Вам помахали юбочкой...
Бербенчук
Я знаете, от скуки,
Но я... о! я!...
Гриднев
Конкретно:
Вы - бесхребетны.
В СССР ли, за границею, под всякою личиной
Раскрыть врага имейте зренье.
Кого б ни встретили вы - женщину, мужчину,
Вот это враг! - в себе будите подозренье.
Майков быстро уходит в коридор. Ванин в задумчивости возвращается к Галине. Образовалась как бы невидимая линия, проходящая через Гриднева и отделяющая Галину и Ванина от остального общества. Начхим, всё время сидевший на первых ступеньках лестницы, уронив лицо в ладони, поднимает голову, пьяно декламирует:
Начхим:
БУДЬ ОН НОВЫЙ ПРОРОК ИЛИ НОВЫЙ ОБМАНЩИК,
И В КАКОЙ ТОЛЬКО РАЙ НАС ПОГОНЯТ ТОГДА?
ЗАМОЛЧИ, ЗАМОЛЧИ, СУМАСШЕДШИЙ ШАРМАНЩИК!
ЭТУ ПЕСНЮ ЗАБЫТЬ Я ХОЧУ НАВСЕГДА...
Вновь опускает голову. Бербенчук, совершенно невменяемый, отходит от Гриднева.
Ванин (Галине)
Боюсь что эти вёрстаньки и вёрстаньки до дому
Вам будут нелегки.
Не братья встретят вас, не по-родному,
А пограничные штыки.
Дам вам советец важный:
Снимите вы браслеты эти, сбросьте крепдешин,
Не говорите "каждый", говорите "кажный",
Сморкайтесь - на пол, пальчиком большим.
Прибейтесь к партии каких-нибудь крестьянок угнанных,
Затурканных, запуганных.
Зипунчик на плечи, на голову платок,
Да чемодан смените на мешок.
Сальцом не брезгуйте. Колбас
Возьмите про запас.
Да табачку. В дороге нет помощника надёжней.
И неглубок пускай ему схорон:
Погранохрана ли, патруль ли железнодорожный,
Не станут вас пущать в Советиш Унион,
"Закуривай, ребята!" - щедро, вод'эк,
В шершавые ладони им. Скрутят себе цыгарки
"Откуда, девочка?" - "Орловская!"
Возьмут под подбородок
Езжай, коза, без контрамарки!
Забудьте всё, что видели, - какие тут правительства,
Обычаи, различия, понятья, воздух, свет,
Приедете - смените местожительство.
"Была под оккупацией?" - в анкетах. - Нет!
Как бы боясь перейти воображаемую разграничительную черту, Бербенчук на авансцене останавливается и хриплым трагическим шёпотом пытается обратить на себя внимание Ванина и вызвать его к себе.
Бербенчук
Майор! Майор!
Ванин
А?
Бербенчук
Ванин!
Ванин
Что?
Бербенчук
Майор!
Ванин
Да что тебе?
Бербенчук делает знаки.
Иди ты к нам.
Бербенчук отчаянно отказывается.
Нельзя? Беда моя,
Ведь знаешь ты - я на ноги не спор
От лишнего питья.
Тяжело поднимаясь, Ванин переступает невидимую черту и окончательно оставляет Галину одну. Левая группа незаметно растаяла: ушли Анечка, Глафира, Парторг, Прокопович. Галина вся сжимается. Гриднев не сводит с неё глаз. Электрический свет начинает неуклонно убавляться. Ванин с Бербенчуком - на авансцене.
Ну что?
Бербенчук
Ой лышенько, ой, лыхо.
Он шпионка.
Ванин
Кто?
Бербенчук
Тс! Тихо!
Пропали мы!
Ванин
Да кто?
Бербенчук
Мы! Ты. И я. Ведь ты мой первый за...
Ванин
Кто "за"? Что за...? С тебя начнут, начнут с туза.
(Бербенчук потрясён. Ванин деловито:)
Уполномоченный сказал?
Бербенчук
Ага.
Ванин
Есть ордер на арест?
Бербенчук
Та раз вин каже, мабуть e.
Ванин
Ты думаешь, что есть?
Но едучи сюда, он мог ли знать о ней?
Бербенчук
Так. Это правильно.
Ванин
Иди и спи. Я завтра разбужу.
Бербенчук
(зовёт слабым голосом)
Начальник штаба!
Ванин
Я ему скажу.
Иди и спи! С женой.
Бербенчук
С Глафирочкой моей!
(направляется уйти, но тотчас опять возвращается)
Ванин
А не уйдёшь, так сам расхлёбывай.
Бербенчук
Та я хиба засну? Якый то буде сон?
Ну, я надию маю... Хлопцы оба вы...
(уходя)
Дивизион! Пропал дивизион!
(Но в глубине сходится с Катей и возвращается, держа её за вытянутую руку)
Так ты уладишь, Сеня?
Ванин
Всё улажу.
Бербенчук
Ну, выручил, ну, друг!..
Там если что... так знаешь даже...
К Глафире не стучи... меня чтоб не искать ей...
Я буду это... с Катей.
Уходят с Катей. Лихарёв с Олей тоже ушли. Свет всё гаснет.
Галина
(теребя ампулу на шее)
Как сердце сжалось! Боже мой, как страшно!
Ушёл Сергей! И никого из наших!
Отступает. Гриднев встаёт и медленно идёт на неё. Ванин всё так же неподвижен в центре авансцены.
Вдруг на самом верху лестницы - громкий топот, почти мгновенно за ним - пистолетный выстрел и откуда-то с хоров звон разбитого стекла. По лестнице суетливо сбегают: Майков с головой, перевязанной окровавленной повязкой, размахивая обнажённой шпагой, за ним - Парторг, почти ещё в нижнем белье, на ходу одеваясь, и Салиев с пистолетом над головой. Сообщая свой испуганный ритм Ванину и Гридневу, они мечутся по сцене, - Ванин нелепо семенит. Выглядывают в окна.
Майков
(урывками, в разных местах сцены)
Прорвались!
Автоматчики!
Я ранен!
Окруженье!
Есть путь неперерезанный!..
Последнее спасенье!
Цепочкой, уже впятером с Ваниным и Гридневым, они убегают налево. Салиев, бегущий последним, ещё раз стреляет в воздух. Галина тревожно-радостно мечется по сцене и убегает наверх. Начхим поднял голову, недоумевающе озирается. Тусклый свет. Справа в шинели и в зимней шапке входит Нержин. Его медлительность не вяжется со стремительным движением, которое только что было на сцене.
Нержин
Что, разошлись?
(Подойдя к роялю, рассеянно перебирает клавиши)
Начхим
Кто тут стрелял?
Нержин
Тебе приснилось с пьяных глаз?
(унылый набор нот)
Начхим, начхим! Где твой противогаз?..
(тот же набор нот)
Вот русский праздник! Начался ребром,
Кончается печален.
Начхим
Ну, расскажи о чём-нибуль смешном.
Нержин
О чём?..
Стоял сегодня я среди развалин
вступает музыка от невидимого источника
Германской славы... Может быть, случайо
Там наша армия не шла. Торчит дощечка "мины".
Припорошённые снежком невдалеке от Хохенштайна,
Застал я свеже-чёрные руины.
Нержин увлекается рассказом и не замечает, как Начхим уходит, как тихо подкравшийся Салиев что-то кладёт под углы ковра. К концу монолога свет настолько слабеет, что вступают софиты.
Поставлен памятник был в точке самой крайней,
Куда дошли войска российские на выдохе движенья,
Откуда тридцать лет назад им зародилось окруженье,
Бойцы, вмурованные в каменную ризу,
Семь мрачных башен по числу вильгельмовских дивизий,
Кольцо стены - кольца обхвата наглый
Окаменевший жест.
Штандарты для подъёма флагов.
Арена для торжеств.
Речей и клятв тевтонский сумрачный алтарь!
Сюда стекалась чернь, сюда съезжались власти.
И вот всё взорвано, и одымила взрывов гарь
Гранит бесплодный, мрамор безучастный.
В кольце стены - пролома грубый зев,
Иные башни взорваны, иных стоят скелеты...
Безумцы, мигом овладев,
Возмерились владеть им Леты!..
Солдат враждебный, я стою у гинденбурговского склепа
Не гордостно, не радостно, - смешно усталым смехом мне:
Как в человеке самолюбие нелепо,
Так отвратительно оно в стране...
Деревьев ветви, вспугнутые взрывом,
Опять под снежным звёздчатым нападом...
Венчанный полководец! На веку своём счастливом
Ты испытал все высшие награды.
Но что алмазы звёзд твоих и бриллианты брошей
Пред этой тихой примиряющей порошей?..
В правой двери появляется лейтенант Ячменников. Он в шинели, зимней шапке, перепоясан ремнями, молод, строен. Весь белый от снега, он сперва стоит в двери, потом тихо проходит.
Клубок обид, извечный и довечный!
Торжествовать, рыдать и вновь торжествовать!
Хотя бы у земли добросердечной
Мы переняли свойство забывать...
Бессчастный враг народа моего!
Как прокричать тебе сквозь глушь непонимания?
Смотри, как кончилось, как кончится любое торжество,
Любое злое торжество, Германия!
Сегодня мы подобны Валтасару,
Сегодня мы ликуем, но какую кару?
Но что за гнев мы нашим детям сеем?
Россия неповинная! Безумная Расея!..
Ячменников?! Ух, как тебя снежок запорошил!
Ячменников (по форме)
Товарищ капитан, моторов не глушил,
Вся батарея прибыла. Прикажете...?
Нержин
Прися-адь!
Где люди?
Ячменников
В дом завёл.
Нержин
Сейча-ас. Поедем. Воевать.
Ячменников
Ой, что это? на зеркале?
Нержин
Ты Библии не чтец?
Ячменников
Читала мать, по праздникам отец.
А нам всё больше Краткий Курс бывало подавай.
Нержин
Жив будешь - почитай.
Сегодня - день рождения майора.
Ячменников
Да? Что ж, мужик он правильный. Такому мужику...
Нержин
Так выпьем!
Ячменников
А... не заглушить моторы?
