добавил:-… хотелось бы!
– Понятно!– барским тоном сказал Вован и цокнул языком,– в его зубах застрял кусочек омара, после сытного обеда в ресторане.
– За качество перевода отвечаешь головой?– угрюмо произнес он, ковыряясь палочкой в зубах.
– На все двести процентов!– быстро среагировал еврейский отпрыск, не сводя глаз с гонорара в руках заказчика. Едренкин потряс пухлым конвертом и бросил его на стол.
– А то, смотри у меня! Если, что не так,– и в Израиле достану и в цемент укатаю!..
Щуплый Травкин вжался в пуфик. Дрожащими пальцами он взял вознаграждение и положил в потертый кейс.
– Что вы! Я честно перевел слово в слово! От себя нисколечко не добавил…– искренне заверил Вована переводчик. Конечно, он слукавил и, на самом деле, приукрасил бедный язык читабельными оборотами, а местами и вовсе обогатил своими мыслями, но в строго изложенном контексте.
– Ладно!– успокоил его Едренкин.– Пошутил я! Лети в свою землю обетованную!
Будущий эмигрант с благодарной улыбкой попятился на выход:
– Вы, если, что не понятно… того… Я всегда к вашим услугам! То есть, пока… к вашим услугам через… вы знаете кого! Прощайте!..
Когда юноша угодливо ретировался, Вован уложил в сейф громоздкий пакет с оригиналом, открыл толстую папку с надписью «Дело №» и на титульном листе прочитал:
– «Евангелие от Иеремии, списанное монахом Антонием Иерусалимского монастыря с древнего манускрипта, поведанного апостолом Иеремией бен Езером, плотником из Назарета».
Перевернув страницу, Едренкин погрузился в текст:
«1. В пятый день месяца бет-Адар, сидя в корчме за кувшином вина, я услышал из уст купца Мордухая, колена иудиного, благоприятного мужа из Эммауса, что близ Галилейского моря, проповедует некий Иешуа, сын Иосифа-плотника. «А не тот ли это сын плотника Иосифа, у которого я был учеником!»– подумалось мне. И я собрал свои инструменты и пожитки в нехитрый скарб, купил еще не старого осла и тронулся в путь, влекомый интересом к пророку и возможностью подзаработать в тех краях плотницким ремеслом…»
Прочитав до последней страницы это необычное повествование, не вошедшее в канон Евангелия, Вован призадумался и положил его в бронированное хранилище. Иногда, в грустные минуты, он перечитывал знакомый уже текст и поглаживал старинные страницы, получая удовольствие от прикосновения к ветхой рукописи…
3
Вот и теперь, по прошествии тридцати трех лет, отлеживаясь на боку, он надумал вновь освежить в памяти захватывающее содержание исповеди Еремы, но тут заиграла мелодия «Ах, Одесса…». Это звонил адвокат Рыков-Понарошкин и сообщил радостную новость про то, как он с великим трудом убедил Сусова принять унизительный ультиматум и пойти на проигрышную для него сделку. Преувеличив свое усердие в этом пустяковом деле, молодой юрист набивал себе цену перед работодателем и ублажал свое профессиональное честолюбие.
– Молодец, герой! Жду тебя с нетерпением! Отбой!– сказал повеселевший Едренкин, с трудом приподнялся с дивана и достал из бара бутылку «Джонни Уокера». Не успел он проглотить стаканчик, как заиграла еще «Ах, Одесса…».
– Босс!!!– раздался всполошенный голос Рихарда Радонежского.– Офис взорвали!!! Есть жертвы! Но самое главное, наука опять потеряла дронта!!! Все яйца – в крутую!!! Какой кошмар!!! Просвещенный мир нам не простит этой катастрофы!!!..
– Помолчи, ученый!!!– одернул его Обмылок.– И засунь эти вареные яйца, сам знаешь куда!!! Хватай все документы из сейфа и бегом ко мне, доцент гребаный!… Отбой!
Разгневанный Вован щвырнул мобильник на ковер. Вбежал заспанный Косой с пистолетом.
– Успокойся, телохранитель!– остудил его Едренкин.– Поздно махать пушкой! Иди, досматривай свои сны!..
Тот сладко зевнул и пошел в свою комнату. Вован успокоился, почесал небритый подбородок и сказал сам себе:
– Паук в своем репертуаре! Вот и до меня добрался! Не зря в КГБ служил верой и правдой… Пора смываться за бугор!
Погасив свет, он на ощупь дошел до кабинета и продолжил, стоя, опустошать початую бутылку виски. После второй, Вован в хмельном угаре, вытащил из сейфа неизвестный миру апокриф с переводом и сжег их в камине дотла.
– Так, не доставайтесь же никому!– причитал он, размазывая слезы по щекам. Управившись с единственной книгой, прочитанной им от корки до корки за весь срок своего существования, предприниматель открыл третью бутылку, но не успел начать,– в его окосевших глазах запрыгали зеленые лягушки. Свет уличных фонарей высвечивал паркетный пол, по которому беспорядочно сигали пучеглазые рептилии.
– Кву-а, кву-а, душегуб!– кричали они наперебой.– Кву-а, кву-а, Вован! Мы пришли за тобой из царства мертвых! Ты ответишь на Страшном суде за наши убиенные души! Отец Иоанн предаст тебя вечной анафеме!..
А в стельку пьяный Едренкин, превозмогая боль в ягодице, остервенело топтал тапочками призрачных лягушек, приговаривая:– «Вот, вам твари водноземные!!!», но их становилось все больше и больше, пока они не заполнили всю ква-квартиру. Напрочь обессиленный бизнесмен взвыл и рухнул на пол, моментально забывшись мертвецким сном.
Глава 8. Из огня да в полымя
1
В свое время, карфагенский полководец Ганнибал, со своей армией и слонами, перевалил через Альпы и внезапно напал на могущественный Рим. А бывший клоун Артур Карапузов, после неудачного покушения, словно злопамятный ронин, готовился нанести новый удар по всесильному и скользкому Обмылку. Поскольку артистическое амплуа лилипута было ограничено природными данными, он опять нарядился в мальчишку. Короткие штанишки, майка и бейсболка придавали ему поразительное сходство с уличным сорванцом. Он вышел из дома на Малой Бронной и направил стопы в сандаликах к месту обитания жертвы. За его спиной, в рюкзачке, болталась тяжелая «Беретта М9» с глушителем и запасной обоймой. «Доработаю заказ и айда под пальмы с кокосами!»– думал лилипут, шествуя по тротуару Тверской улице. День выдался ясный и теплый. В такую погоду хотелось жить да жить. По дороге прокатил красный двухэтажный автобус с туристами. Они фотографировали дома и прохожих, и Артур отвернулся от них, притворившись, что застегивает ремешок сандалий,– ему не хотелось светиться даже на любительских фотках…
На середине пути, у памятника Маяковскому, за ним увязался странный тип в сером плаще и черной шляпе. Он неотрывно следовал за Артуром, вплоть до 1-го Тверского-Ямского переулка, а потом нагнал и, осмотревшись по сторонам, вкрадчивым голосом произнёс:
– Мальчик, не хочешь прокатиться на машине до киностудии и сняться в " Ералаше"?
– Чего?– невозмутимо переспросил Артур, не поднимая головы.
– Я режиссер Драмкружковский!– со второго дубля изловчился тип в шляпе.– Нам нужен именно такой типаж, на главную роль! Снимем пробу и …
– Чего?!– играя простачка, опять переспросил Артур.
– Я говорю, не желаешь посидеть в кафе и откушать мороженого?– с третьего дубля, нервно режиссер, пронзая из-под шляпы колючими глазками. непонятливого кандидата в артисты. Киллер Шандор сразу смекнул,
