертоносным. Но даже расколотый осколок камня причинил бы ужасный ущерб, если бы он попал в мягкую плоть. Я молился, мое затруднительное положение обнажало мою смертность, и задавался вопросом, сколько это еще может продолжаться.
А потом все внезапно закончилось. Огонь в низине начал затихать. Снизу послышались новые крики, в основном на испанском. Противник отходил, пользуясь покровом темноты, чтобы разорвать контакт и скрыться. Я рискнул выглянуть за край скалы. Осветительная ракета погасла, и на каменный ручей вернулась тьма. Раздался одиночный выстрел и прозвучало последнее короткое стаккато пулемета, когда аргентинцы отступили в ночь. Контакт, вероятно, длился всего десять-пятнадцать минут, хотя казалось, что он продолжался несколько часов. Действия начались одновременно обе сторонами, но неожиданность в сочетании со скоростью и агрессией помогли выиграть перестрелку.
На низину опустилась тишина. Она была нарушена движением среди скал и криками на английском языке, когда Воздушный отряд перестраивался и командир проводил перекличку, чтобы проверить, есть ли какие-нибудь потери и раздавая указания. Парни отреагировали на команду отступить к гребню и доложили, что с ними все в порядке. Однако двух не было.
- Баш, ты ОК?
- Да, ОК, босс.
- Динджер, ты ОК?
- Да, все в порядке, босс.
- Дикки, ты в порядке?
Нет ответа.
- Черт, Баш, подойди к Дикки и проверь, все ли с ним в порядке. Всем остальным, ждем Баша, а затем приготовьтесь отступить на гребень.
Раненые в результате перестрелки были доставлены обратно в наше расположение, поскольку минометная позиция была также назначена в качестве пункта первой помощи для эскадрона. Первым, сильно прихрамывая, прибыл парень по имени Эл Роджерс, ему помогал другой боец. Задняя часть одной из его ног была повреждена каменными осколками. Мы его уложили и я потянулся за патрульной аптечкой. Мы начали обрабатывать его раны, когда подошел Дикки Палмер, которого наполовину несли двое парней. Ему было больно и выглядел он плохо. Навыки, отточенные в отделении травматологии Национальной службы здравоохранения дали о себе знать, и мы сразу же сосредоточили на нем свое внимание.
Раскрыв аптечку с капельницами, перевязочными материалами и бинтами, я потянулся за самым необходимым, чтобы раненый остался жив. Лежа на животе, Дикки застонал, когда мы стянули с него штаны, что, по крайней мере, дало понять что необходимости проверять его дыхание нет. Приоритетом было найти и остановить кровотечение. Высокоскоростные пули разрывают плоть и кости, нанося катастрофические повреждения при попадании в крупные кровеносные сосуды и органы. Но Дикки повезло. С помощью экранированного фонарика, мы смогли разглядеть глубокую борозду в том месте, где пуля прошла через мышцу его левой ягодицы, оставив уродливую рану длиной 15 и глубиной почти 5 сантиметров. Пуля вошла и вышла, не задев его бедренную артерию и большую берцовую кость, хотя попав в цель, ударила как кувалдой.
Из раны еще сочилась кровь, но она уже начала сворачиваться, теплая и липкая на ощупь. Пальцами прощупали рану, чтобы убедиться, что не было более серьезного и глубокого кровотечения. Дикки поморщился от боли. Я попытался его успокоить.
- Дикки, - сказал я успокаивающе, - ты единственный из известных мне морпехов, у которого две дырки в заднице.
- Это рана в верхней части бедра, Всплеск, ублюдок ты эдакий.
- Ладно, Дикки, чтобы ты ни говорил, дружище, но это определенно попало тебе в задницу.
Он сумел рассмеяться и, среди прочего, сказал мне «Отвали». Он снова поморщился, пытаясь дать мне понять, что мне нужно поработать над своим поведением у ложа больного. Что еще более помогло, так это то, что кое-кто сделал ему укол морфия, прежде чем промыть рваную рану и туго перевязать ее индивидуальным пакетом первой помощи, чтобы остановить последнее кровотечение.
Нам удалось стабилизировать состояние Дикки и Эла, но им обоим требовалась хирургическая помощь и я отправил запрос на эвакуацию в штаб эскадрона. Каждый медик и командир хотят поскорее убрать раненых с поля боя. От времени, необходимого для перемещения раненых, с момента получения ими ранения до надлежащего медицинского ухода в госпитале, зависит как их выживание, так и степень их выздоровления. Однако, несмотря на все усилия «штабных», они сообщили мне, что медицинский вертолет для эвакуации не прибудет в ближайшее время, чтобы забрать наших раненых. Им не нужно было объяснять мне, почему.
Я подозревал, что вертолеты были перенаправлены на другие задачи. Наращивание сухопутных сил по-прежнему отнимало драгоценные летные часы. Фюзеляжи вертолетов были разбиты, не в последнюю очередь из-за необходимости собрать раненых после атаки 2-го парашютно-десантного батальона на Гуз-Грин. Дикки и Элу придется терпеливо ждать, пока не освободиться исправный вертолет. От штабных пришло сообщение, что Седрик надеется, что сможет вытащить их запланированным на поздний вечер вертолетным рейсом.
Мы уложили их в спальные мешки и сделали все возможное, что бы им там было как можно удобнее. Ночью я проверил, как там Дикки. От боли он был в состоянии как после нокаута. Введение еще дозы морфия немного смягчило ситуацию, но по мере того, как проходил шок от удара, а нервы приспосабливались к воздействию раны, опиаты оказывали лишь ограниченное действие, а сырость и холод ему мало помогали. Забота о Дикки заставила меня задуматься о странной геометрии случайности в бою. Ему повезло, хотя везение здесь понятие относительное. На долю дюйма правее, и пуля перерезала бы ему артерию и раздробила бедренную кость. Если бы это произошло, он истек бы кровью за считанные минуты, и я сомневаюсь, что мы могли бы его спасти. Если бы пуля пролетела чуть левее, она бы его совсем не задела.
Место засады зачистили с первыми лучами солнца следующим утром. Не было никаких признаков погибших аргентинцев, но 16-й отряд нашел и забрал их рюкзаки, которые были в спешке сброшены и оставлены среди камней. Парни принесли свою захваченную добычу на нашу позицию. В рюкзаках было полно снаряжения и кое-что было получше нашего. Мы были похоже на группу детей на Рождество, когда они вытаскивали содержимое рюкзаков.
- Эй, вы только гляньте на это, фирменный ПНВ, все еще в упаковке и даже не распечатанный, - сказал один из них. - Да это просто отпад.
Еще один прибор ночного видения, который должен был поступить на оснащение эскадрона, к нашему собственному скудному оборудованию для ночного видения.
- Что насчет этих консервированных пайков? Не уверен, что такое викунья, но она должна быть лучше, чем курица. Эй,
