– Только вы можете это остановить.
– Пожалуйста, прекратите, – простонал Гастон.
– Вы ответите на мои вопросы?
Гастон молчал. Бертран снова взвыл.
– Да! – выкрикнул Гастон. – Да, да. Если вы прекратите, я расскажу вам все!
Дитер по-немецки приказал:
– Сержант Бекер, пока хватит.
– Слушаюсь, майор, – в голосе Бекера звучало разочарование.
Дитер перешел на французский:
– Что ж, Гастон, давайте начнем с командира сети. Фамилия и кличка. Кто он?
– Мишель Кларэ. Кличка – Моне.
Первое имя давалось труднее всего, остальные следовали без усилий.
Искра жила в мансарде большого старого дома в Бейсуотере. Там было мало ее вещей – фотография Мишеля, играющего на гитаре, книжная полка с книгами Флобера и Мольера на французском и акварельный пейзаж Ниццы, который она нарисовала в пятнадцать лет. Два ящика небольшого комода занимала одежда, третий – оружие и боеприпасы.
Раздевшись, Искра улеглась в постель и попыталась полистать журнал, но ее мысли упорно возвращались к проваленному заданию. Она опасалась, что, кроме проигранного боя, возможно, теряет и мужа. Искра гадала, существует ли закономерность, по которой неумение командовать оборачивается неумением сохранить семью. Быть может, в самой ее натуре кроется некий изъян.
В конце концов Искра забылась беспокойным сном. Ее разбудил громкий стук в дверь.
– Искра! К телефону!
Голос принадлежал одной из соседок с нижнего этажа. Искра накинула халат и сбежала в холл к телефону. Звонил Перси Туэйт.
– Ты можешь сейчас приехать в Орчард-Корт? Мне нужно, чтобы ты кое-кого проинструктировала.
Искра всегда была рада слышать голос Перси.
– Буду через несколько минут.
Перси ждал ее в квартире.
– Я нашел радиста на замену Альберу. Опыта не имеет, но обучение прошел. Завтра отправляю его в Реймс. От Мишеля сегодня ничего не было. Мне нужно знать, что осталось от сети «Болингер».
– Зачем?
– Если остались Мишель и еще два-три человека, я не могу руководить ими без связи.
Искра пожала плечами:
– Конечно, я проинструктирую радиста.
– Как вообще Мишель? Я не о ранении.
– Хорошо. – Искра помолчала. Она не могла обмануть Перси, он слишком хорошо ее знал. – У него любовница, – призналась она и вздохнула.
– Этого я и боялся.
– Уж и не знаю, осталось ли что-нибудь от моего брака, – горько заметила Искра.
– Мне очень жаль.
Искра встала. Она была благодарна Перси за нежное сочувствие, но оно настраивало ее на неуместный сейчас сентиментальный лад.
– Займусь-ка лучше инструктажем нового радиста.
– Его кодовое имя Геликоптер. Он тебя ждет не дождется.
Искра нахмурилась:
– Ждет? Почему?
Перси иронично улыбнулся:
– Ступай, сама узнаешь.
Секретарь Перси направил ее в другую комнату. У двери Искра остановилась. Вот как оно бывает, сказала она себе, – берешь себя в руки и продолжаешь работать, надеясь, что в конце концов все забудешь.
Геликоптер оказался юношей лет двадцати двух в твидовом костюме. От него за километр разило англичанином. К счастью, перед посадкой в самолет его снабдят одеждой, которая во Франции не будет бросаться в глаза.
Искра представилась.
– Вообще-то мы уже встречались, – сказал молодой человек. – Вы учились в Оксфорде с моим братом Чарлзом. Однажды вы приезжали к нам домой в Глостершир.
– Чарли Стэндиш, ну как же!
Искра вспомнила другого паренька в твидовом костюме, выходные в загородном доме еще в тридцатых годах и семью, где были симпатичный отец-англичанин и шикарная мать-француженка. У Чарли был младший брат Брайен, неуклюжий подросток в шортах по колено, который очень радовался своему новому фотоаппарату. Они тогда немного пообщались, и он слегка ею увлекся.
– Как Чарли? Я не видела его с окончания университета.
– Вообще-то Чарли погиб. – Брайен неожиданно сник. – В сорок первом. Убит в п-п-проклятой пустыне.
Искра испугалась, что он расплачется. Она взяла его ладонь в свои.
– Брайен, мне ужасно жаль.
– Я вас с тех пор один раз видел. Вы читали лекцию моей группе в СОО. Мне не удалось после этого поговорить с вами.
– Надеюсь, лекция была полезной.
– Вы говорили о предателях внутри Сопротивления и о том, как с ними поступать. «Очень просто, – сказали вы. – Приставить дуло к затылку подонка и дважды нажать на спуск». Вообще-то вы нас всех до смерти напугали.
В его взгляде светилось что-то вроде благоговения, и Искра начала понимать, на что намекал Перси. Брайен, похоже, все еще был ею увлечен.
– Что ж, приступим. Вы знаете, что вам предстоит войти в контакт с сетью Сопротивления, которая большей частью уничтожена.
– Да. Я должен выяснить, сколько человек в ней осталось и на что они способны, если вообще на что-то способны.
– В Реймсе вы вступите в контакт с женщиной, ее кодовое имя – Горожанка. Каждый день в три часа дня она приходит молиться в крипту кафедрального собора. На ней будут непарные туфли, одна коричневая, другая черная. Вы ей скажете: «Помолитесь за меня». Она ответит: «Я молюсь о мире». Это пароль.
Брайен повторил пароль.
– Легко запомнить.
– Она отведет вас к себе домой, а затем свяжет с командиром сети «Болингер», его кодовое имя – Моне. Не сообщайте ни настоящего имени, ни адреса Горожанки другим членам сети, когда встретитесь с ними. Им лучше не знать. – Искра сама завербовала Горожанку, Мишель и тот с ней не встречался. – У вас есть ко мне вопросы?
– Наверняка надо бы о многом спросить, но ничего не приходит в голову.
– Тогда – удачи. – Искра встала. – Оставайтесь в живых, Брайен.
Она вернулась в кабинет Перси.
– Проинструктировала? – спросил он.
– Да, но он не идеальный тайный агент.
Перси пожал плечами:
– Он смел, говорит по-французски, как парижанин, и хорошо стреляет.
Перси встал и направился к двери:
– Пока я его провожаю, просмотри снимки этих мерзавцев. – Он показал на стопку книг и разложенные на столе фотографии. – Тут все снимки немецких офицеров, которыми располагает МИ-6. Если среди них окажется фото мужчины, которого ты видела на площади в Сент-Сесили, мне было бы интересно узнать его имя.
Перси вышел. Искра взяла одну из книг. Это оказался ежегодник выпускников военной академии – около двухсот размером с почтовую марку фотографий цветущих молодых мужчин. На столе лежали еще с десяток таких же альбомов и несколько сотен отдельных фотографий.
Мужчина на площади выглядел под сорок. Он должен был окончить академию приблизительно двадцати двух лет, то есть примерно в 1926 году. Все альбомы были выпущены позже.
Искра занялась отдельными снимками. Она припомнила, что мужчина был довольно высоким и хорошо одетым брюнетом с густыми волосами. Темные глаза, прямой нос, квадратный подбородок – прямо киноактер.
Она быстро просматривала фотографии, вглядываясь в каждого брюнета. Ни один не был так красив, как тот, на площади. Она уже отложила снимок мужчины в форме полицейского, но снова к нему вернулась. Тщательно рассмотрев фотографию, она решила, что это он. Искра перевернула снимок. С обратной стороны был прикреплен листок с машинописным текстом:
ФРАНК, Дитер Вольфганг. Род. в Кёльне 3 июня 1904; обр. Берлинский университет им. Гумбольдта, Полицейская академия в Кёльне; жен. 1930 на Вальтрауд Леве, 1 сын, 1 дочь; Суперинтендент, Отдел расследования уголовных преступлений кёльнской полиции, до 1940. Майор, Отдел разведки, Экспедиц. корпус в Африке, до???
Гордость разведсостава Роммеля, характеризуется как безжалостный мастер допроса с применением пытки.
Искра содрогнулась. Опытный полицейский следователь, подавшийся в военную разведку, был страшным противником. Вернулся Перси. Искра вручила ему фотографию:
– Этот.
– Дитер Франк! Мы о нем наслышаны. Интересно!
В дверь постучали, заглянул секретарь Перси.
– Полковник Туэйт, к вам тут какой-то майор Чанселлор.
Перси взглянул на Искру. Она помнила зазнайку майора, который так грубо обошелся с ней в штаб-квартире Монти.
– Господи, опять он. Что ему надо?
– Пригласите его, – сказал Перси.
Пол Чанселлор вошел, прихрамывая. Утром Искра не заметила его хромоты. У него было приятное американское лицо – крупный нос, выступающий подбородок. Если он когда-то и мог сойти за красавца, то теперь левое ухо, вернее, то, что от него осталось, лишило его этой возможности.
– Добрый вечер, полковник. Здравствуйте, майор.
– Присаживайтесь. С чем пожаловали?
Чанселлор уселся на стул и снял фуражку.
– Рад, что застал вас обоих. Я весь день думал о нашем утреннем разговоре. – Он смущенно улыбнулся. – Должен признаться, половину времени я сочинял остроумные реплики, которые мог бы выдать, если бы вовремя сориентировался.
