- Но я жив и мечтаю вернуться к отцу, так же сильно, как ты стремился вернуться к сыну. Он был испуган грозой и я утешал его.
- Твой отец далеко, он стоит вместе с войском у Аратты. Пролетая в небе над ним, я наблюдал его скорбь, он скорбит потере любимого сына. Ты помог моему ребенку, а я помогу тебе. Иди же к отцу. Отныне ты обладаешь даром, какого нет у многих из смертных. Ты стал скороходом и тайна каждой тропы теперь понятна тебе.
В тот вечер в шатре Энмеркара собрался военный совет. Войско дошло до Аратты, оно осадило город, но толку с этого было мало, воины ослабели и в схватках с противниками не могли добиться победы.
- Был бы с нами мой сын, он бы помог советом, - скорбно сказал Энмеркар.
И тут же услышал от входа шатра:
- Я здесь, отец, я уже рядом с тобой.
* * *
- Я здесь, отец, я уже рядом с тобой, - сказал Лугальбанда и вошел в шатер.
В шатре все окаменели от удивления.
- О, великий Шамаш! Сын мой, ты не умер в скалистых горах? Тебя ли снова видят глаза мои! - радостно воскликнул, наконец, царь Энмеркар. - Как ты нашел нас один, без провожатых?
- Мне помогли боги, отец! - скромно сказал Лугальбанда.
Он смотрел на своих братьев и видел, как те смущенно опустили головы.
- Иди же, приляг в соседнем шатре. Ты устал от болезни и длинного перехода.
- Я бы лучше побыл с вами, отец. Сдалась ли Аратта?
- Об этом мы и говорим как раз. Мы не знаем почему, но боги не дают нам победу. Я бросил клич среди войска. Нужен гонец, который сумеет быстро пройти дорогу назад, встретиться с великой богиней Иштар, испросить у нее совета. Но такого гонца, такого скорохода не нашлось в нашем войске. Мало того, жрец и правитель Аратты Энсухкежданна смеет утверждать, что богиня Иштар оказывает расположение им, мы же - его потеряли. Что скажешь, сынок, что посоветуешь?
- Отец, тебе не надо искать другого гонца. Я готов выйти немедля, достигнуть священного храма и предстать перед великой богиней.
- Сын мой, ты говоришь неразумное. Ты слаб от болезни. Опомнись, Лугальбанда! В одиночку тебе не дойти до дому, вмешался старший из братьев. - Мы не оставили бы тебя, знай, что ты способен ходить. Но теперь ты ступай и ложись. Мы решим без тебя, кого посылать.
- Отец, теперь я знаю дорогу и готов выйти немедля, вновь повторил Лугальбанда.
И такая решимость была в его голосе, что отец подчинился.
- Иди, сынок, и спаси нас от гнева Иштар.
Лугальбанда послушно кивнул, повернулся и вышел.
Те же, кто вышли следом, уже не смогли увидеть его, так велико было проворство Лугальбанды, которым одарила его исполинская птица.
Под вечерним темнеющим небом правнук Шамаша пересек семь горных хребтов, вышел в родные долины, вошел в свой город, тогда еще не огражденный ничем и к полуночи предстал перед великой богиней.
Юная красавица с улыбкой встретила посланца людей, предложила ему отдохнуть.
- Я же скоро покину тебя, мне пора отправляться своим небесным путем. Мне рассказывал брат мой, как он увидел тебя одного среди гор. И я помогла собрать ему воду жизни из капель росы.
- О, великая богиня, скажи, в чем виноват мой отец? Разве не ты отпустила его из Урука в военный поход? В чем же мы все провинились? Победа к нам не приходит, Энсухкежданна смеет утверждать, что ты, о, богиня, стоишь на стороне Аратты. Мы же всего лишь хотим получить драгоценные камни и золото, чтобы украсить твои статуи в нашем храме.
- Юноша, тебя любит мой брат и я не обижу тебя. Хотя вы, люди Урука, меня удивили. Не я ли принесла в ваш храм тайны познания? Чем же вы отплатили мне? Выйди на берег Евфрата, на места, где издавна мне поклонялись. Посмотри, они заросли травой и сухим тростником. Там, среди трав ходит хищная рыба, и появилась одна рыбина, огромная, как бог среди рыбин. Чешуя ее хвоста постоянно сверкает в сухих тростниках. Так ли поступают с местами, где издавна чтили богиню? Или, быть может, отец твой прикажет выбрасывать мусор из города в эти места?
- Богиня, прости же отца моего! - взмолился испуганный Лугальбанда. Он видел, что прекрасная Иштар всерьез рассердилась за обиду, которую люди по неразумию не считали столь уж большой.- Отец мой с войском стоит в Аратте, иначе бы он не дал зарасти этому берегу. Я же с утра сделаю все, что ты скажешь!
- Юноша, мой брат не зря любит тебя. Расчисти же эти места! Сруби тамариск, который одиноко растет поодаль. Выдолби из его ствола чан, излови страшную хищную рыбину, свари ее в чане и принеси мне ее в жертву. Ты молод и не можешь знать о том, что так поступали твои предки - те люди, что желали вернуть мое расположение. Так предписано богами с давних времен и ты должен это исполнить. Иди же, отдохни после трудного перехода, и с утра принимайся за дело. Тогда твой отец получит победу.
Лугальбанда, младший сын Энмеркара, с утра собрал горожан, не ушедших в военный поход. Он повел их к реке, где все они принялись расчищать священные места. А жрецы в храме великой богини в это время воздавали ей почести, моля о прощении. И богиня смилостивилась.
Царь Энмеркар возвратился в свой город с победой. Каждый вьючный осел был нагружен плетеной сумой с драгоценностями для статуй богов. С тех пор-то и стали храмы Урука самыми богатыми из всех городов черноголовых.
После смерти отца Лугальбанда сделался царем и верховным жрецом в своем городе. И каждый знал: нет в мире другого царя, прекрасней и могущественней, чем Лугальбанда. А Гильгамеш был его сыном.
Часть третья
Не было в мире другого царя, прекрасней и мужественней, чем Лугальбанда.
А Гильгамеш был его сыном, еще более прекрасным и мужественным, чем отец.
Но только скорбным стало его лицо. Оттого, что друг молодого царя, верный Энкиду сидел рядом на каменных плитах молча, печально.
Долго ждал Гильгамеш от Энкиду хоть слова, хоть звука. Но великан оставался безмолвным, лишь изредка капали из глазззз его огромные слезы. У великана и слеза была гтгантской - одна могла бы заполнить чашу.
И тогда не выдержал царь, заговорил первым.
- Энкиду, брат мой, скажи, отчего ты печален? Что за тоска легла на твое сердце? Расскажи не медля, чтобы я мог скорее тебе помочь.
- Друг мой, ты верно сказал о моей тоске - она сжимает мне сердце. А все оттого, что в твоем городе я сижу без дела. Каждый житель его - и царь и раб - все заняты работой на радость богам. Лишь я один слоняюсь по улицам среди стен. От безделья слабеет моя сила. Я чувствую, как теряю ее. Оттого и пришел я к тебе в печали. Или нет в твоем городе места богатырям? Нет им больше работы?
Долго молчал Гильгамеш, не решаясь ответить. Но, наконец, заговорил:
- Есть одно дело, друг мой, Энкиду. И это дело под силу только богатырям. Я думал о нем давно, но не было у меня товарища, того, что готов делить опасность и славу. Теперь он есть, он сидит рядом со мной, и все же я не решаюсь заговорить об этом деле, столь ужасен тот, на кого я хотел бы пойти походом.
- Друг мой, таких слов я от тебя не ждал. Или ты не знаешь, что на земле нет силы, с которой я не мог бы сразиться. Назови же мне имя своего врага и с этого мгновения он станет моим врагом.
Сказав это, Энкиду поднялся с каменных белых плит, он уже чувствовал, как сила снова вливается в его тело.
- Назови мне скорее имя твоего врага и я готов отправиться на битву с ним один или вместе с тобою! - повторил он.
- Не спеши, Энкиду, не давай преждевременных клятв, друг мой, - ответил Гильгамеш, и богатырь услышал печаль в его голосе. - Далеко от нашей земли стоят ливанские горы. И если в нашей земле деревья почти не растут, то эти горы заросли могучими лесами. Кедры, необходимые для наших новых построек, растут в этих лесах. Но к горам подступиться непросто...
- Хумбаба? - в ужасе выдохнул Энкиду и снова рухнул на каменные плиты рядом с царем.
- Ты не ошибся, Энкиду, и верно назвал имя моего врага. Что же, ты и теперь согласен пойти вместе со мной, чтобы изгнать его из мира? Если нам удастся убить его, в мире больше не останется страшной и злой силы. А у города будет столько кедра, сколько нужно. Сраженье с сасмим Хумбабой - вот что прославит меня на века.
- Друг мой и царь, ты лишь слышал об этом чудовище, я же подходил близко к горам, когда бродил по степи вместе со зверями. От зверей я и слышал, что никто никогда не входил в эти леса. Однажды я все же решился, приблизился и услышал громовой ураган - это был голос Хумбабы. Я увидел страшный огонь - это было его дыхание, я почувствовал ужас смерти это был его взгляд, который он устремил на меня откуда-то издалека. Не надо тебе думать о сражении с Хумбабой. Его победить невозможно.
- Все это я уже слышал, Энкиду. Но не ты ли просил меня назвать имя врага? Я окружил город высокой стеной и теперь Уруку не страшен никто. Нет такого врага, рожденного среди людей, которому под силу завоевать мой город. Но есть страшное злое чудовище. И кто скажет, какое желание придет к нему завтра утром? Его не остановит ничто - ни храмы, ни стены, ни мольбы людей к богам. Любой город, к которому он приблизится, будет сожжен и растоптан. И потому я давно мечтал пойти на него походом. Ты, выросший среди животных, не знаешь, что именем Хумбабы пугают всякого черноголового с детства, даже если он рожден в царском доме. Мой отец, великий Лугальбанда, подвиги которого известны всем, даже он не смел думать о битве с Хумбабой. Я же мечтаю о ней давно. Но не было прежде у меня друга. Теперь же я решился, если ты согласишься встать рядом со мной.
