Личное пространство фрау Хельги
Пиештяны, Пиештяны – милое курортное местечко в западной части Словакии, столь любимое, являющееся заветным желанием для определенного круга людей. Здесь отдыхают, лечатся, развлекаются… Сюда ездят десятилетиями, ездят семьями. Встречаются из года в год как хорошие знакомые… Здесь особая атмосфера неторопливой размеренной жизни. Каждый отдыхает в соответствии со своими привычками. В тихом курортном местечке есть казино и дорогие рестораны, в прекрасном ботаническом саду под развесистым гинкго билоба можно уединиться и побыть наедине с природой. И в какое бы время года вы ни приехали – это всегда доставит удовольствие. Мягкий климат, много солнца, карпатские склоны, река Ваг, неторопливо несущая свои воды. Близ курортного острова у берега горделиво плавают лебеди и утки. То тут, то там встречаются теплые маленькие лужицы-озера, термальные минеральные источники, где много всякой живности и даже зимой цветут лилии…
Хельга в Пиештянах уже в девятый раз. Всегда в одно и то же время года, в начале февраля, здесь собираются ее друзья. У Хельги большая семья: трое взрослых детей и четверо внуков. Все дети разъехались – две дочери живут в Берлине, а сын с женой – в Америке, в Хьюстоне. Теперь Хельга одна. Муж Хельги был музыкантом – виолончелистом, играл в известных оркестрах, в свое время они объездили весь мир. Десять лет назад Ханс не вернулся с концерта, попав в автомобильную катастрофу. С тех пор она жила с этой болью в сердце.
Теперь жизнь у нее вполне размеренная. Просторная красивая квартира в Мюнхене. Летом в ее загородный дом дети привозят внуков. Это радостное и веселое время.
Зимой Хельга ездит на лечение в Пиештяны, относительно недорогой курорт с хорошим обслуживанием. Многие немцы облюбовали это местечко. После лечения она забывает на время о ноющей боли в коленях и пальцах рук. Грязевые конверты, рефлекторный массаж – заряд здоровья на весь год. Она всегда останавливается в одном и том же отеле «Берлин», в одном и том же номере триста четыре на третьем этаже с видом на костел и реку. В этом году был разговор, что отель закроют на ремонт, ей предлагались другие варианты: красивый четырехзвездочный отель «Магнолия», но об этом не могло быть и речи. Свои привычки Хельга не любила менять. И на этот раз все разрешилось благополучно, а может быть, как всегда: снова «Берлин», снова номер триста четыре с видом на реку и костел.
Хельга стояла у окна, любуясь видом на реку. Колоннадный мост – дорога на Курортный остров. Ей нравилось здесь все: и Наполеоновские купели, где теперь располагался Бальнео-центр, а когда-то был госпиталь для наполеоновских войск, и целебный источник с очень противной на вкус водой. Все знакомо до мелочей, как будто Пиештяны вошли в ее жизнь и стали чем-то родным. Снег искрился в лучах солнца. Было пустынно. В это послеобеденное время многие отдыхали, другие разбрелись по городу, по магазинам. Хельга надела на палец колечко – миниатюрный тонометр. Она любила часто мерить давление. После процедур оно относительно нормализовалось. Не хотелось больше думать о болезнях, принимать таблетки. Здесь она разрешала себе сокращать до минимума их прием. Хельга чувствовала себя помолодевшей, ей вновь захотелось увидеть Мирона. Как будто незримый солнечный ветер вдруг подул на нее и уколол в сердце. Вот уже второй сезон сербский музыкант, немолодой, но такой одержимый и талантливый, был ее тайной страстью. Мирон был хозяином модного кафе, где с интернациональной группой музыкантов давал концерты по средам и пятницам. Он также приглашал известных музыкантов из других стран. Был местной знаменитостью. Хельга задумалась. Еще два года назад в этом помещении была ничем не примечательная булочная, и жизнь ее была размеренна и спокойна. Но когда Мирон арендовал это помещение, все изменилось. Она вспомнила, как долго она сопротивлялась этому чувству, убеждая себя, что это лишь мимолетное увлечение. Дома, в Мюнхене, она старалась не вспоминать о нем. Но как только приехала в Пиештяны, увидела его, услышала его игру, все возобновилось с еще большей силой. А ведь могло же так случиться, что она не приехала бы в этом году сюда, ну скажем, из-за ремонта отеля? Хельга вспомнила его лицо, руки, его сложную и смелую композицию-импровизацию на последнем позавчерашнем концерте, когда он играл в паре с гитаристом. И во всем этом ей почудилось что-то фатальное, неизбежное… Хельга подошла к зеркалу. Не важно, что уже шестьдесят шесть, не важно, что седина. Напевая мелодию, она задвигала бедрами и руками в такт мелодии. И кто бы мог подумать, что этот музыкант-ударник так тронет ее сердце. Импульсивная ритмичная игра, филигранность исполнения. Прочь болезни, сердце помолодело. К ней вернулась жажда жизни. Хельга не пропускала ни одного концерта Мирона. Она еще раз вгляделась в зеркало, достала из сумочки пудреницу. В сущности, она была привлекательна своей уже немолодой красотой. Маленький вздернутый носик, густые с проседью рыжеватые волосы, да и протезист поработал на славу, Хельга отдала за эти блестящие белые зубы целое состояние. Она набрала телефон салона и узнала о времени приема знакомого парикмахера. Она должна быть особенной. Именно на сегодня она наметила серьезный разговор с Мироном. Вообще-то разговоры уже были, и каждый раз ей казалось, что что-то должно измениться, но они всегда заканчивались какой-то неопределенностью. И все же этому разговору она придавала исключительное значение. Все подсказывало ей, что время пришло. Ей оставался еще час. Хельга включила телевизор. Передача о военных летчиках-ветеранах. Когда Хельга смотрела такие передачи, ей всегда представлялся ее отец. Она думала о том, каким бы он был, если бы дожил, наверное, похожим на своего брата, высокого седого старика с орлиным носом. Отца своего она не помнила. Он был инженером-путейцем, и его в тридцать девятом демобилизовали на фронт. Хельга родилась в сороковом. Отец погиб под Сталинградом. Зато она отчетливо помнила разрушенный после бомбардировок Берлин в сорок пятом. Город, где прошло ее детство. В их дом попала бомба, часть дома была полностью разрушена, другая же половина, где находилась их квартира, каким-то чудом уцелела. В промежутках между бомбежками мать надолго отлучалась, одеваясь в тряпье, в поисках хоть какого-то пропитания, оставляя ее одну в опустевшей квартире. Хельге было очень страшно, что мать не вернется. По городу бродили страшные чужеземные солдаты. Когда она задумывалась об этом, то вообще не понимала, как они выжили и не умерли с голода. Мать рассказывала, что помог их загородный дом, в подполе которого хранились консервы и заготовки. Мать ее в войну работала в госпитале. Сколько ей пришлось вынести.
