Жизнь Кирилла Иваненко, новоиспеченного миллионера и вообще везунчика, разделилась надвое в тот самый момент, когда он разглядел под фонарем надпись на лотерейном билете. С тех пор, вот уже почти месяц, существовали два Кирилла. Один — молодой актер, неожиданно для всех ухвативший судьбу за хвост на зависть друзьям и знакомым и мгновенно ставший притчей во языцех в узких театральных кругах. Другой — Кирилл, с недоверием и беспокойством наблюдающий за происходящим со стороны.
Первый Кирилл впервые в жизни чувствовал себя на своем месте. Он явственно понимал, что выиграл миллион баксов как компенсацию за свою вечную нищету, неустроенность, постоянное нахождение на вторых ролях — и в театре, и в жизни, — за муки рефлексии и за все те нереализованные надежды, которые годами выжигали его внутренности каленым железом. Он был достоин этих денег! И не только этих — он был достоин и двадцати миллионов долларов. Поэтому к выигрышу относился как к чему-то само собой разумеющемуся. Первым порывом было, конечно, скрыть, утаить новость о миллионе, получить деньги по-тихому и так же незаметно уволиться. Но голос тщеславия был подобен Иерихонской трубе — Кирюше мучительно хотелось утереть всем нос. И он не смог сдержаться, он с наслаждением уел всех одним махом.
На следующий же день (он так и не смог уснуть той ночью, так и просидел на кровати, сжимая в руках крохотную полоску бумаги), после звонка по номеру, указанному на билете, Кирилл узнал, что выигрыш реален и деньги уже ждут его. Приятный женский голос в трубке сообщил, что все, что нужно Кириллу — это приехать в какой-то офис, предъявить выигрышный билет и паспорт, подписать какие-то бумаги, дать добро на открытие счета в банке и ждать перевода денег. В течение десяти дней. «В каком банке вы бы хотели открыть счет?» — поинтересовалась невидимая собеседница. «В самом надежном, на ваше усмотрение!» — весело сообщил Кирилл, еще не вполне веря в свершившееся чудо.
К его удивлению выяснилось, что по правилам именно этой лотереи налоги с выигрыша платит организатор, компания «Фортуна Трейдинг». То ли ООО, то ли ЗАО, имевшая отношение то ли к благотворительности, то ли к торговле тракторными деталями… Кирилл так и не нашел точной информации в интернете. Выходило, что Кирилл получит ровно миллион, без каких-либо дополнительных затрат, да еще и со страховкой от организатора. Не переставая удивляться тому, как стремительно развиваются события, уже через пару часов Кирилл подписал нужные бумаги, предъявил билет, дал согласие на получение банковской карты «Visa Gold» для того, чтобы ему было удобнее снимать наличные в любых банкоматах мира. Получил тисненый сертификат, подтверждающий вручение выигрыша. Пожал пару рук и улыбнулся в объектив камеры — секретарь «Фортуны Трейдинг», высокая полная брюнетка, которая и говорила утром с Кириллом по телефону, сделав снимок, сообщила, что этот кадр им нужен для внутренней отчетности.
Словно в тумане, вернулся домой. Позвонил в театр, сообщил, что заболел и на репетицию не выйдет. И, как был, в одежде, провалился в глухой глубокий сон.
Следующие две недели стали прекрасной, удивительной сказкой! Кирюша впервые почувствовал себя свободным от каких-либо обязательств, условностей, от необходимости соблюдать субординацию, дружить с нужными людьми и улыбаться и вовсе ненавистным персонажам. Он с наслаждением нахамил Зеленскому в курилке в антракте, назвав его игру в последнем фильме низкопробной самодеятельностью и с удовольствием наблюдая, как у стоящих рядом коллег вытягиваются лица. Отказался задержаться после спектакля в гримерке заслуженной артистки К., сообщив, что ему больше не прикольно развлекать ее стареющую целлюлитную задницу. На ближайшей репетиции сообщил помрежу, что не будет играть в «Гамлете» Розенкранца — просто потому, что не желает тратить собственный талант на третьестепенные роли, да и с концепцией режиссера-постановщика категорически не согласен. Позвонил знакомому агенту по актерам и озадачил его поиском достойной роли в полном метре, пообещав двойные проценты. Глядя в удивленные Риткины глаза, вернул ей давний долг. Подарил Антонине Всеволодовне чудесную лошадку-качалку, в которую счастливая девчонка вцепилась как клещ. Отдал насовсем Василию свою гитару, которую тот уже давненько выпрашивал у него на время. И после справедливого вопроса друга, не свихнулся ли он, Кирилл сообщил, что да, свихнулся и скоро все объяснит.
А в ближайший понедельник, после того как рано утром ему в квартиру с курьером доставили банковскую карту в золотом конверте, а из «Фортуны Трейдинг» сообщили, что все, что ему осталось, — это активировать карту в ближайшем банкомате, и можно начинать тратить деньги, Кирилл приехал в театр и уволился. Просто зашел к худруку в кабинет и без предисловий положил на стол заявление. На справедливый вопрос, отчего это он решил так неожиданно оставить родную труппу, ответил, что устал от профессии, от репертуара, от театра… Да и вообще, недавно он выиграл в лотерею миллион долларов, и теперь может позволить себе слегка расслабиться.
Когда он вышел из кабинета, чувствуя, что его еще потряхивает от волнения, слава, словно волна цунами, уже неслась по коридору, обгоняя его. Он понял, что у стен есть не только уши, но и громкоговорители. Потому что все — все! — уже знали о его выигрыше.
У собравшихся в театральном буфете были сумасшедшие лица. Сначала не верили, приняв все за розыгрыш, потом, по мере того как Кирилл выкладывал подробности, все больше и больше принимали реальность случившегося. Потом Стасик крикнул: «Качать везунчика!», и все долго подбрасывали Кирюшу к потолку. Жанна хохотала как безумная, Стасик тут же заказал традиционные «триста беленькой», чтобы обмыть. Василий все хлопал Кирилла по спине, повторяя: «Круто, чувак! Круто!». Кирилл и сам неожиданно поддался этому всеобщему обалделому веселью и пообещал всем непременно по-королевски проставиться по поводу увольнения, и сам хохотал, удивляясь, как это его угораздило вытащить счастливый билет, и принимал советы со всех сторон, как именно ему стоит распорядиться деньгами. Но, глядя в веселые возбужденные лица коллег, чувствуя дружеское похлопывание по плечу, проникнувшись общим энтузиазмом, он буквально кожей ощущал острую, мучительную зависть, которую испытывали окружающие. Словно дурной, едва различимый запах, зависть висела в воздухе.
Они были рады за него, искренне — и
