раз говорила себе, что не стоило ей переезжать, что нужно было остаться и следить за дочкой. Ведь ей и так-то не повезло в этой жизни. А она поступила так эгоистично. Бросила её одну.
– Да, с ним был ещё один молодой человек. Представился Димой. Сказал, что он её старый друг. Он так же подтвердил слова водителя. И вроде он чувствовал себя очень виноватым. Как я понял, это он так её напугал. Вы не знаете кто это?
– Не припоминаю. Хотя. Вроде жил у нас в доме такой. И то недолго, полгода что ли? Я иногда разговаривала с его мамой. Но они уехали как-то давно. И не возвращались, насколько я знаю. И чего бы ей вдруг его бояться? А он не оставил телефона?
Не то, чтобы ей хотелось с ним разобраться, но в ней взыграло обычное людское любопытство.
– Да, сейчас я вам его принесу, он у меня там, в кабинете. На бумажке записан.
Каждый день к восьми-девяти вечера в палату номер двадцать три приходил молодой человек. Он проходил в палату, пододвигал к кровати молодой девушки, лежавшей без движения, стул, и начинал читать вслух. Негромким голосом, чтобы не нарушать покой второго обитателя палаты, пожилого лысоватого мужичка, так же не подающего признаков жизни.
Медсестры уже давно узнавали его, и мило улыбались, провожая в палату. Каждый день, он приходил сюда, и читал для неё, в надежде, что однажды она проснется. Входя, он всегда интересовался её делами, рассказывал про свой день. Перед уходом, поправлял подушку и одеяло. Он смотрел на неё, и казалось, будто она всего лишь мирно спит. Как бы ему хотелось, чтобы она проснулась. Ведь он вернулся сюда ради неё. Всё ждал, когда же ему зайти к ней, поздороваться, пойти гулять, как в детстве. Сейчас он жалел о том, что искал повода, хотя мог сделать это в любой день. Ведь он знал этот адрес. Когда-то он сам жил там.
Сидя здесь, он вспоминал, как странно отреагировали его родители, когда он заявил о своем решении. Странно, потому что он так и не решился назвать им настоящую причину. Придумывал разные поводы, смешные, неубедительные. И как они не стали искать подвоха, решив, что если это его желание, то на это есть и причина. Попросили не забывать стариков. Он и не будет. Всё могло быть по-другому, если бы он пришел к ней в первый же день, как и хотел. Но что ж. Теперь все будет по-другому.
– Слушай, а ты что сегодня вечером делаешь?
Кокетливо улыбаясь, облокотилась она не его стол. Дима видел её пару раз. Кажется, она работала в отделе кадров бухгалтерии. Зовут вроде Кристина.
– Не подумай, ничего такого, я обычно так не делаю, но ты мне жуть как понравился. И уже давно. Я как-то вот ждала-ждала, да боюсь, не дождусь. Так что беру инициативу в свои руки. И мне кажется, мы неплохо будем смотреться вместе.
Смотреться они действительно будут неплохо. Особенно она. Стройная фигура с хорошими формами. Правильные черты лица, обрамленные ровными линиями каре. Слегка вздернутый, почти детский носик. Алая помада, резко контрастирующая с черными волосами. Едва уловимый запах сладкого парфюма. Всё это оказывало должный эффект на мужчин. И на самом деле было видно, что не в её правилах приглашать мужчин на свидание, но здесь она была готова откинуть правила.
– Ты знаешь, у меня есть одна подруга. И я питаю к ней очень светлые чувства. И знакомы мы…
– Да, да. Я знаю. Да девочка, что лежит в коме. Ты к ней ходишь постоянно. Я все понимаю. Детство, первая любовь, бла-бла-бла. Но я так понимаю, что ты не видел её лет десять. А тут ещё и непонятно, когда она очнется, да и очнется ли вообще. Может она так и пролежит овощем. Ну, или ещё что-нибудь, не знаю, какие там есть повреждения мозга. И даже если она очнется и будет здорова, за эти годы она могла стать совершенно другим человеком. Об этом ты не думаешь?
– Люди не меняются. Не изменилась она, не изменился я. Не изменишься и ты.
Пару минут она постояла, не зная как реагировать на эту фразу. Она её задела. Внутри неё шел сложный процесс принятия решения, и выглядела она уже не так эффектно и уверенно, как бы того ей хотелось. Наконец, придя к чему-то, она вновь выпрямилась, черты лица разгладились.
– Ладно. Вот мой номер телефона, – сказала она, записывая его на блокнотике. – Позвони, если передумаешь.
– Хорошо. Если передумаю.
Несмотря на то, что Диме казалось, что он был прав, чувство сомнения всё же появилось в нем. Она смогла пробиться. Найти крохотную дырочку в огромной стене, и теперь, словно вода, что разрушает гранит, её слова, протачивали себе путь внутри его души.
За следующий месяц, Дима часто видел Кристину. Может она просто стала чаще выходить из своего кабинета. Может он сам начал обращать на это внимание. А может это просто совпадение. Дважды они разговаривали. Ни разу она не возвращалась к их диалогу. А он не мог понять, то ли она действительно не придает ему значения, то ли это какой-то план.
За этот месяц, то семя сомнения, что она сумела посадить в нем, принесло свои плоды. Заходя в палату двадцать три, ему было всё труднее читать. Теперь прочитав пару страниц, он молча сидел и смотрел на её бледное лицо, обдумывая слова Кристины. Врачи говорили, что в таком состоянии она может быть сколь угодно долго. Может, проснется завтра, а может и никогда.
Почему же ты убегала от меня, Вероника? Почему?
Этот вопрос усугублял его состояние. Он не мог понять, не мог объяснить её странное поведение в день их встречи. До этого он даже не задумывался об этом. Но сейчас он всё чаще и чаще возвращался в тот день. Чем же это было вызвано?
Наконец, в очередной день, подходя к дверям больницы, и уже протягивая руку к двери, он остановился. Медленно развернулся и пошел в сторону дома. На розоватом листочке бумаги, который он так и не выкинул, был записан номер.
Я одна. Вокруг абсолютное ничто. Трудно сказать, двигаюсь я или нет. Внутри ничего не чувствую, а снаружи нет даже мизерного объекта, от которого можно было бы судить об этом. Но все же мне кажется, что я лечу. Точнее движусь.
Или нет. Словно, я подвешена на ниточках, и сзади меня крутят
