разделяет ваше мнение, Только они выражают его более пространно.
– Так вы будете меня слушать? Пятнадцать минут на исходе.
– А вы как думаете?
– Мне кажется, будете. Иначе вы бы тут не сидели – после всего, что я натворила.
– Вы действительно думаете, что мне стоит больших усилий сидеть рядом с вами? Тогда вы ошибаетесь. Знаете, Пола, я никогда не видел – убежден, что не видел, – такой красивой девушки, как вы.
Она быстро, испуганно взглянула на него.
– Пожалуйста, не надо. Я этого вовсе не хотела. Вы мне не верите?
– Верю, Пола. Расскажите мне то, что собирались, Я поверю всему и помогу вам.
Арвардан искренне был убежден в том, что говорил. В этот миг он бы с радостью взялся даже за то, чтобы свергнуть с престола императора. Он никогда еще не любил… но тут Арвардан попридержал себя. Раньше он не произносил этого слова.
Любовь? К землянке?
– Вы говорили с моим отцом, доктор Арвардан?
– Доктор Шект – ваш отец? Пожалуйста, зовите меня Бел, а я вас – Пола.
– Если вы так хотите, я постараюсь. Вы, наверное, очень сердитесь на него.
– Он был не очень-то вежлив.
– Это вполне объяснимо. За ним следят. Мы с ним так и договорились: он отделается от вас, а я встречусь с вами здесь. У нас дома. Знаете, – таинственно зашептала она, – на Земле готовится восстание.
Арвардан не мог удержаться.
– Неужели вся Земля восстанет? – спросил он, широко раскрыв глаза.
Пола тут же разъярилась.
– Не смейтесь надо мной. Вы сказали, что будете слушать и верить моим словам. Земля готовится к восстанию, и это серьезно, потому что Земля может уничтожить всю Империю.
– Земля?! – Арвардан с трудом подавил смех. – Пола, у вас были хорошие отметки по галактографии?
– Не хуже, чем у других, учитель, но при чем тут галактография?
– А вот при чем. Объем Галактики – несколько миллионов кубических светолет. В ней находится двести миллионов обитаемых планет, а ее население – примерно пятьсот квадриллионов. Верно?
– Думаю, что да, раз вы так говорите.
– Уж поверьте мне, это так. А Земля – всего лишь планета с двадцатимиллионным населением, не обладающая больше никакими ресурсами. Значит, на каждого землянина приходится двадцать пять биллионов жителей Галактики. Что же может Земля сделать с противником, который превосходит ее в двадцать пять биллионов раз?
Если уверенность Полы и поколебалась, то ненадолго.
– Бел, – твердо сказала она, – я не могу вам на это ответить, но мой отец сможет. Он не сказал мне самого главного, потому что опасается за мою жизнь, но теперь наверняка скажет, если вы пойдете со мной. Отец говорил, что Земля знает, как уничтожить все живое за пределами планеты, и он не может ошибаться. Он всегда бывает прав. – Ее щеки запальчиво порозовели, и Арвардан сгорал от желания прикоснуться к ним. Неужели раньше прикосновение к Поле внушало ему ужас? Как он мог? – Уже есть десять часов? – спросила Пола.
– Да.
– Тогда он уже должен быть наверху, если только его не схватили. – Она невольно вздрогнула. – Мы можем пройти в дом прямо отсюда, и если вы согласны… – Она взялась за ручку дверцы, но вдруг замерла и быстро шепнула: – Кто-то идет… Скорее…
Больше ничего она сказать не успела. Арвардан, незамедлительно вспомнив ее указания, обхватил Полу руками, и вот она в его объятиях, теплая и мягкая. Ее губы трепетали на его губах, и в них заключалось целое море наслаждения. Первые десять секунд Арвардан еще косил глазами и прислушивался я ожидании проблеска света или звука шагов, но потом волнение захлестнуло его с головой. Перед глазами пылали звезды, биение собственного сердца оглушало.
Ее губы отдалились, но он вновь, не скрываясь, потянулся к ним… и нашел их. Объятие становилось все теснее, она таяла в его руках, и вот ее сердце забилось в лад с его сердцем.
Наконец они разомкнули руки, но не могли расстаться сразу и посидели еще немного, прижавшись щекой к щеке.
Арвардан никогда еще не любил, теперь это слово уже не пугало его.
Что из того, если она землянка, в Галактике равных ей дет.
– Наверное, кто-то просто проехал по улице, – в сладком забытьи пробормотал он.
– Да я ничего и не слышала.
Он отодвинул ее на расстояние вытянутой руки, но она не отвела глаз.
– Ах ты, чертенок. Ты это серьезно?
Она сверкнула глазами.
– Я хотела, чтобы ты меня поцеловал, и не жалею об этом.
– Ты думаешь, я жалею? Поцелуй меня еще, безо всякого предлога. Теперь я хочу этого.
Еще одно долгое-долгое мгновение – и она оторвалась от него, аккуратно поправляя волосы и ворот платья.
– Пойдем-ка лучше в дом. Выключи фары – у меня есть фонарик.
Он вышел вслед за ней из машины. Стало совсем темно, и фигура Полы едва маячила в кружочке света от фонарика-карандаша.
– Держись за мою руку. Тут ступеньки.
– Я люблю тебя, Пола, – прошептал он в ответ. Это получилось у него так естественно и так верно. И он повторил: – Я люблю тебя, Пола.
– Ты меня едва знаешь, – мягко ответила она.
– Нет. Я тебя знаю всю жизнь. Клянусь! Всю жизнь. Два месяца, Пола, я думал и мечтал только о тебе. Клянусь.
– Я землянка, господин.
– Тогда я тоже стану землянином. Испытай меня. Он удержал ее и осторожно направил ее руку с фонариком вверх, осветил лицо, пылающее к заплаканное.
– Почему ты плачешь?
– Потому что, когда отец тебе все расскажет, ты поймешь, что тебе нельзя любить землянку.
– И снова скажу: испытай меня.
Глава пятнадцатая
Рухнувшее превосходство
Арвардан и Шект встретились в задней комнате третьего этажа. Окна были тщательно поляризованы, так что стекла стали совершенно матовыми. Пола сидела внизу, пристально вглядываясь в темную пустую улицу.
Длинный сутулый Шект был уже не тот, с кем Арвардан разговаривал десять часов назад. Доктор оставался таким же изможденным и бесконечно усталым, но утром он был неуверен и робок, теперь же все его существо выражало отчаянную браваду.
– Доктор Арвардан, – твердо начал он, – я должен извиниться за свое утреннее поведение. Я надеялся, что вы поймете…
– Должен сознаться, что тогда ничего не понял, но теперь, кажется, понимаю.
Шект присел к столу и предложил Арвардану вина. Тот жестом отказался:
– С вашего позволения, я лучше попробую фрукты. А что это? Я таких, по-моему, никогда не видел.
– Это нечто вроде апельсина. Кажется, он нигде, кроме Земли, не растет. Его легко очистить.
Шект показал, и Арвардан, с любопытством
