тоже пострадал, мои выступления собирали клиентов, а что будет без меня, не известно. Стой, девонька, не надо мнить себя звездой, без которой клуб рухнет. Это тот же тонкий лед, а под ним холодная вода».
Я заглянула в холодильник, прикинула, что надо купить и, прихватив рюкзачок, чтобы удобнее было нести, не держа сумку в руке, отправилась в магазин, что был не далеко. Сделав необходимые покупки, я осторожно направилась домой. День был пасмурный, но не морозный, и легкий ветерок освежал. Торопиться мне было некуда, и день, как и все ближайшие, был в моем распоряжении. В общем, пока плюс в том, что больше времени уделю учебе. Размышляя, я не заметила, как ступила на тонкий лед и поскользнулась, но упасть не успела, чья-то рука подхватила меня под локоть больной руки и удержала. Резкая боль пронзила плечо, рюкзачок слетел на землю. На лице появилась гримаса боли, вот с ней я и повернулась к тому, кто держал мою больную руку, не дав мне упасть.
– Осторожно… – произнес мужчина, но увидев мое лицо, произнес: – Вам больно?
– Есть немного, – ответила я, высвобождая руку.
– Извините, я не хотел сделать вам больно. Я вас обгонял, когда вы начали падать, вот я и подхватил вас.
– Спасибо за поддержку, но вы здесь ни при чем, у меня эта рука болит, ушиблась.
Он поднял рюкзачок и посмотрел на меня. На вид ему было немного больше тридцати. Высокий, одет в темно-синюю крутку, джинсы, спортивные ботинки, на голове спортивная шапочка. На лице выделялись темные глаза и трехдневная щетина.
– Давайте, я вам помогу донести? – предложил он.
– Помогите, – не стала я возражать.
Он забросил рюкзак на свое плечо и, обойдя меня, встал со стороны здоровой руки.
– Меня зовут Павел.
– Наташа.
– Что же вы так невнимательно шли. Скользко. Но, как понимаю, сходить в магазин некому. А приготовить сможете?
– А вы хотите мне предложить услуги повара? – ехидно заметила я.
– Я умею немного готовить.
– Интересно, но почему вы решили, что мне некому приготовить?
– Думаю, что вы живете одна.
– Почему так решили?
– Я здравомыслящий человек. Если бы кто был, то вряд ли отпустил вас в магазин с больной рукой.
– Здесь вы правы. Я живу одна. Но тогда не очень умно с моей стороны приглашать вас к себе домой, случайного знакомого, в качестве повара.
Он чуть задумался: – Вы правы, это я погорячился. Оставим до следующего раза.
Я взглянула на него: – А вы уверены, что он будет?
– Я надеюсь, – ответил он, посмотрев на меня, чуть повернув голову, не останавливаясь.
– Надейтесь.
Дом был рядом и вскоре мы подошли к подъезду.
– Все, спасибо за помощь, – поблагодарила я и забрала рюкзачок.
– Наташа, я почти уверен, что если я дам вам свой номер телефона, то вы не позвоните.
– Почему?
Он пожал плечами: – Не знаю, но мне так кажется.
– Правильно, кажется.
– Можете вы дать мне свой номер телефона. Мне бы хотелось встретиться с вами еще раз, а караулить вас возле подъезда, как-то не по-взрослому.
– А что, такой вариант развития событий может быть?
– Не исключен.
– Значит, еще не перевелись мужчины, готовые ждать женщину на морозе?
– Выходит так.
Он был мне симпатичен, была в его настойчивости – застенчивость, мягкость. Он не напирал, не уговаривал, он просил. Если я ему откажу, то возможно, он и будет ждать у подъезда. Конечно, со временем уйдет, но сейчас я ни с кем не встречалась, времени у меня было много.
– Хорошо, но только домашний, сотовый пока придержу, – я и назвала ему номер.
– Можно я позвоню завтра?
– Почему завтра?
– Сегодня у вас могут быть планы, отдохнуть, пока рука болит.
– Она и завтра может болеть, и еще долго, но вы правы, звоните завтра, если я буду дома.
Мы попрощались, и я направилась домой, где разложив покупки, намазала плечо мазью. Чтобы скоротать время, начала читать лекции.
Около пяти пришли Вика и Борис и принесли с собой еще продуктов.
– Зачем? У меня все есть.
– Всего не может быть по природе, – отреагировала Вика, – лишними продукты не будут, – продолжила она, раскладывая их в холодильник. – Так, Борис, ты давай прибирайся, пыль сотри, пропылесось, а я готовить.
– Вика, я сама приберусь, и потом у меня чисто.
– Вот потом и приберешься. Действуй, – сказала она Борису.
Вика прошла на кухню, а Борис начал приборку; я показала, где у меня что находится.
Когда я пришла на кухню, Вика уже жарила картошку, котлеты, и одновременно готовила салат. Менее чем через час мы сидели за столом. Пока Вика готовила, мы не касались темы моей травмы, и лишь когда перешли к кофе, она сказала:
– Рассказывай.
Я рассказала им о своем номере и как все произошло.
– Ясно, кому-то перебежала дорогу, – сделала она вывод.
– Я даже догадываюсь кому.
– И что будешь делать?
– Ничего.
– Как ничего! Тебя чуть инвалидом не сделали, а она ничего!
– Я разберусь, но делать подлость, как она не стану. Не тот это путь.
– Да ей только того и надо. А кто она?
– Не спрашивай, не скажу. Да и хозяин сегодня звонил, мы встречаемся в понедельник.
– Отмазаться хочет, – заявила Вика.
– Он уже сообщил, что компенсирует мне потерю доходов. Мне кажется, у него другая тема, пока не знаю какая, но не материальная.
– После встречи обязательно позвони мне. Если что не так, то поможем. У Бориса родственник занимает высокий пост в органах. Поможем? – спросила она Бориса.
– Разумеется, – ответил он. До этого Борис не вступал в наш разговор. После кофе я им предложила: – Все ребята, спасибо, но идите, что вы будет сидеть со мной, коротая вечер.
– Сейчас посуду помою, – не стала возражать Вика. – А ты что будешь делать?
– Почитаю, в кои веки, раньше лягу спать.
– А завтра что?
– А завтра тоже самое. Позанимаюсь, а потом кто знает, может быть, пойду на свидание.
Вика перестала мыть посуду, села на стул напротив меня: – Продолжай.
Я им рассказала о своем случайном знакомстве.
– Все ясно, стало скучно. Ну, молодец, а то в последнее время все одна. Все работа, да учеба. И правильно, что не пригласила домой.
– Да он даже и не напрашивался. Немного застенчивый даже.
– Все они застенчивые сначала. Значит так, если пойдешь на свидание, то позвони мне, и потом когда вернешься. А он что готовить умеет? – вспомнила она его предложение.
– Сказал, что немного.
– Пельмени значит. Если холост, кстати, надо проверить, то у них, что ни готовят, все равно пельмени получаются.
– Ладно, мыслитель, идите.
Вика домыла посуду
