Русский либерализм сыграл свою положительную роль в общедемократическом движении второй половины XIX века как участник борьбы против самодержавия. Превращение русского либерализма в контрреволюционную силу произошло лишь после 1905–1907 годов. Но уже в конце века в психологии и тактике либерализма достаточно обозначались черты половинчатости, бесхарактерности, соглашательства. Именно это и подвергает Салтыков критике в сказке «Либерал». Подробнее см. в общей статье (стр.422).
К образам и формулам сказки «Либерал» часто обращался в своих трудах Ленин. Изложение истории эволюции российского либерала по сказке Салтыкова дано Лениным в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Ставшие крылатыми выражения «повозможности» и «применительно к подлости» привлечены Лениным в статьях «Социал-демократия и выборы в Думу», «Спорные вопросы. Открытая партия и марксисты», «Плеханов и Васильев», «Еще один поход на демократию» и др.
Баран-непомнящий*
Впервые — Р. вед., 1885, 23 апреля, № 109, стр. 1, с подзаголовком «Сказка». Подпись: Н. Щедрин.
Рукописи и корректуры не сохранились.
Сказка отправлена в редакцию «Рус. ведомостей» 6 апреля 1885 года. Салтыков в сопроводительном письме сообщал Соболевскому: «Посылаю Вам сказку, которую гладил-гладил, но успел ли до мягкости выгладить — не знаю. Во всяком случае, прочтите, и ежели найдете какие сомнительные места, отметьте. Может быть, и еще смягчить придется. В особенности самый конец мне самому кажется сомнительным». Однако сказка была напечатана полностью и нареканий цензуры не вызвала.
Сказка «Баран-непомнящий» посвящена изображению кризиса проснувшегося сознания, бессильных порываний от тьмы к свету. В образе барана-непомнящего писатель аллегорически представил процесс пробуждения чувства социального протеста в бесправной личности.
«Моветон» — невоспитанный, дурного тона человек (франц. mauvais ton).
Коняга*
Впервые — Р. вед., 1855, 13 марта, № 70, стр. 1, под номером первым, вместе со сказкой «Кисель», под рубрикой «Две сказки». Подпись: Н. Щедрин.
Рукописи и корректуры не сохранились.
Сказка «Коняга» — произведение о бедственном положении русского крестьянства в царской России. Первая, философская, часть сказки — лирический монолог автора, исполненный беззаветной любви к народу, мучительной скорби по поводу его рабского состояния и тревожных раздумий о его будущем. Заключительные страницы сказки — гневная сатира на идеологов социального неравенства. В образах четырех пустоплясов, восхищающихся выносливостью Коняги, сатирик высмеял либералов, славянофилов, либеральных народников и буржуазию, которые, каждый по-своему, пытались разными фальшивыми теориями оправдать, опоэтизировать и увековечить подневольную судьбу крестьянства. Подробнее см. в общей статье (стр. 424, 437).
…жизнь духа и дух жизни…— несколько измененная цитата из стихотворения А. С. Хомякова «Киев». Подробнее см. в т. 6 наст. изд. стр. 611–612.
Кисель*
Впервые — Р. вед., 1885, 13 марта, № 70, стр. 1, под номером вторым — см. выше.
Рукописи и корректуры не сохранились.
Сказка написана в феврале 1885 года. Салтыков много работал над ней, написав, по свидетельству С. Н. Кривенко, три различных ее редакции: «Над этою крошечною сказкою Салтыков долго сидел и говорил о ней с не меньшим увлечением, чем и о сказках «Самоотверженный заяц» и «Бедный волк»…»[121] Работа была закончена к началу марта. Обещая Соболевскому 3 марта 1885 года «на днях» выслать две сказки — «Коняга» и «Кисель», — Салтыков выразил опасение относительно возможности публикации «Киселя».
Сказка «Кисель» представляет собою сатирическую притчу. С одной стороны, в ней горько высмеивается крестьянская пассивность и податливость по отношению к социально-экономическому угнетению. С другой стороны, в сказке говорится о печальных результатах вековой эксплуатации крестьян со стороны помещиков, а также и российских капиталистов, персонифицированных в образе «свиней». По предположению С. А. Макашина генезис сказки, возможно, связан с пословицей «Мужик простой — кисель густой».
Праздный разговор*
Впервые — Р. вед., 1886, 15 февраля, № 45, стр. 1, с подзаголовком «Сказка». Подпись: Н. Щедрин.
Рукописи и корректуры не сохранились.
Сказка написана в конце 1885 года (до 18 декабря) и выслана Соболевскому в первых числах января 1886 года.
Сказка продолжает ту линию сатирической критики самодержавия и его высшего административного аппарата, которая представлена рассказами «Сомневающийся», «Единственный» в «Помпадурах и помпадуршах» и, отчасти, в финале «Сказки о ретивом начальнике» из «Современной идиллии». Касаясь одной из опаснейших в цензурном отношении тем, Салтыков отнес действие сказки к минувшей эпохе, заявив при этом, что имеет в виду губернатора-«вольтерьянца». Писатель высказал от его имени свое резко отрицательное отношение к царской бюрократии. Чехов на другой день после публикации сказки писал Лейкину: «Прелестная штучка. Получите удовольствие и руками разведете от удивления: по смелости эта сказка совершенный анахронизм!»[122] Подробнее об идейном содержании сказки см. в общей статье (стр. 427–428).
Деревенский пожар*
Впервые — Р. вед., 1886, 19 сентября, № 257, стр. 1. Подпись: Н. Щедрин.
Сохранилась написанная карандашом черновая рукопись второй половины сказки (от слов «В усадьбе в это время добрая барыня…» — см. стр. 185) (ИРЛИ). Редакция «Рус. ведомостей» исключила фрагмент о батюшке, воспользовавшемся деньгами, собранными для потерявшей сына тетки Татьяны («Батюшка поднял их <…> Засвидетельствуйте, православные!» — см. стр. 188). В первом издании книги «23 сказки», вышедшем почти одновременно с газетной публикацией (между 24 и 30 сентября 1886 г.), слова батюшки сохранены (как и при последующих перепечатках).
«Деревенский пожар» сочетает в себе бытовой очерк с сатирой. В первой части Салтыков с глубоким сочувствием и драматизмом изображает типичное для старой крестьянской России несчастье. По силе сурового реализма и глубине демократического сочувствия эта картина напоминает другую, близкую ей, нарисованную в «Истории одного города» («Соломенный город»). Вторая часть — сатирическое изобличение лицемерия, фальши и практической бесплодности как материальной благотворительности «доброй барыни» — помещицы, так и духовных «увещаний» сельского батюшки. В резком противопоставлении действующих лиц и в композиции произведения наглядно проявился присущий Салтыкову прием социального контраста.
Полевина — поле; полоса, засеянная хлебом.
…кийждо под смоковницею своей…— то есть «каждый под смоковницей своею»; из Библии (Третья кн. Царств, IV, 25).
…а Иова помнишь? — Следует притча из Книги Иова (Библия).
Крах Баймакова. — Банкирская контора «Баймаков и Ко» объявила себя несостоятельной в декабре 1876 г. (см. наст. изд., т. 12, стр. 712).
Коллекта — складчина.
Путем-дорогою (Разговор)*
Впервые — Р. вед., 1886, 7 сентября, № 245, стр. 2, под номером «II», вместе со сказкой «Христова ночь». Подпись: Н. Щедрин.
Сохранилась черновая рукопись под заглавием «II. Путем-дорогой. Разговор» (ИРЛИ). Первоначальное заглавие в рукописи: «II. Правда. Сказка». Варианты рукописного текста незначительны.
«Путем-дорогою» выслано Салтыковым в редакцию «Рус. ведомостей» 20 августа 1886 года.
«Путем-дорогою» — рассказ о нужде и страданиях трудового крестьянского «мира» и мужицком правдоискательстве (см. также сказку «Ворон-челобитчик»).
Весенний мясоед (чаще — зимний мясоед) — с 25 декабря (ст. ст.) до масленицы; время свадеб.
Одворица — участок под избу и хозяйственные постройки.
Богатырь*
Впервые — «Красный архив», 1922, т. II, стр. 227–228 (публикация А. Е. Грузинского).
Сохранилась наборная рукопись (рукой Е. А. Салтыковой), с авторской правкой и подписью (ЦГАЛИ). В рукописи, полностью совпадающей с публикацией в «Красном архиве», зачеркнуто Салтыковым два варианта:
К стр. 193. После абзаца: «И вот прошло сто лет…» — было: «И славы оттого для родной стороны никакой нет».
