Укладываясь спать, борясь с большим ватным одеялом, Богдан небольшими, но довольно-таки витиеватыми скороговорками довершает нюансы сегодняшней темы, которая, впрочем, и без этого уже, по мнению автора, убедительно раскрыта:
- ...Другие, бывает, живот, там, утюгом прижигают, противясь насильственному привлечению со стороны жен к, положим, разглаживанию постиранной семейной мануфактуры. Но это уже членовредительство, которое я никогда не практиковал. Ибо члены - они ведь могут и не восстановиться.
После войны Богдан, хлебнувший жизненных невзгод, к числу которых сейчас он относил и свою раннюю женитьбу, стал искать утоления печалей в "индивидуальном жилье, сопряженным с логичной переменой мест". В конце концов, подработав на донецких шахтах, переехал в более теплые края, в небольшой живописный приморский поселок недалеко от Сочи.
Как известно, самая распространенная работа в этих солнечных местах - в сфере обслуживания. Жена устроилась в пищеблок пансионата. Богдану пришлось оставить профессию электрика, которую сразу после войны получил в ФЗУ. И хоть зарплата массовика не решала всех проблем, преимущества первое время были налицо: тепло и весело. Однако очень скоро напасть пришла "новым образом", зайдя с другой, нежданной стороны. Рано лишившиеся родителей, они с женой вскорости узнали, насколько сильны бывают фамильные узы, школьные дружбы, земляческие знакомства, и что, в принципе, все люди - братья. Вал летних гостей захлестнул Богдана. Не прошенные квартиранты занимали все помещения, во дворе ставились палатки. Семья хозяев вынуждена была на лето переселяться во флигель. Гости уезжали и приезжали, передавая друг другу комнаты, домашнюю утварь, ключи. Находились такие, которые умудрялись сдать какое-либо помещение дома следующим "знакомым" или "родственникам", получив за это плату, согласно действующим для сезона расценкам. В июле хозяев трудно было отличить от гостей. Иногда Богдану, в минуты, когда приходилось перешагивать через загорающих прямо во дворе, приходила мысль: а не должен ли он кому-нибудь за свое бесконечное проживание во флигеле?.. Конечно, это были сарказм и скорбная ирония, горечь от которых способствовали вызреванию мысли: опять пора в поиски воли и доли, пришла пора менять дислокацию. К тому времени через караван-сарай Богдана прошло отпускным курсом много людей, выходцев из разных точек страны, от Бреста до Находки, от Кушки до Шпицбергена, - достаточно для того, чтобы уже накопилась достаточно объемная информация: где, что и почем. Одной из территорий, где по редким, но убедительным рассказам есть "беспроигрышная вотчина с неиссякаемой денежной жилой", был Крайний Север.
Сюда, в край полярных сияний и дешевого пантокрина, и подался наш уже пожилой Одиссей, минусуя себя от своей ячейки общества, от жены и детей, оставляя Черноморскую обитель только для отпускных наездов. К тому времени реальная ценность главы семейства для остальной части "ячейки" окончательно обозначалась и отсчитывалась исключительно в материальных эквивалентах, поэтому у Богдана здесь, на Севере, не было проблемы "воссоединения" с семьей. Формула успеха, как он говорил, упростилась: получи зарплату отошли перевод. Оказалось, что решение данной нехитрой формулы имело в результате потрясающий взлет котировки главы семейства в глазах жены, детей и подраставших внуков. Успех, который, - со вздохом констатировал Богдан, несколько противореча сообщенному о себе ранее, - пришел только "в окончательно зрелые годы". И теперь Богдан черпал вдохновения для скрашивания тундровой повседневности единственно из нафталиновых полотен своего богатого прошлого.
Причем, тема взаимоотношения полов осеняла его наибольшим творческим вдохновением.
- Жена, Вася, она - как заземление. А ведущая роль должна принадлежать - кому?
- Кому, - мужу, конечно. - Это простой для Васи вопрос, он хототнул и качнул головой: дескать, что за вопрос такой простой.
- Молодец, Вася. Молодец. - Богдан снисходительно покивал: то ли еще будет. - Конечно, мужу. Тебе, то есть. Ты, если правильно подходить, возле жены, по идее, - как фаза около надежного нуля. Говоря нашим с тобой профессиональным языком. Но тут, главное, не коротнуть и окончательно не занулиться. Вообще, мужика, Вася, можно сравнить и с конденсатором тоже. Ему, в образном смысле, разрядка нужна. Вот я, к примеру, когда трудился массовиком, как говориться, затейником на Черноморских берегах. Эх-ма!.. Трудился буквально в поте лица.
Богдан на несколько секунд уронил в ладонь лицо, которое, по версии рассказчика, часто покрывалось трудовым потом, и остановился в центре комнаты. До этого он возбужденно мельтешил в своем классическом кружении:
- А кругом, - он развел руки в стороны, - сам представляешь, прекрасная половина человечества... Вся в плавочках да шортиках. Жизнь обнажена, жизнь, как говорят драматурги, - в бикини. Отказывать себе - значит глумиться над прекрасными порывами природы. Запросто может произойти безвозвратный пробой жизненно-важных обкладок конденсатора. Даже супруга потом не спасет со своим глухим заземлением. Резонный вопрос: в чем выход? А выход, Вася, в кон... нет, совсем не то, что ты подумал: в конспирации. Способов - великое множество, целая подпольная стратегия. Поэтому, чтобы беседу не засорять, всего один пример из этого неиссякаемого реестра.... Одним словом...
Богдан прекратил хождение и возвратился на свой "топчан". Глядя перед собой невидящими глазами, засучил трико до коленок, как будто предстояло преодоление какой-либо водной преграды. Может быть, ему вспомнился морской берег, и операция с брючинами была безотчетной.
- Одним словом, Вася, сбрасываешь, например, в течение рабочего дня свое давленьице по обоюдоострому согласию. С какой-нибудь мини, по полной макси... Тут без подробностей, Вася. Не обижайся. Опускаю ввиду подорванного годами вестибулярного аппарата. В глазах темнеет и в обморок клонит от подробных воспоминаний.
Богдан прикрыл веки, взялся за голову и осторожно покачал ей в стороны. Вероятно, это была демонстрация нынешнего, несколько запоздалого, бережного отношения к некогда подорванному здоровью.
- В общем, вечером... А вечер, Вася, в любом случае, увы, непременно наступает. Вечером пора идти ночевать - домой. К родному, так сказать, якорю. К надежному бордюру семейного тротуара, а... А конденсатор-то при этом уже вполне логично разряжен. Выход?.. Ну, вот, что бы ты делал в такой ситуации?
- Ничего. - Ответ у Васи неодобрительно-угрюмый. - Ситуации не было. Я вообще никогда...
Богдан перебивает:
- А я тебе опишу типичные ошибочные, фраерские, как говорят на Черном море, действия семейственного Донжуана. То есть Лжедонжуана. Таковой фрайер, без всяких объяснений или с явно неубедительной аргументацией, отворачивается от жены к стенке... И спит. Спит! Молча! Результат: обиды, зародыш несправедливых сомнений, зерно разлада на благодатную почву.
Я, Вася, шел другой дорогой. А именно. Я, шел в ближайший гадюшник с неоправданным названием бар, потреблял стакан дешевейшего портвейна - самой вонючей, пардон, гадости. Ремарка, Вася: допускается несколькими каплями оросить пространство вокруг шеи - за пазуху и за шиворот. Заодно дезодорация посторонних запахов. Впрочем, эта ремарка не из моего буквально репертуара.
Итак, прихожу домой, жертва вермута или портвейна, - веселый и пьяный, цвету и пахну. При этом добрый и шутливый. С неустойчивыми реверансами ввиду, якобы, сверхнормированного возлияния. Можно: с элементом какой-нибудь местной биологической банальности (засушенная морская звезда, раковина, мимоза) или на худой конец - с шоколадкой. В таком случае жена, со своей стороны, - с пониманием: такая вот у муженька вредная работа, на грани, так сказать, фола, иногда допускаются подобные пассы, спи, сокол-добытчик.... Зарабатывал, надо признать, не много. Но это не по теме. По теме же вот что: ноль на фазе, но при этом никакой обиды. Дескать, наверстается. И она, мудрая берегиня, жрица семейного очага, глубоко права, если так правильно думает. Результат - семья в целости и сохранности. Потому что главное, как ни крути, - семья. Так-то, Вася.
Но наивысшего накала монологи Богдана достигали при соприкосновения с темами "особого кита", "второй маменьки".
- Теща, Вася, - это тема космического масштаба. Один из основных, сто раз не устаю повторять, китов семейной жизни. Причем, самый нестабильный ее кит. Зубатый кашалот, потенциальный разрушитель гармонии. Знаешь, что наш буровой мастер говорит, когда трезвый? Теща - это фонтанирующая скважина, потому основная задача в ее адрес после пробура - вовремя заглушку установить. Вовремя! - вот ключевое слово, Вася. Иначе - разрушение пластов, авария. Помнишь пожар на шестом кусту? То-то! Атомная бомба!...
- Не всегда, наверное, - осторожно вставляет Василий, несколько оживляясь. - Мы, например, с тещей хорошо жили. Может чего они там с дочкой и имели, в смысле секретов своих, но на семье это не сказывалось.
