для Меня) Кто-либо, выражающие Что-то в качестве частицы Всего.
П. 7. С какой целью Кто-либо выражает Что-то во Всём?
Кто-либо непосредственно выражает Что-то в качестве идеи этого Чего-то посредством идеи Чего-либо[11] Всего. Кто-либо есть следствие Всего (п. 4), фиксирующий идеи Чего-то через самого себя[12] (п. 2), значит, через выражение Чего-то (п. 5). Таким образом, идея Чего-то фиксируется и познаётся через выражение Чего-то, т. е. в своём выражении – в Ком-либо.
В наше время весьма мала вероятность встретить серьёзную научную работу без опоры на тексты уже имеющихся трудов мыслителей, философов и пр. Потому (в равной мере и для того, чтобы читатель лучше усвоил материал) было принято решение поместить в конец повести примечания, поясняющие некоторые аспекты мышления и поведения представленных в произведении героев.
[1] Рассматриваемый с точки зрения единичного экзистирующего индивида (см.: Экзистенциализм).
«Выделив в качестве изначального и подлинного бытия само переживание, экзистенциализм понимает его как переживание субъектом своего «бытия-в-мире». Бытие толкуется как непосредственно данное человеческое существование, как экзистенция…» (Философский энциклопедический словарь. – Москва, 1983. С. 788)
[2] «И нарёк человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым…» (Быт. 2:20).
[3] Подразумевается то, что открылось человеку в пору его вторичного пребывания на дне пропасти (см. главу 4). Подробное описание откровения содержалось в первоначальном варианте произведения. Спустя время было принято решение убрать этот фрагмент из текста.
[4] «…Противоположное отчаянию – это вера… обращаясь к себе самому, стремясь быть собой самим, моё Я погружается через собственную прозрачность в ту силу, которая его полагает» (Кьеркегор С. Болезнь к смерти / пер. с дат. Н. В. Исаевой, С. А. Исаева).
[5] См. главу 7.
[6] Для Кого-либо в его единственно возможном субъективном восприятии (см.: глава 11, п. 7).
[7] См. главу 3.
[8] «…Следует признать, что утверждение «аз есмь», «я существую», с необходимостью будет верным всякий раз, когда оно высказывается мной или занимает мой ум» (Декарт Р. Размышления о первой философии / пер. М. Позднева).
[9] Разъяснению этого термина стоило бы посвятить отдельное эссе, однако, в целях сохранения целостности произведения и опасаясь излишней многословности по отношению к настоящему трактату (чего он совершенно не требует, исчерпывая свою мысль в семи коротких, но ёмких пунктах рассуждения), автор поместил его в раздел примечаний.
С античных времён понятие идеи употреблялось философами в значении первосущности, умопостигаемого прообраза вещей и их отношений: так называемые "подлинники" предметов спекулятивных знаний, этики и пр. противоположны чувственности, препятствующей их познанию и осмыслению. Мы видим, что идея (в классическом понимании) – идеальна и представляет исключительно мысленный образ. "Под идеей я разумею такое необходимое понятие разума, для которого в чувствах не может быть дан никакой адекватный предмет" – пишет Кант в своей фундаментальной работе (см.: Кант И. Критика чистого разума / пер. с нем. Н. О. Лосского), таким образом определяя понятие идеи не только для своей, во многом отличной от прочих системы, но и для всей мировой философский мысли вообще. Идея – в предмете мышления, мыслимая вещь, подчинённая априорному, т. е. внеопытному знанию; она отражает идеал созерцательного объекта.
Надеюсь, после данного выше объяснения меня не осудят за неверную трактовку понятия, видоизменённого в моём рассуждении, и мы сможем, наконец, приступить к его актуальному толкованию.
Действительно, я не мог отказаться от столь ценного термина, как "идея", поскольку в "Трактате человека" она есть также мыслимая сущность. Разница заключается в следующем: это мыслимая сущность моего внутреннего чувственного опытного состояния, отражающего в то же время и исконный, мало познаваемый первоисточник состояния. Осознанно переживая то или иное собственное состояние, я имею и осмысляю и его идею: идею не предмета, а переживания, чувства. Я мыслю свою суть, а не внешний источник (предмет), который может мне быть дан в искажении из-за моего образа мышления (а не из-за чувственности, что немаловажно отметить здесь). В каждое новое мгновение я переживаю и помышляю переживаемое. Таким образом, я мыслю и имманентный источник – в том смысле слова, в котором употреблял его Спиноза, т. к. источник проявляет себя как умопостигаемая внутренняя причина, – выражающий его во мне; тут уже есть смысл сослаться на дальнейшие пункты трактата, в которых это вполне подробно описано.
[10] «То, что всё познаёт и никем не познаётся, это – субъект. Он, следовательно, носитель мира, общее и всегда предполагаемое условие всех явлений, всякого объекта: ибо только для субъекта существует все, что существует. Таким субъектом каждый находит самого себя…» (Шопенгауэр А. Мир как воля и представление / пер. с нем. Ю. И. Айхенвальда).
[11] Тут стоит отметить важное различие, которое может быть не столь ясным из текста: идея (чья?) Чего-то, но идея (чего?) Чего-либо. Первое обозначает принадлежность и происхождение идеи, второе – то, что идея воплощает.
[12] «Оно чрез меня кричит…» (см. главу 10).
