Старший сын Шарлотты Карловны, кн. Карл Андреевич Ливен, родился 1-го февраля 1767 года. Вступив в 1788 году (61) на военную службу, он поочередно был адъютантом Потемкина, шефом Преображенского полка, членом Государственного Совета, шефом полка своего имени, попечителем Дерптского Университета, министром Народного Просвещения. Скончался он в Курляндии 31 декабря 1844 года. По семейным преданиям, он был образованным и либеральным, по тому времени, человеком, но отличался плохим характером.
Второй сын Шарлотты Карловны был кн. Христофор Андреевич Ливен, родившийся в Киеве 6-го мая 1774 года и сделавший блестящую карьеру, как военную, так и гражданскую. В 1797 году он был флигель-адъютантом имп. Павла I, в 1805 году был посланником в Берлине, а в 1812 году послом в Лондоне. Лорд Грей в речи в парламенте, отметил его достоинства и выразил ему благодарность английского правительства. По возвращении в 1834 году в Россию он был удостоен особым доверием имп. Николая I, назначившего его попечителем наследника, Александра Николаевича, будущего императора Александра П. Скончался он в Риме 29 декабря 1838 года во время путешествия с опекаемым им великим князем.
Женат Христофор Андреевич Ливен был на графине Дарий Христофоровне Бенкендорф, сестре известного шефа жандармов. Это была выдающаяся по уму и светской умелости женщина. Она заняла в Лондоне большое положение и держала там настоящий политический салон, имевший большое дипломатическое влияние. Дружбы ее искали все замечательные люди той эпохи. Известна ее близость с Меттернихом, а затем продолжительный роман с Гизо. В Россию она со своим мужем не вернулась и умерла в Париже 15 января 1857 года. Похоронена там же, где ее belle mere, в Мезотене.
Третий сын Шарлотты Карловны, Иван Андреевич, родился в 1778 году и умер генерал-майором в 1848 году.
У кн. Карла Андреевича Ливен было четверо сыновей: Андрей, Александр (мой дед), Карл и Федор.
Когда мой прадед кн. Карл Андреевич Ливен, оставив службу, переселился с семьей в Курляндию, только один из его сыновей - мой дед - не последовал за ними. Женившись на русской, Екатерине Никитишне Панкратьевой, он сначала жил в Петербурге, затем некоторое время был градоначальником в Таганроге и, наконец, окончательно поселился в Москве, (62) где был сенатором московского присутствия Сената. Благодаря женитьбе на русской и долгой государственной службе, он совсем обрусел в противоположность своим братьям и их семьям, которые окончательно потеряли связь со всем русским и даже больше не говорили по-русски. Только один из сыновей кн. Андрея Ливен - Георгий - недолгое время служил по Министерству Иностранных Дел.
Судьбе было угодно, чтобы в то время, когда мой прадед Василий Львович Давыдов был в числе декабристов, 14-го декабря 1825 года, дед мой Александр Карлович Ливен, командуя ротой Л. Гв. Московского полка, заставил ее, ударив плашмя саблей правофлангового, присягнуть имп. Николаю I и привел ее к Зимнему Дворцу, за что был награжден флигель-адъютантом.
Дед мой был человеком рыцарски благородным, честным, прямым, беззаветно преданным своему царю и своему отечеству. Далекий от всякого лукавства, он не допускал мысли о возможности его в других и тем паче у членов своей семьи. Каково же было его разочарование, когда по смерти отца он не поехал в Курляндию для раздела наследства и вполне доверился в этом отношении своим братьям. Из огромного многомиллионного состояния ему было уделено всего лишь 200.000 рублей. Верный семейным традициям, он не стал спорить и не разошелся со своими братьями.
Благодаря такой несправедливости, умирая, дед мог оставить своим детям лишь небольшое состояние, состоявшее из подмосковного имения "Синее" и дома в Москве, в Мертвом переулке, в приходе Успения на Могильцах. Все это имущество было продано и вырученные от продажи деньги были разделены между его детьми. Каждому из них досталась небольшая сумма в 10.000 рублей. К этому времени, однако, две старшие дочери уже умерли, а из остальных детей пятеро были уже материально устроены. Только тетя Лина, не вышедшая замуж, должна была искать заработка. Она обратилась к императрице Марии Александровне, фрейлиной которой она была, с просьбой дать ей работу, и та назначила ее начальницей Разумовского института.
Так как моя бабушка Ливен умерла, когда матери было всего 10 лет, то ее воспитанием пришлось заняться тете Лине.
(63) При скудных средствах моего деда трудно было дать моей матери широкое образование, но все же она научилась хорошо говорить по-французски и по-немецки и знала все, что полагалось тогда знать девушке "из общества". Зато воспитание она получила превосходное. Тетя Лина внушила ей глубокую религиозность и правила морали и чести, которые были основными чертами ее характера. Наконец, когда пришло время, она вывезла ее в свет, одеваясь сама и одевая ее за счет экономии в своих личных небольших расходах. На одном бале моя мать встретила моего отца, приехавшего навестить своих родителей, живших тогда в Москве, и вскоре вышла за него замуж.
Создавшиеся таким образом особые отношения между сестрами сблизили их на всю жизнь. Они нежно любили друг друга, а у моей матери навсегда осталось чувство дочерней благодарности к воспитавшей ее старшей сестре. Вот почему в минуту крушения семейной жизни моей матери тетя Лина вызвала ее к себе, а она с радостью откликнулась на ее зов. И я в возрасте трех лет очутился в Разумовском институте.
Тетя Лина была, как все Ливены, крупного роста, с белокурыми волосами и синими глазами. Ее нельзя было назвать красивой, а к тому времени, когда я увидел ее в первый раз, ей уже перевалило за сорок и у ней начинала сказываться общая в ее семье склонность к полноте. Во всей ее фигуре проявлялись основные черты ее характера. Она была в настоящем и хорошем смысле слова "grande dame". Чувство доброты уживалось у ней с чувством долга, в отношении к которому она была одинаково требовательна как к другим, так и к самой себе. Большой природный ум ее допускал иногда проявление стародевичьей милой наивности. Но особенно силен был у нее такт - результат ее настоящего светского воспитания и близости ко двору. Моральное чувство у нее было развито чрезвычайно, и в отношении его она за всю долгую жизнь никогда не погрешила. Гордая и прямая, она не шла на компромиссы со своей совестью или на какую-нибудь интригу. Следуя заветам своего отца, она была предана своему государю и была монархисткой не только умом, но и сердцем. Поверхностное домашнее образование того времени она пополнила (64) самостоятельно уже после выхода своего в жизнь. Прекрасно зная четыре языка - русский, французский, немецкий и английский - она много читала, а умение ее окружать себя просвещенными и культурными людьми, которые ценили ее общество, сделало из нее образованную женщину. В этом отношении ей много помогла ее дружба со старшим братом Андреем, одним из замечательных людей ее времени. Ее особой чертой была религиозность, которая у ней была глубоким внутренним чувством. Она проявлялась не в любви к обрядам, к которым она относилась с большим уважением, а в глубокой вере и истинном понимании христианства.
Я особенно остановился на личности этой моей тетки, т. к. в моей жизни она сыграла большую роль, и мне посчастливилось уже в зрелом возрасте пережить в ее обществе много светлых и интересных часов, воспоминание о которых наполняет мое сердце чувством благодарности к ней.
Старшим братом моей матери был Андрей (1839-1912). Как внешним видом, так и характером он был типичным представителем своей семьи. Большого роста, плотного сложения, с крупными чертами лица, открытым лбом и умными глазами, остроумный, говорящий на четырех языках, прекрасно образованный, культурный в европейском смысле человек, дядя Андрей был одновременно со всем этим человеком большого света, со свойственным ему "savoir vivre". Его успех, не только в обществе, но и среди мыслящих людей, был большой и заслуженный. Слабыми его сторонами были его самолюбие и страстность, которую он сохранил до конца своей жизни. Эта страстность проявлялась как по отношению к его самолюбию, так и к женщинам. Романам его не было конца, и последний из них кончился с его смертью, которая случилась, когда ему было уже за семьдесят лет.
Очень рано окончив университет по математическому факультету, с золотой медалью за написанное им сочинение, он еще очень молодым женился на московской барышне Стрекаловой, внучке известного полицмейстера при имп. Александре I, очень богатой девушке. Поступив на государственную службу по ведомству министерства внутренних дел, он скоро был назначен московским губернатором, а в возрасте 48 лет был уже министром государственных имуществ. Столь блестящая карьера была однако внезапно прервана на этом посту, (65) благодаря интриге известного тогда министра Валуева, с которым он повздорил в свойственной ему резкой форме и который совершенно справедливо видел в нем опасного соперника. Дядя Андрей вышел, как говорилось тогда в "чистую отставку", т. е. не только покинул министерский пост, но и звание статс-секретаря и члена Государственного Совета. Свою опалу он пережил болезненно.
