Пиунов застал генерала Реброва за чисткой оружия. Антон Павлович стоял у покрытого газетой стола, на край которого были сдвинуты чернильный прибор, телефонный аппарат и стопка книг, и протирал кусочком бинта одну за другой части пистолета.
— Заходите, разведчик, — пригласил Ребров, увидев Пиунова. — Сейчас я закончу за этой игрушкой ухаживать. — Он указал на стол, где были разложены детали пистолета.
Пиунова неприятно поразил спокойный, добродушный тон генерала. Ведь такие неудачи… там люди гибнут…
— Свое оружие никому не доверяю чистить, — говорил между тем Ребров. — Только сам. На то оно и личным называется. А как же иначе?! воскликнул он, хотя Пиунов и не думал возражать.
Пиунову показалось, что генерал намекает… Ведь, правда, сам он, Пиунов, никогда не чистит свое оружие, а поручает кому-нибудь из разведчиков. Но это сейчас не задело.
Антон Павлович Ребров — мужчина в летах. Сухощавый, прямой, с порывистыми движениями. Но выглядел он моложаво. И даже седая шевелюра не старила его. Генерал не любил бездеятельности, не терпел скучных людей. Взглянув в нахмуренное лицо Пиунова, Ребров спросил:
— И чего вы, капитан, такой насупленный? Вроде на весь свет сердитесь…
— А чему радоваться, товарищ генерал?
— Как чему? А хотя бы тому, что мы вернулись в Белоруссию! Я, брат, по этим же дарогам отступал в сорок первом вот с этим самым пистолетом. И сейчас каждой деревне, каждому знакомому дереву кланяюсь. Мечтаю в знакомое село на Немане зайти и доложить там одной старенькой бабке, что вернулся… Здорово ругала она меня в сорок первом. «Куда, — говорила, вы отступаете? Куда?..» Эх, хотя бы живой бабку застать!
Улыбка вдруг исчезла с лица Реброва, и он спросил:
— Кудрина не слышно?
— Не слышно. А тут еще невеста его объявилась.
— Какая невеста?
— Обыкновенная. Медсестра из госпиталя.
— Ну, знаете, капитан!.. — Ребров метнул на Пиунова недовольный взгляд. — Об этом могли и не докладывать.
— Так невеста же, товарищ генерал! — Пиунов приложил руку к груди.
— «Невеста»! «Невеста»! — Ребров сунул собранный пистолет в кобуру и, вытирая бинтом руки, вплотную подошел к Пиунову. — Фронт, брат, неподходящее место для любви.
Пиунову хотелось возражать. На разве поймет его Ребров — престарелый генерал, который, видать, считает, что любовь была только в те давние времена, когда он сам был молод? И он махнул рукой, не стал даже доказывать, что Сима Березина — настоящая невеста старшего сержанта Кудрина…
Сознаться бы генералу, что он, капитан Пиунов, тоже любит эту девушку и попал сейчас в дурацкое положение… А вдруг Кудрин в самом деле погиб?..
И Пиунову стало не по себе. Почувствовал, что горит лицо. Не потому ли, что в глубине души шевельнулась подленькая мысль: как ему относиться к Симе, если Кудрин не вернется? Как Сима к нему станет относиться, когда утихнет боль утраты?.. Это же черт знает что! Выходит, об может стать счастливым потому, что убили Пашку Кудрина, того самого Пашку, который спас его от смерти, с которым он уже два года дружит крепкой, мужской дружбой…
— Товарищ генерал, — нарушил минутное молчание Пиунов. — Товарищ генерал… Разрешите мне в тыл к фашистам отправиться. С Кудриным случилось недоброе, нужно выручать…
— В тыл идти надо, вы правы, — спокойно ответил генерал. — Но не Кудрина выручать — это вам не под силу, если его схватили. А «язык» нужен. Срочно!
— Товарищ генерал… И «языка» добудем… Кудрина надо спасти… Поймите…
— Кудрин вернулся!.. Кудрин вернулся!.. — орал в телефонную трубку ошалелый от радости телефонист.
— Где капитан? — устало улыбаясь, спросил Павел Кудрин у столпившихся вокруг разведчиков.
— Будэт и капитан и всэ будут! — хлопал по плечу Павла суматошный Бакянц. — Гэнэрал капитана вызывал. Там дэвушка приехала. Хорошая дэвушка!
Все окружавшее Павла — товарищи, лес, зеленые шалаши, — все вокруг куда-то отодвинулось, исчезло. Не слышал оживленного говора разведчиков, не видел, что Бакянц стоял перед ним с котелком воды, готовый полить командиру, чтоб он умылся. Даже смертельная усталость больше не ощущалась. Был только он, Павел Кудрин, и мысль: «Нашлась Сима… Но к кому она? К нему или к капитану Пиунову?» Эта мысль стала физически ощутимой, причинявшей мучительную душевную боль. Стопудовая тяжесть легла на сердце. Не знал, куда деть себя, что сделать, как поступить. А капитан Пиунов? Острая неприязнь и даже злоба шевельнулись в груди Павла к этому человеку, за которого еще недавно он был готов пойти на любую опасность. А может, это не она, не его Сима?..
— Чего думаешь, командыр?
Голос Бакянца вывел Кудрина из оцепенения. Он с удивлением оглянулся вокруг, словно недоумевая, как попал в это знакомое место, и решительно начал снимать мешок, маскировочный халат.
Только Миша Лукашкин не спешил разамуничиваться. Не выпуская из рук автомата, он стоял возле полулежавшего в тени немецкого майора и, гордый и довольный собой, рассказывал товарищам о подробностях проведенной операции. Миша считал безрассудным заниматься сейчас чем-нибудь иным, когда вокруг гремит слава о бесстрашных разведчиках, в том числе и о нем рядовом Лукашкине. И еще Мише хотелось, чтоб увидел его, грязного и усталого, командир роты Пиунов.
И тут Миша заметил капитана. Пиунов бежал через поляну к шалашам разведчиков, а вслед за ним спешила девушка в солдатской форме. Мгновение Лукашкин оценивающим взглядом смотрел на девушку, а потом опрометью кинулся к ведру с водой.
— Дайте умыться человеку!
Кудрин — усталый, измученный, с ног до головы в грязи, — увидев капитана, шагнул к нему навстречу и вдруг заметил приближающуюся Симу… Он узнал ее…
С трудом оторвав взгляд от родного, знакомого лица, Павел, побледневший, охрипшим голосом доложил Пиунову:
— Товарищ капитан… Задание выполнено. Потерь нет… Задержались…
Пиунов не дал ему договорить. Радостно захохотав, он крепкими руками облапил Кудрина.
— Дьяволы! Живые?! — смеялся Пиунов, то стискивая в объятиях Павла, то отстраняя его и окидывая теплым, любящим взглядом Стреху, Туркина, Лукашкина. — Черти болотные!..
Павел осторожно оттолкнул от себя Пиунова.
— Измажетесь, товарищ капитан, — растерянно улыбаясь, проговорил он. Но глаза Павла смотрели мимо Пиунова, на Симу, которая, спотыкаясь, бежала к нему.
Пиунов перехватил взгляд Кудрина и вдруг нахмурился, лицо его приняло свирепое выражение.
— Куда смотришь?.. На меня гляди! Ну! — И капитан опять захохотал. Вот дьявол!.. Так, говоришь, без потерь вернулся? Зато с прибылью. Гляди, какое чудо лупоглазое ждет тебя! — И Пиунов, круто повернувшись, почти столкнулся с Симой. Схватил ее за руку и остановил перед Кудриным. Получай! Только с условием: освободим ваше село — меня с такой же познакомьте, если, конечно, лучшей там не найдется…
Капитан опять хохотнул, но, после того как Павел и Сима кинулись друг к другу, сник и, приняв озабоченный вид, крикнул на разведчиков, высыпавших из шалашей на поляну:
— Чего столпились?! Приготовиться к занятиям! Пленного — к командиру дивизии!..
1949 г.
Впервые повесть опубликована в 1956 году в сборнике «Люди с оружием» (изд-во «Молодая гвардия»). Она вошла во многие издания произведений писателя. «Перед наступлением» повествует о суровом солдатском быте, о нелегком ратном труде разведчиков, армейской дружбе и верности солдатскому долгу.
