Павел Лукницкий - Ниссо

Павел Лукницкий

Ниссо

РОМАН

Роман П. Н. Лукницкого "Ниссо", написан перед Отечественной войной. Переведен на десятки языков Европы и Азии.

По роману "Ниссо" созданы две оперы - композитором С. Баласаняном (либретто Ценина), ставившаяся в Таджикистане и телевизионным центром в Москве, и болгарским композитором Дмитром Ганевым. В 1966 году на экраны вышел фильм "Ниссо" (Таджикфильм. Режиссер М. Арипов, сценарий П. Лукницкого и Л. Рутицкого), сделанный по мотивам романа.По роману "Ниссо" Д.Худоназаровым в 1979 году снят телевизионный многосерийный фильм по заказу Гостелерадио СССР (сценарий В.Лукницкой).

Перу П. Н. Лукницкого принадлежит ряд романов, повестей, рассказов. В числе его произведений много очерков, посвященных путешествиям по Памиру и другим отдаленным горным районам Средней Азии, Казахстана, Заполярья. Немало произведений П.Н. Лукницкого посвящено героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. В 1961 году вышла в свет книга "На берегах Невы", в 1964 - книга "Сквозь всю блокаду", в 1961, 1964 и 1966 годах трилогия, фронтовой дневник "Ленинград действует".

П. Н. Лукницкий - участник Великой Отечественной войны - награжден орденами и медалями.

ВСТУПЛЕНИЕ

Когда, преодолев Большую Ледниковую Область, ты захотел увидеть истоки реки Сиатанг, ты прежде всего осилил труднейший перевал, взнесенный природой на пять с половиною километров над уровнем моря. Встав над пропастью на снежной обрывистой кромке этого перевала и обратившись лицом к югу, ты увидел внизу острые хребты гигантских горных массивов, уходящие ряд за рядом. Серые, иззубренные, скалистые, с почти отвесными склонами, они, простираясь вдаль, в синюю глубину пространств, походили на спины исполинских, недвижимых, навеки уснувших драконов. Разделенные провалами таких же бесконечно длинных и все углубляющихся ущелий, они создали впечатление мира дикого, мертвого, лишенного какой бы то ни было органической жизни. Только тонкие облачка, курящиеся над ледяными зубцами хребтов, свидетельствовали о том, что в этом первозданном мире существуют переменчивость и движение. Да еще, заметив внизу застывшего в парящем полете грифа, ты, путешественник, подумал, что эта огромная живая птица, кружащаяся над хаосом древних морен, существует здесь вопреки законам природы.

Обратившись к карте, ты убедился в том, что ни сама Большая Ледниковая Область, ни верховья видимых тобою рек на карте не обозначены. И вместо каких бы то ни было точных географических начертаний на ней тянутся всего лишь два дразнящих воображение слова: "Неисследованная область". Убедившись, что спуститься здесь невозможно, ты перестал гадать, какое именно из диких ущелий этих Высоких Гор называется ущельем реки Сиатанг.

Повернув обратно, ты ушел на север и целую неделю блуждал среди безжизненных фирнов и ледников, ища пути назад, задыхаясь от недостатка воздуха и только крепостью духа поддерживая в себе уверенность в том, что у тебя хватит уменья и сил выбраться из этих страшных необитаемых мест. А потом еще две недели ты спускался верхом в те жаркие и благодатные долины, где советские люди возделывают хлопок, живя в мирном неустанном труде.

И когда тебя спросили о стране Сиатанг, ты сказал, что ничего не знаешь о ней, хотя она лежала перед тобой как на ладони. И добавил, что, судя по карте, проникнуть туда можно только кружным путем, пройдя сотни километров по нагорьям Восточных Долин, достигнув Большой Пограничной Реки и спустившись по узкой тропе до устья реки Сиатанг, - войдя, таким образом, через полтора месяца странствий в ее ущелье не сверху, а снизу.

- Но и с той стороны, кажется, еще никто из исследователей в это ущелье не заходил! - прибавил ты, подумав...

Сведения о реке Сиатанг, имевшиеся в описываемые - уже давние для нас теперь - годы, были, конечно, беднее того, что известно ныне. Но перенесемся в те годы и увидим: независимо от каких бы то ни было сообщений географов, река Сиатанг, рожденная среди ледников, течет внизу по дну пропиленного ею за десятки тысячелетий ущелья и дает жизнь маленькой народности горцев. Они говорят на своем сиатангском наречии, имеют собственную, полную событий историю и вместе со всей необъятной Советской страной после Октябрьской революции начали жить по-новому.

За хребтами, образующими ущелье реки Сиатанг, на сотни километров простираются другие хребты, разделенные другими ущельями, в каждом из которых текут такие же, как Сиатанг, реки.

На скалистом береговом склоне одной из них ютится далекое от всего мира, маленькое, еще недавно никому не ведомое селение Дуоб. Жители его говорят на сиатангском наречии. ГЛАВА ПЕРВАЯ

И кто бы мог думать, что норку ее

Зимой не разроет зверье?..

...Есть солнце, и камни, и ветер, и снег,

В мученьях за веком рождается век,

Но ты их сильней, Человек!..

Раздумья в Высоких Горах

1

Конечно, соглашаться на предложение Мир Али не следовало. Но, приехав в маленькое, сжатое скалами селение Дуоб, он так вежливо разговаривал с Розиа-Мо, так горячо убеждал ее, что она в конце концов согласилась. Что было делать? С тех пор как муж ее умер, она выбивалась из сил, чтобы прокормить себя и свою маленькую Ниссо, и все-таки голодала. Мир Али сказал ей: "Целое лето ты будешь работать в Яхбаре, у самого Азиз-хона, а осенью он даст тебе овцу и столько муки, что, вернувшись в Дуоб, ты всю зиму будешь жить так спокойно, как будто у тебя есть здоровый, богатый муж". Розиа-Мо посоветовалась со своей сестрой Тура-Мо. Сестра согласилась за половину заработка, который Розиа-Мо принесет осенью, взять к себе на лето маленькую Ниссо.

Розиа-Мо завалила вход в свое жилище большим камнем и, до глаз укрыв лицо белым покрывалом, пошла впереди осла, на котором выехал из селения Мир Али. Никто не провожал Розиа-Мо: жители Дуоба мало интересовались ее судьбой, а Тура-Мо еще до рассвета ушла на Верхнее Пастбище. Розиа-Мо шла по узкой каменистой тропинке, высеченной в скале. Мир Али ехал за нею молча, поглядывая на реку, швыряющую пену к подножью откоса, над которым вилась тропа. Розиа-Мо перед входом в теснину ущелья захотела в последний раз взглянуть на родное селение, но, встретясь с суровым взглядом Мир Али, отвернулась и опустила глаза.

Она пыталась представить себе свою будущую жизнь там, в Яхбаре, расположенном за Большой Пограничной Рекой. Ничего не знала Розиа-Мо об этой стране Яхбар, но о правителе ее, Азиз-хоне, многое слышала от соседей, бывалых людей: они часто рассуждали между собой о богатстве его, и о могуществе, и о власти. Что ждет ее там? Смутное беспокойство омрачало Розиа-Мо...

Когда теснина расширилась, Розиа-Мо увидела на крошечной лужайке двух лошадей и мальчика, прикорнувшего около камня. Мир Али отдал мальчику осла, велел Розиа-Мо сесть на лошадь, сам сел на другую, и они двинулись дальше.

А к вечеру на каменистой террасе, там, где тропа спустилась к реке, путники повстречались с группой всадников, и среди них Розиа-Мо узнала ненавистного ей Алим-Шо. Она сразу поняла, что Мир Али ее обманул и что если Алим-Шо подъедет к ней, то никогда уже не увидит она ни родного селения, ни своей дочки Ниссо.

Этот Алим-Шо сватался за Розиа-Мо несколько лет назад и уехал, взбешенный ее отказом. Этот Алим-Шо через год напал на ее мужа по дороге к Верхнему Пастбищу и избил его камнями так, что муж уже не мог больше оправиться. Этот Алим-Шо после смерти мужа приезжал в Дуоб свататься еще раз и уехал еще более взбешенным, когда Розиа-Мо при всех плюнула ему в лицо. Теперь он приближался к ней на своем яхбарском коне, улыбаясь так, будто ничего не случилось.

В страшной тревоге Розиа-Мо быстро осмотрелась вокруг. Старый Мир Али ехал сзади и закрывал путь к отступлению. Направо высились отвесные склоны. Налево шумела река. По ту сторону реки вилась такая же тропинка, и там не было никого. Если бы Розиа-Мо рассудила здраво, она поняла бы, что все равно, куда ни кинься, от всадников Алим-Шо ей не уйти. Даже если б она домчалась до селения, кто вступился бы за нее? Но думать было некогда, и только слепое отчаяние заставило ее решительно погнать своего коня в реку. Умный горячий конь рванулся в поток, не побоявшись бурлящей воды. Шум реки заглушил гневные крики Алим-Шо и его приятелей. Они кинулись в воду, но беглянка раньше их успела выбраться на противоположный берег.

И по тропе, по какой разумный человек ездит только шагом, Розиа-Мо помчалась карьером. Она не слышала голосов мужчин, кричавших ей что-то вдогонку, и ни разу не обернулась. В паническом страхе она погоняла коня. И то, что должно было случиться, случилось. На крутом повороте узкой тропы нависшая скала вышибла женщину из седла. Ее раздробленная нога осталась в стремени. Розиа-Мо волочилась головой по камням, пока испуганный конь не остановился; и когда Алим-Шо медленно выехал из-за поворота тропы, он увидел, что Розиа-Мо мертва. Он наклонился над ней, сжав губы и отирая рукавом халата свой потный, блестящий лоб. Дотронулся до ее окровавленного, разбитого тела и пробормотал про себя молитву. А когда подъехали его приятели, они, спешившись, молча постояли над Розиа-Мо, не глядя один на другого.