- Собрать всех... Покинуть здание... Ждать в доме лесника... Но скажите хоть, в чем опасность?
- В здании установлен аппарат, испускающий сильное радиоизлучение. Подавляющее память. Боюсь, что и ваша память уже сильно пострадала. Вы забыли многое и каждую секунду продолжаете забывать.
- Так может выключить его?.. Или расколотить?
- Ни в коем случае. Он должен поддерживать жизнь тех, кто уже уснул. Пока вас тоже не свалил сон - торопитесь. Выполняйте приказ.
- Есть.
- Как можно быстрее. Бегом. Все - прочь из здания!
Репродуктор умолк.
Ребята в растерянности смотрели на Димона. Но тот сидел не двигаясь, уставясь в исписанную бумажку.
- Дима, - позвала Стеша. - Ведь сказали - бегом.
Димон потер лоб, прикрыл глаза.
- Да, да. Только, по правде говоря...
- Они решили, что мы такие же чокнутые, - сказал Лавруша. - Как Сазонов.
- А может, они правы? Может, мы тоже забыли? И это нам только кажется, что сегодня утром мы вышли из интерната, что Киля подвернул ногу, что сидели в вездеходе. Может, на самом деле это было давно-давно, много лет назад. Но все, что в промежутке, мы забыли.
- Да ведь бегом же! - повторила Стеша.- Сказано - ни минуты не медля. Потом будем рассуждать.
Димон посмотрел на нее, потом на записку с приказом и, стряхнув наконец странное оцепенение, напавшее на него, вскочил на ноги.
- Приказано бегом, но приказано еще и всех. Всех, кто может ходить.
- Если Сазонов заупрямится, нам его не вытащить.
- Киля, Лавруша, быстро на третий этаж. Проверьте, нет ли кого-нибудь ходячего. И если попадется теплая одежда, тащите вниз. Встретимся внизу у главных дверей.
Сазонова все же пришлось оставить в здании. Он не заупрямился, он просто спал. Спал не так, как те в вестибюле, а по-настоящему: подстелив себе на полу у плиты Стешин полушубок, подложив под голову Лаврушин рюкзак и посапывая вымазанными кремом губами. Растолкать его так и не удалось.
- Ну, что там? - крикнул Димон, увидев спускавшихся сверху ребят.
- Никого. То есть спят все. И в запертые двери стучали - не откликаются.
Одевались быстро и молча.
- Готовы? - спросил Димон, в последний раз пробежав бумажку с приказом: налево, сто метров, дом лесника. - Тогда пошли.
Дверь поддалась только после того, как на нее навалились втроем, - столько снега намело снаружи. Ветер сразу по-разбойничьи выскочил из ночной черноты, ворвался в вестибюль, полоснул холодом по лицам. Зато около домика лесника, укрытого в ельнике, было затишье.
Они набились в тесные сени, топали, стряхивали друг с друга снег. Радостный собачий лай раздался за дверью, и стоило Димону откинуть наружную щеколду, как пушистая черно-белая лайка вылетела из горницы, не задумываясь кинулась к Лавруше лапами на плечо и несколько раз лизнула в лицо.
- Ребята, - сказал Лавруша, - там в сенях поленница. А мне пса не выпустить бы. Ну, куда? Куда ты тянешь? Чего скулишь? Что, с хозяином твоим беда? Знаем - знаем, что беда. Потерпи. До утра придется тебе потерпеть, утром помощь придет. Понял? Усек?
Димон набрал уже полную охапку дров, когда в полутьме сеней до него донесся Стешин голос:
- Дима?
- Да.
- Ты помнишь, я летом уезжала на неделю?
- Помню. Вы с концертами по деревням ездили.
- Да. А когда возвращались, ты на дороге сидел. С корзинкой.
- Ну, сидел.
- И я застучала в кабину, чтоб остановили, и спрыгнула, и ты сказал, что за грибами ходил.
- Я помню.
- Только в корзинке у тебя пусто было. И грибов в июле у нас не бывает никогда.
- Чего ты вдруг вспомнила?
- Так...
- Нет, скажи.
- Я подумала тогда... Подумала, что ты меня ждал. Это правда?
- Угу.
- Знаешь, когда тот в репродукторе сказал, что мы многое забыли и продолжаем забывать, я больше всего за это испугалась. Что забуду когда-нибудь, как ты сидел там на дороге. И как смотрел на меня. И как мы шли потом пешком до деревни.
- Я не забыл. Я даже помню, в каком платке ты была. В зелененьком.
- А у тебя на рубашке значок был. Города Суздаля. Я еще подумала: неужели он за это время в Суздаль съездил?
- Да нет. Я так надел. Пофорсить.
- А помнишь, мы уже почти дошли до деревни, и ты хотел меня за руку взять
- А ты не дала. Почему?
- Маленькая еще была. Глупая. А ты...
- Скоро вы там? - донеслось из-за дверей. - Замерзаем.
Они замолчали и вошли в комнату, пряча покрасневшие лица за охапками дров.
- А Киля где? - спросил Лавруша.
- Киля?.. Мы думали, он здесь, в комнате.
- А я думал - он там, с вами.
Они оглядели бревенчатые стены, медвежью шкуру на полу, телевизор, заглянули под занавески.
- Нет, он нас решил доконать сегодня! Димон с грохотом швырнул дрова к печке и выбежал на крыльцо.
- Киля! Киля! Бандит бессовестный! Где ты? Иди сюда, на голос. Эгей!
Никто не откликался.
Ветер все так же выл и нес над крышей бесконечный снежный поток. Когда охрипший и продрогший Димон вернулся в дом, он увидел сначала изумленные глаза Стеши, потом Лаврушу, застывшего посреди комнаты и, наконец, в углу - виляющий собачий хвост и оскаленную пасть с зажатой в зубах телефонной трубкой.
10
Свободной рукой капитан удерживал телефон так цепко, словно это был живой собеседник, способный убежать, не дослушав самого главного.
- Всех! - кричал он в трубку. - Вы поняли меня? Всю ночную смену водителей! Разбейте их на два отряда. В первом - два бульдозера, две снегоочистилки и обязательно один тягач. Пусть выезжают немедленно. Курс деревня Ночлегово. Не теряйте времени на заправку, горючее доставим уже в пути. Главное для них - расчистить первый этап дороги. Со вторым отрядом поеду я сам и ученые из Научного городка. Нам понадобится еще десять водителей - это как минимум. И конечно, транспорт. Еще две снегоочистилки. Заправщик с горючим. Санитарные машины. Причем с персоналом. И не только дежурных врачей. Пусть вызывают специалистов-невропатологов. Вы записываете? Свяжитесь еще с летчиками. У них есть мощный прожектор на самоходном шасси. Объясните им ситуацию, они поймут. Без такого прожектора по целине нам не пробиться. Кроме того...
На другом конце провода что-то сказали- капитан нахмурился и возмущенно взмахнул рукой, не выпустив из нее телефонного аппарата.
- Жители тоже поймут, уверяю вас! Если вы подготовите сообщение и утром объявите по радио, что случилось, куда была послана снегоуборочная техника, у вас не будет ни одной жалобы. Да-да - от мала до велика выйдут с лопатами на улицу разгребать снег вручную. Вот увидите... А не надо так бояться сообщать людям о несчастьях. Если объяснить им прямо и честно - они поймут. Плохо же вы их знаете...
Там, видимо, сказали что-то примирительное. Капитан успокоился и поставил аппарат на стол.
- Вот это другое дело. Значит, все ясно? Первый отряд - немедленно, второй - не позже чем через час. Мы прибудем к вам даже раньше. Готовить лопаты и сообщение для радио начнете после нашего отъезда.
Он бросил трубку на рычаг и обернулся к директору.
- Я ничего не упустил?
- Похоже, что нет. Теперь весь вопрос в том, за сколько часов мы сможем пробиться к "Карточному домику".
- Точно не скажешь. Снежные заносы - штука коварная. Вездеход на полной скорости доходит за три часа? Значит, нам с разгребанием снега, ночью... В лучшем случае - за шесть часов. Пять - это рекордно.
- А сколько у нас в запасе?
- Сейчас двенадцать ночи. Без пяти минут. Если Сильвестров тоже начал опыт под утро...
- Надо узнать длину тонкой магнитофонной ленты.
- Боюсь, мы это сейчас узнаем, - сказала Тамара Евгеньевна, кивнув на дверь радиорубки.
Вошел запыхавшийся радист. Наушники свободно болтались у него на шее, а в руках были зажаты две бобины с магнитофонной лентой - одна побольше, другая поменьше.
- Вот. На складе только такие. Не знаю, какие они брали для своей "Мнемозины".
Все молча уставились на Этери.
Она виновато потупилась и ткнула пальцем в меньшую.
Казалось, от тягостной тишины в радиорубке стало еще теснее.
- Эх, девушка! - не выдержал радист. - Не знаете, что ли, как шьют на подрастающих? С запасом, с припуском. А ваша-то "Мнемозина" самая подрастающая и есть.
- Подрастающая кобра, - пробурчала Тамара Евгеньевна.
Капитан повернул бобину в руках и поднял глаза на радиста.
- На сколько она?
- А скорость у них какая в "Мнемозине"?
- Маленькая, совсем маленькая. - В голосе Этери мелькнула надежда. - Пять метров в час.
- Значит, двадцать часов будет вертеться. От щелчка до щелчка.
Все головы повернулись к настенным часам. Большая стрелка переползла уже цифру "12" и с равнодушным тиканьем продолжала отсчитывать секунды следующего дня - второго дня нового года.
- Не успеть.
Директор замотал головой и, запустив обе ладони под ворот свитера, оттянул его так широко, словно хотел захватить весь воздух в маленькой комнатке.
- Если он начал вчера в пять, - сказала Тамара Евгеньевна, - тонкая лента будет поддерживать жизнь спящих до часу ночи. Это все, что есть в нашем распоряжении: час, не больше. Но если...
