— Благодарю васъ, улыбнулась ему, проходя мимо, Лина — и, окинувъ столъ быстрымъ взглядомъ, пошла занять мѣсто рядомъ съ одиноко сидѣвшимъ землемѣромъ, съ которымъ тотчасъ-же завела какой-то разговоръ.
Зяблинъ испустилъ глубокій вздохъ — и налилъ себѣ рюмку портвейна.
— Садитесь подлѣ Лины, тамъ свободно!.. сказала княгиня Гундурову, искавшему глазами мѣста…
Онъ поспѣшилъ повиноваться… Сердце у него внезапно забилось, — самъ онъ не рѣшился бы пойти сѣсть подлѣ нея. Онъ чувствовалъ….
— Видѣли вы меня во снѣ, какъ обѣщались, monsieur Maus? спрашивала Ольга Елпидифоровна, опускаясь на стулъ между нимъ и Ашанинымъ и развертывая свою салфетку.
Правовѣдъ повернулъ голову — и подъ уголъ его зрѣнія лопало сразу нѣчто очень красивое, упругою волною ходившее подъ прозрачнымъ кисейнымъ лифомъ его сосѣдки. Онъ вспыхнулъ какъ лучина, и такъ и замеръ отъ этого зрѣлища.
— Давно ли вы онѣмѣли? нѣсколько насильственно засмѣялась, опустивъ глаза барышня, отъ которой никогда не ускользывали впечатлѣнія производимыя ея красотами.
— Я сегодня очень крѣпко спалъ, отшутился Маусъ, глядя на нее съ телячью страстностью, и внушительно уходя подбородкомъ въ неизмѣримо высокіе воротнички своей рубашки.
— Такъ постарайтесь не спать такъ крѣпко въ другой разъ! Il est bête donc! шепнула она, обернувшись къ Ашанину.
— Кого вы дуракомъ не сдѣлаете! отвѣчалъ онъ ей на это такимъ же шопотомъ.
— Ну, пожалуйста, только не васъ!
— Почемъ вы знаете?
— Точно я въ Москвѣ не бываю, не слыхала про васъ? Да мнѣ все про васъ извѣстно!
— А чти именно? усмѣхался Ашанинъ.
— А то что вы какъ есть — прожига! объяснила барышня съ звонкимъ смѣхомъ; — мнѣ еще надобно будетъ, вами спеціально заняться, примолвила она, грозя ему пальцемъ…
Ашанинъ такъ и ожегъ ее горячимъ взглядомъ:
— А вы дадите мнѣ слово заняться мною спеціально? едва слышнымъ, проницающе-нѣжнымъ голосомъ подчеркнулъ онъ.
Она взглянула на него… Въ глазахъ ея на мигъ блеснулъ тотъ-же пламень, которымъ пылали глаза красавца… Она быстро отвела ихъ отъ него и, вся заалѣвъ:
— Не знаю, какъ бы проронила она.. — Только вы мнѣ не мѣшайте! вырвалось у нея вдругъ, — а то онъ, кажется, васъ ревнуетъ… И она еле замѣтно кивнула въ сторону князя Ларіона, безмолвно и ни на кого не глядя прихлебывавшаго въ эту минуту чай изъ большой чашки.
— А вы… надѣетесь?.. не договорилъ Ашанинъ, и закусилъ губу чтобы не разсмѣяться…
— Почему же нѣтъ!.. Онъ старикъ: тѣмъ лучше! Вѣдь вы не женитесь на мнѣ! такъ и озадачила она его этою откровенностью. — Не отговаривайтесь, пожалуйста, засмѣялась бойкая особа его невольному замѣшательству, — я вѣдь умна, — и вы тоже, кажется… Вамъ и не слѣдуетъ! Есть такіе мужчины, которымъ никогда не слѣдуетъ связывать себя…
— А женщины есть такія? спросилъ онъ, усмѣхаясь въ свою очередь.
— Женщина только тогда и свободна когда замужемъ, отвѣчала безъ улыбки она на это.
— Et où est donc le jeune prince? послышался въ это время громкій вопросъ княгини.
Monsieur Vittorio, къ которому относились эти слова, кинулся было къ дверямъ… Но въ ту же минуту въ столовую вошелъ самъ le jeune prince, то есть сынъ княгини, мальчикъ лѣтъ одиннадцати, съ замѣчательно для его лѣтъ опредѣлившимися, холодными чертами лица, очень напоминавшаго лице матери, тщательно причесанный и разодѣтый. Его сопровождали два его наставника: молодой, здоровый Англичанинъ гувернеръ, и еще болѣе молодой студентъ, взятый княгинею изъ Москвы на лѣто „для русскаго языка.“.
— Ты всегда опаздываешь, Basile, замѣтила княгиня сыну, цѣлуя его въ щеку.
— Я одѣвался, maman! отозвался онъ недовольнымъ тономъ, словно правый.
— Очень заботливъ всегда на счетъ своихъ туалетовъ! въ полголоса и улыбаясь сообщила княгиня сосѣду своему Шигарев).
— Мальчикъ, извѣстно, рано встающій, самъ себя умывающій! немедленно загаерничалъ тотъ; — князенька, золота шапочка, шелкова кисточка, дайте свою ручку бральянтовую!
Мальчикъ положилъ нехотя руку въ протянутые пальцы Шигарева; онъ ихъ тотчасъ-же стиснулъ и щелкнулъ языкомъ, изображая звукъ прихлопнувшагося замка.
Князекъ спокойными глазами глянулъ ему въ лице, высвободилъ руку, — и пошелъ садиться, въ сопровожденіи своихъ надзирателей.
— Лина, сказалъ онъ прямо противъ него сидѣвшей сестрѣ,- ты въ театрѣ была?
— Почемъ ты знаешь? улыбнулась она.
— Семенъ Петровичъ мнѣ сказалъ, — онъ кивнулъ на усаживавшагося подлѣ него студента, — онъ все время глядѣлъ на тебя изъ за занавѣски, когда ты шла.
Студентъ покраснѣлъ до самыхъ волосъ и пробормоталъ что-то, чего никто не разслышалъ…
— Да, я была въ театрѣ, сказала княжна — и опять заговорила съ землемѣромъ.
— И она была! началъ снова мальчикъ, указывая кивкомъ на Ольгу Елпидифоровну;- что вы тамъ всѣ дѣлаете?
— Мы тамъ театръ будемъ играть, душечка! отозвалась бойкая барышня.
— Вы актерками, стало быть будете?
— Актерками, ангелъ мой, актерками. Какая душка! И она расхохоталась на весь столъ.
— А я ни за что не хочу быть актеромъ! съ презрительной гримаской проговорилъ Basile.
— Не актеромъ, бретеромъ будешь, всѣхъ шпагой насквозь, заголосилъ опять Шигаревъ, — князекъ-пѣтушокъ, золотой гребешокъ… длинъ, длинъ… И схвативъ два ножа, онъ принялся подражать сабельному лязгу.
— Я флигель-адъютантъ буду! твердо произнесъ князекъ.
Безмолвный до сихъ поръ князь Ларіонъ поднялъ глаза на племянника:
— А чтобъ выбить это изъ твоей одинадцатилѣтней головы, протяжно проговорилъ онъ, — я бы тебя сѣкъ по два раза въ недѣлю.
Мальчикъ весь перемѣнился въ лицѣ. Слезы выступили у него на глазахъ и, обернувшись къ студенту:
— Когда я буду большой, прошепталъ онъ со злобою въ горлѣ,- я дядю въ тюрьму посажу!..
— Nonsense! [6] отрѣзалъ ему на это съ другой его стороны сидѣвшій mister Knocks, и потянулъ къ себѣ кастрюльку съ картофелемъ.
Княгиня Аглая Константиновна сочла нужнымъ вступиться за сына:
— Я не понимаю за что вы его разбранили, князь Ларіонъ, молвила она перегинаясь къ нему черезъ столъ, — le pauvre enfant сказалъ только очень понятное въ его годы… и похвальное, je trouve, желаніе… Мнѣ кажется, bien au contraire, — qu'il faut encourager dès le jeune âge les nobles ambitions.
Князь Ларіонъ поглядѣлъ на нее сверху въ низъ:
— У васъ такія единственныя есть словечки, княгиня, проронилъ онъ, насмѣшливо склоняя голову, — что остается только ахнуть, и смолкнуть…
Аглая Константиновна растерянно заморгала глазами, — она ничего не поняла!..
— Il est unique, Larion, n'est ce pas? попробовала она поискать сочувствія у сосѣда своего Зяблина.
Зяблинъ взглянулъ на нее, опустилъ глаза, потомъ опять взглянулъ, — уже нѣжно, — и испустилъ глубокій вздохъ… Онъ тоже ничего не понялъ.
Княжна до сей минуты еще ни единымъ словомъ не обмѣнялась съ Гундуровымъ. Вдругъ она обернулась къ нему… Лице ея было блѣдно, вѣки покраснѣли….
— Если бы папа былъ живъ, этого бы не было! проговорила она, и снова отвернулась.
Чего этого, спрашивалъ себя Гундуровъ, хотѣла она сказать? Этого ли суетнаго направленія воспитанія ея брата, или этихъ оскорбительныхъ для ея матери словъ? И того и другаго, вѣроятно… Онъ уже настолько угадывалъ ее что, въ его понятіяхъ, она могла, должна была страдать и отъ того и отъ другаго. Но чѣмъ и какъ помочь ей? Что могъ сдѣлать для этого, онъ, Гундуровъ?… А между тѣмъ онъ уже ясно чувствовалъ онъ готовъ былъ на все… чтобы только никогда не дрожали слезы на этихъ глазахъ.
— Qu'est-ce que vous allez donc jouer à vôtre théâtre? обратилась черезъ столъ къ княжнѣ старушка m-me Crébillon, которая изо всего предшествовавшаго поняла только то что рѣчь идетъ о театрахъ и актерахъ.
— Hamlet, madame, получила она въ отвѣтъ.
— Ah bien! la tragédie de Ducis! закивала она, предовольная, сѣдою головой.
— Hoô, hoô! De Dioucis… Hamlet de Dioucis! заходилъ, вдругъ весь отъ смѣха мирно до сихъ поръ поѣдавшій картофель mister Knocks.
— Eh ben, qu'а t-il donc à rire comme cela, l'Anglais? закипятилась обиженная Француженка;- je dois, pardié, bien le savoir, moi, puisque feu monsieur Crébillon, mon mari, était un descendant direct de Crébillon, le fameux auteur de Bhadamante, dont Ducis était le disciple, et que j'ai moi-même vu jouer la pièce à Paris en dix huit cent dix, — l'omelette, comme disaient les rieurs du temps…
— Hamlet, de Dioucis, hoô, hoô… de Dioucis!! продолжалъ надрываться mister Knocks.
— Il y a deux tragédies, почелъ нужнымъ объяснить своей сосѣдкѣ господинъ Маусъ, и съ достоинствомъ поглядѣлъ на нее съ высоты своихъ воротничковъ, — une franèaise, et une anglaise.
— Ah bien! on l'aura traduite en anglais alors! успокоилась старушка, — mais il n'est pas poli toujours, le jaune boule (t. e. John Bull) проворчала она, поглядывая искоса на все еще покатывавшагося Англичанина.
— Maman, сказала подымаясь со своего стула княжна, — сегодня воскресенье…
— Ахъ да-а! протянула княгиня, — надо въ церковь!.. Vittorio, les voiturs! помолчавъ съ минуту, скомандовала она, словно на погребеніе.
