То самое место - Виктория Александровна Миско

моему другу

Это место до сих пор было ей знакомо. Берёзы, украшенные осенью, вытянулись до самого неба, под ногами шуршит опавшая листва, трескаются ветки. Недавно прошёл дождь, земля сырая, и кожаные ботинки утопают в грязи, оставляя на ней внушительные отпечатки.

От тропинок, которые в прошлом вытоптали здесь жители деревни, не осталось и следа. Всё заросло травой и молодыми деревьями, стало диким, каким было здесь, наверное, до появления человека.

Карина до сих пор помнила это место, она шла по памяти. Несколько шагов в горку, несколько вниз. Шорох листвы, треск хвороста, причмокивание ботинок.

Ей было страшно. Страшно от того, что она шла, и от того, что ей хотелось идти.

В грудь ворвался влажный воздух. Девушка стояла на пригорке, а перед её ногами растянулось поле. Пожухлая трава не была вытоптана копытами коров и сапогами пастуха, а именно таким девушка помнила это место. Всё здесь одичало.

Это было неудивительно, ведь последний житель уехал из деревни в большой город больше 10 лет назад, но Карина была поражена тому, как быстро природа берёт своё.

Она очень долго боялась смотреть вперёд. Девушка отчётливо слышала шум реки, удары воды о большие камни, и не могла решить, нужно ли спускаться. Наконец, Карина засунула руку в карман пальто и нащупала билет на самолёт. Она летела сюда больше 3 часов, ещё столько же ехала на такси из аэропорта. Нужно сделать шаг.

Тем летом они с Сарой часто бегали к реке. По утрам проверяли рыболовные сети дедушки Карины, в обед помогали бабушкам с дойкой коров, вечером играли, сидя на больших валунах, оставшихся здесь, со слов дедушки Сары, ещё со времён Ледникового периода.

«Мамонты здесь шли. Топали!» – дедушка Адам расставляет в стороны свои смуглые руки и качается из стороны в стороны, изображая большое животное.

Карина с Сарой любили слушать эту историю, любили смотреть, как мужчина закатывает глаза, пытаясь припомнить детали.

«Ледник шёл с запада!, – он потирает бороду и улыбается. – Или с юга?».

Они смеются.

Вода в реке тёмная и дикая, и тем летом Карину это не пугало так, как пугает сейчас. Шум воды откликается где-то внутри, ударяясь о грудную клетку страхом, воспоминанием и болью. Словами.

«Мы нашли её шорты, футболку и сандалии на берегу. Её не нашли».

Карина смотрит в маленькое квадратное окошко в заборе, закрытое проволокой, чтобы куры не убегали со двора. На улице суета, волнение, из дома напротив выбегает люди, о чем-то разговаривают. Карина начинает волноваться, детское сердце сжимается от неосознанного понимания.

Через несколько лет учитель русского языка в школе скажет, что «возможно, детство заканчивается, когда ребёнок сталкивается со смертью», и Карина впервые осознает, что это столкновение произошло в тот летний вечер, когда она бросалась ко взрослым с расспросами и встречала снисходительный, ободряющий взгляд. «Всё хорошо, малышка», – скажет бабушка, и Карина замрёт в этом «хорошо» до сегодняшнего дня.

Она следила только за ногами. Правая, левая. Трава прилипает к мокрым ботинкам, вода шумит, правая рука до боли сжимает в кулаке билет на самолёт. «Улететь, чтобы вернуться». Я здесь, я здесь. Сердце, дыхание, шаг.

Девушка остановилась у самой кромки воды, когда под ногами оказался оголённый илистый берег. Дыхание в груди остановилось, мысли собрались в самой воспалённой области мозга – там, где спряталось её детство, с которым не хотелось прощаться.

Только теперь Карина подняла голову и невидящим взглядом уставилась в центр сине-зелёной воды. У неё было столько вопросов к этой стихии, столько просьб, столько проклятий. Она причинила ей боль и почему-то продолжала существовать, жить, бежать, двигаться к видимой цели. Всего этого Каринаи не могла ей простить. Девушка со всей силы размахнулась и пнула камень, лежащий на берегу, но этого оказалось мало, и она принялась пинать ил, который с грязными брызгами стал вылетать из-под её ботинок.

Хотелось её перекричать, пересилить, но в горле застыли слёзы. Ветер, касаясь мокрого лица, становился холодным, но девушка продолжала плакать, и деревенский пейзаж перед ней покрывался пеленой отчаяния и разочарования.

Должно было стать легче, по крайней мере, Карина отчаянно на это надеялась, но когда слёзы закончились, девушка не заметила ничего, кроме усталости и опустошенности. И человека, который стоял у воды чуть поодаль.

Он заговорил первым, но не обернулся. Так и смотрел прямо перед собой, в самое сердце реки.

– Ты приходишь сюда каждую осень?

Тем летом Сара познакомила Карину со своим старшим братом совершенно случайно. Она оставила подругу в коридоре и забежала к нему в комнату, чтобы попросить подоить коров вместо неё. Из-за двери Карина услышала тяжёлый вздох и приятный мальчишеский голос.

– Опять… Хорошо. Не люблю я это.

– Люблю тебя, – бросила Сара и выбежала в коридор.

Когда они уже бежали по дорожке от дома, Сара обернулась и увидела в окне брата, который провожал их внимательным взглядом.

– Это моя подруга Карина! – крикнула она во всю мощь своего не по-детски сильного голоса, и когда Лука открыл окно, не расслышав её, повторила. – Моя подруга Карина!

Она схватила Карину за запястье и бросилась к калитке.

– Это Лука, мой брат. Бежим, он ещё может передумать. Он у нас такой!

Спустя час, когда они, уже искупавшись, сидели на берегу реки и перекидывали друг другу неспелое яблоко, Карина спросила:

– Какой это «такой»?

Сара поймала яблоко и подняла на подругу свои янтарные глаза.

– Что?

– Ты сказала про своего брата, что он у вас «такой».

– Аа! – девочка вытерла руки о траву и улыбнулась. – Белоручка. Вся эта деревенская жизнь не для него. Огород, сарай… Ты бы видела его лицо, когда он заходит в сарай, чтобы взять у мамы ведро с молоком! Вот такое!

Сара на несколько секунд свела брови, зажмурила глаза и поджала губы, изображая лицо своего старшего брата. А потом стала заливаться звонким смехом, при звуках которого Карина никогда не могла остаться равнодушной.

– Какой же он смешной, – бормотала Сара, когда они уже лежали на траве, заливаясь слезами от смеха. – И как же я его за это люблю.

Тогда Карине показалось, что и она его любит, ведь как может быть иначе.

– Ты приходишь сюда каждую осень?

Когда он обернулся, Карина первым делом узнала эти янтарные глаза миндалевидной формы.

Мужскому лицу они придавали такую же необыкновенность, как и лицу смуглой