по нему пальцами… Глаза Фролова остекленели…
Ксения хвалила его, не жалея эпитетов, потом принялась рассматривать другие образцы, а Фролов уловил в воздухе аромат «Снежного ветра»…
«Не может быть!.. Этого не может быть!..» — мысленно воскликнул он и вновь посмотрел на пальцы Вежиной, указательный и средний, — на них мерцали блестки. Он осторожно скользнул взглядом по ее шее и увидел сверкающую дымку.
Сергей вышел из кабинета Вежиной в совершенном замешательстве. Ему хотелось немедленно рассказать Вере и Терпугову об удивительном факте совпадения. Но он побоялся подставить симпатичную ему Ксению, не разобравшись, каким образом у нее оказались эти духи с блестками, которые пропали из сейфа Милавиной.
По настоянию Астровой Фролов отправился в театр, чтобы приступить к оформлению спектакля по ее пьесе. Режиссер был не очень рад его появлению, так как имел собственного художника, с которым у него уже была общая художественная концепция будущего спектакля, но звонок Олега Пшеничного заставил его пересмотреть эту концепцию.
В кабинете режиссера Фролов обратил внимание на рисунок маслом, сделанный его пятилетней дочерью в вечер убийства Милены. Острым взглядом художника он рассмотрел на нем чьи-то отпечатки. Отпечатки его заинтересовали. В ходе разговора ему удалось выяснить, что кто-то налетел на девочку, когда та шла по коридору, неся впереди себя еще не высохший рисунок. «Она была очень огорчена», — заметил режиссер. Фролов любезно предложил подправить рисунок. Режиссер не смог отказать.
В то же день Сергей отнес в частное экспертное бюро этот рисунок, с четким отпечатком чьего-то среднего пальца и более слабым безымянного, а также макет обложки, по которой провела пальцами Ксения. О результате экспертизы старался не думать, однако постоянно ловил себя на том, что волнуется, каким же будет ответ.
— Да нет, смешно, чтобы я вдруг изобличил убийцу. И потом, даже предположить невозможно, что Ксения могла убить Валентину и Милену, — рассуждал вслух Фролов, меряя шагами свою мастерскую.
Результат оказался сногсшибательным. Отпечатки на рисунке и на макете обложки были признаны идентичными. Фролова бросало то в жар, то в холод. Он не мог поверить, осознать… Он помчался к Вере.
Астрова лишалась дара речи, когда только попыталась признать как версию, что Вежина — убийца. Она с размаху села на диван и долго молчала, устремив взгляд перед собой. Потом надтреснутым голосом попросила Сергея налить ей «Чиндзано». Выпив бокал вермута и выкурив сигарету, Вера предложила Фролову свой план действий. Он сначала хотел категорически отказаться, но она сумела его убедить.
— Никакого риска. Как только Олегу позвонит Катков, я сделаю так, что он непременно пожалуется на этого шантажиста Ксении. И скажет ей, что решил с ним встретиться на выставке «Просветитель», чтобы при журналистах обвинить в шантаже и тем самым положить конец преследованиям.
— Но вот это и опасно. Вежина вполне может воспользоваться выставкой, чтобы убить Пшеничного и свалить убийство на Каткова.
— Исключается! Потому что Олега на выставке не будет.
— То есть? — не понял Фролов.
— Я ему отсоветую связываться с Катковым в присутствии журналистов. Скажу, что будет лучше устроить встречу в каком-нибудь кафе, где за соседним столиком будет сидеть подполковник Терпугов.
— Ну если так… — протянул Сергей.
Каково же было его, нет, не удивление, а шок… когда он увидел Олега Пшеничного лежащим в луже крови с куском стекла, вонзенным в сонную артерию. Он не верил собственным глазам. До него, как сквозь сон, донеслось, что Астровой стало плохо. Потом он увидел, как ее унесли на носилках. И несколько минут был уверен, что это Вера убила Пшеничного. Но обостренная интуиция подсказала ему, где искать последнюю улику.
— Зачем? Зачем ей понадобилось, чтобы Вежина убила Пшеничного? — изводил потом себя всю ночь вопросом Сергей.
Он сотни раз безрезультатно звонил на сотовый Веры. Он уже собрался ехать к ней в больницу, но передумал.
— Все равно не дадут поговорить. Да и разве она скажет правду? Как я мог пойти у нее на поводу?.. Но ведь ее предложение исключало всякий риск. Почему? Почему Пшеничный приехал на выставку?.. Нет, нет, — нервно проводя руками по волосам, твердил Фролов, — надо было все рассказать Борису. Он бы не допустил убийства. Я! Я виноват в смерти Олега. Я!.. — Ужас, холодный, мерзкий, остановил его бег от стены к стене, и вдруг на него нахлынуло страшное своей безысходностью отчаяние. Стало так тошно, что потянуло к окну.
Фролов схватился за голову и выбежал на улицу. До утра бродил по городу. Заходил в клубы, пил, но не пьянел, перебрасывался словечками с проститутками, но отказывался от их услуг, опять выходил на улицу, жадно вдыхал воздух, а перед глазами все стоял мертвый Пшеничный… Бежал от собственных видений по переулкам и вновь оказывался у стойки бара. Пил, пил… Злым, трезвым вернулся утром домой и позвонил Астровой. Ее домашний телефон не отвечал. Сотовый тоже продолжал хранить выводящее Фролова из себя молчание. Тогда он позвонил в клинику. Ему сообщили, что госпожа Астрова чувствует себя недостаточно хорошо, но, вероятно, днем, после обеда, ее можно будет навестить.
Фролов пришел после обеда. Ему назвали номер палаты. Он поднялся на третий этаж, подошел к двери и постучал.
— Войдите! — раздался слабый голос Веры.
Он вошел, ее глаза засияли.
— Как я рада! — протянула она ему навстречу руки.
Сергей, не замечая этого движения, спросил с порога:
— Почему Олег пришел на выставку? Мы ведь договаривались с тобой!
Вера скорбно опустила голову и тихо ответила:
— Не знаю!
— Но зато Вежина это знала!
— Ах, — откинула голову на подушку Вера, — не надо, Сергей, умоляю. Я сейчас не могу, не должна… Я… я… беременна.
— Что?! — Фролов воскликнул с таким недоумением, будто случилось что-то из ряда вон выходящее.
Он смотрел на Веру, она на него. Было тихо. Солнечный свет освещал сквозь белые занавеси палату. Сердце дрогнуло в груди Сергея. Взгляд смягчился…
Как вдруг из коридора донесся шум, крики. В палату постучали и, не дожидаясь позволения, открыли дверь. Ввалилось сразу человек шесть с фотокамерами, с диктофонами.
— Умоляем простить! Мы на минутку! Всего один вопрос! Это правда, что вы, госпожа Астрова, являетесь супругой убитого вчера Олега Пшеничного?
Фролов отошел чуть в сторону и сложил на груди руки.
«Ну до чего и в самом деле эти репортеры настырны и бессовестны в своих выдумках!» — презрительно шевельнув губами, подумал он.
Сергей ожидал, что Вера с возмущением ответит кратким «Нет!» и все сейчас же уйдут. Но она как-то странно потупила взор, поджала задрожавшую нижнюю губу и сказала:
— Да!
Фролову показалось, что он либо спит, либо
