песок.
— Узнала, что из нашего класса пацаны пошутили, после школы подкараулила… Одного контузила.
— Как контузила? — не понял я.
— Велосипедной спицей. Из спицы можно сделать хороший пугач, там нужны спички и болтик…
Спички и болтик.
— Пацан бежал, а она его из-за угла пугачом шварк! Он в непонятках — да и любой бы в непонятках был — по башке пугачом! Пацан потерялся, а она ему еще две спицы о голову взорвала!
Я представил, как Современный Прометей изготовляет из аргентинских спичек аргентинский пугач и производит контузию ретивому гомункулюсу Аркаше.
— У пацана сотрясение мозга, Снаткину на учет поставили, но потом к ней никто не подходил. Так замуж и не вышла. К ней один слесарь наш попытался сунуться, так она его отверткой чуть не заколола!
Люблю Снаткину.
— Ага… — Сарычев затормозил. — Посиди чуток, ладно? Я сейчас…
Сарычев достал с заднего сиденья дриллинг и выпрыгнул из машины.
— Я быстро, — пообещал Сарычев.
Сарычев скрылся в придорожных кустах, я остался в машине.
Я сидел и смотрел перед собой. Смотреть по сторонам не решался, опасался ее увидеть. Подниму голову, взгляну направо, а она здесь, стоит возле машины…
Сарычев не заглушил двигатель. Можно пересесть за руль…
Наверняка он это нарочно, какая на фиг росомаха…
Выстрел. Выстрел. Я ждал третьего, но через минуту вернулся Сарычев, залез в машину, ружье забросил назад, откинулся в кресле.
— Убили? — спросил я.
— Что? А да, завалил. Лошадь…
— Лошадь? — мне показалось, что я ослышался.
— Ну да, кобылу.
Сарычев устало достал портсигар, из него толстую самодельную сигарету.
— Зимой еще из садика сбежала, — пояснил он. — В феврале…
Сарычев закурил, и салон наполнился неожиданно приятным дымом.
— Чистая «Вирджиния», — пояснил Сарычев. — Из настоящей кубинской рассады. Я ведь на Кубе когда-то служил, там с одним человечком и подружился. Сигары мне присылает, кофе приличный, семена табачные. Попробуешь?
Я едва удержался, дым был необычайно вкусный, и обстановка весьма располагала — вечер в лесу, безлюдье, тишь, смерть лошади, курить охота.
— Спасибо, — отказался я. — Я дал зарок.
— Да, я сам дал, — Сарычев с удовольствием затянулся. — Зарок — это святое… Я в монастырь тоже разное поставляю, брус, доску, вагонку… А как по-другому-то? Никак…
— А лошадь зачем застрелили? — не понял я.
— Так сама виновата. Блуданула, так чего уж. Конюха своего раздавила.
— Как это?
— Он ее в сани стал запрягать, а она назад и сдала. А сани хорошие такие, кованые, тяжелые, конюху в брюхо воткнулись, так и помер. Дети все видели, родители опять же. Директор пообещал им, что Жубарку нарушат.
Жубарку нарушат. То есть уже нарушили.
— А она не дура — на другой день и ушла. Так с тех пор и искали.
— Зачем?
— Ну, сам понимаешь, она конюха убила. Если каждая лошадь станет конюхов давить, кто же тогда в конюхи пойдет?
За голову Жубарки была назначена награда, и с тех пор многие городские охотники пытали счастья в лошадином сафари. Наверное, лицо у меня сделалось печальным, Сарычев рассмеялся.
— Шутка, — сказал он. — Жива лошадь, жива. Она вовсе из садика не убегала, так там и работает.
— А…
— А конюха да, продавила, — Сарычев затянулся с таким удовольствием, что мне захотелось курить еще сильнее. — Но он сам виноват, пьянь, лошадь никто не осудил, наоборот.
— А зачем вы тогда стреляли?
— Примета такая, — пояснил Сарычев. — Если патроны в стволе, то лучше с ними из леса домой не возвращаться, лучше их выпустить. Может, ко мне заскочим?
Сарычев докурил самокрутку, спрятал окурок в специальную каморку портсигара.
— Давай заедем, — снова предложил Сарычев. — Я хлебопечи зарядил, на своей закваске! Хлеб получается… можно одним хлебом питаться! Я тебе дам пять буханок.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но у нас сегодня еще много работы.
— Книга? — с сочувствием спросил Сарычев.
— Книга, — сказал я.
— Понимаю. Книга — это непросто… это очень много работы. Но нам она очень нужна.
— Да?
Им нужна моя книга. Это известие достойно…
— Да, — абсолютно уверенно сказал Сарычев. — Нам нужна книга.
Он воткнул передачу, поехали.
— Я недавно был в Арзамасе, так там про город девять книг написано, — сообщил Сарычев. — А у нас что? После того как вы ко мне приезжали, я стал думать про это. Пора написать про Чагинск, Виктор.
Пришла зима, и Жубарка забодала конюха Евдокима.
— Но мы пишем про другое…
— Это понятно! — Сарычев включил кондиционер. — Про другое — это очень хорошо, я еще тогда сказал. Но сначала лучше про Чагинск.
Я направил на себя холодный воздух.
— У нас ведь в Чагинске история хорошая. Пересвет здесь жил, адмирал опять же…
Сарычев указал пальцем в лес.
— Здесь у него имение стояло, в десяти километрах, да ты знаешь. Культура богатая, народное творчество… Но сначала надо сделать упор на промышленность. Промышленность всегда в основе, так я считаю. А здесь всегда была сильная промышленность. Вот про это и надо рассказать в книге. Финансирование мы обсудим, вас с Романом не обидим…
— Спасибо.
— Думаю, надо название для книги хорошее придумать, — размышлял Сарычев. — «Чагинск: город труда и славы». Или «Чагинск: вчера, сегодня, завтра». Как?
— «Вчера-сегодня-завтра» хорошо, — сказал я.
Восемь лет Жубарка покорно возила молочное питание в садик и в школу, а пьяный Евдоким стегал ее злыми вожжами и воровал комбикорм. Но вот в один день Жубарка задавила Евдокима санями и сбежала в лес. На ней еще некоторое время держался хомут, но скоро он испортился и слез, и как только это произошло, так Жубарка стала расти. Она ходила по лесу и росла, и скоро стала вровень с деревьями. А вот удивительным было то, что подковы на копытах тоже стали расти.
— «Чагинск: трудный путь», — предложил Сарычев.
Путь Жубарки.
— «Чагинск: люди и их дела».
— Я Кирилл Куприянов, — сказал он. — Отец Максима.
Лет пятьдесят, скорее, старше.
Возле моей искалеченной машины стоял мужчина в костюме. Совершенно новом, как мне показалось; когда человек не носит костюм, а потом вдруг его надевает, то костюм сидит слегка посторонне, выглядит заметно новее хозяина.
— Здравствуйте, — сказал человек в костюме.
Человек начинает движение рукой, но сначала движется костюм, и только потом рука, а потом человек на эту свою руку смотрит с удивлением.
«Восьмерка» стояла на месте, за ночь она слегка просела дисками в землю и покрылась пылью. Я снова попытался вспомнить, видел ли я где-нибудь шиномонтаж, не вспомнил. Как на спущенных ехать, тут эвакуатор нужен… Вряд ли в Чагинске есть эвакуатор. Можно взять в дровнике четыре чурбака, вывесить машину, снять колеса…
